Израильское общество постоянно ищет компромиссные варианты, которые хотя бы на время смогли бы утихомирить обе стороны конфликта. Именно поэтому любое решение так никого и не радует полностью — все остаются чем-то недовольны. И все-таки ситуаций, в которой одна из сторон будет чувствовать себя поверженной, стараются избегать. Таким было выселение правительством Шарона жителей Гуш-Катифа, и оно осталось в памяти, как болезненная травма.

Принадлежность к еврейскому народу и соблюдение заповедей Торы перестали для многих быть синонимами.

Одно из противостояний в обществе, задача разрешения которого кажется невыполнимой, поставило в последние недели под угрозу прочность правительства Нетаниягу. Проблема эта получила странное название — «военные гиюры». Гиюр — переход в иудаизм — это понятие религиозное, как он может быть военным — мог быть спросить далекий от местных тонкостей наблюдатель. В израильском обществе такие невозможные сочетания понятий встречаются нередко. Ведь это тоже признак общественного компромиса, которым живет страна.

Но начнем по порядку. Евреи, потомки Авраама, возникли как народ в противостоянии с окружающим миром. Недаром название народа — «иврим» — толковалось как «люди с другого берега реки». Переход через реку имел однозначный смысл. Ведь народ отличался не чем иным, как своими верованиями, идеями монотеизма, которые выделяли его среди всего мира. Поэтому гиюр не нес в себе ничего иного, кроме признания веры в единого Б-га через принятие на себя заповедей. Как сказала Руфь-моавитиянка: «Твой народ — мой народ [поскольку] твой Б-г — мой Б-г». Подобное решение, понятно, относится ко внутреннему миру человека. У евреев есть ритуал, сопровождающий обращение прозелита — обрезание и окунание в микву — но он носит лишь вспомогательный характер по отношению к главному — решению и намерению человека.

Отсюда, возможно, двойственное отношение иудаизма к прозелитам: с одной стороны, глубокое уважение к тем духовным основам, на которых гиюр зиждется, с другой — осторожность — ведь об истинных намерениях человека трудно судить со стороны.

Невозможность проникнуть в чужие мысли и породила набор требований к прозелиту — требований отсутствия видимой корысти, предварительного периода жизни по еврейским законам, изучения каких-то основ иудаизма.

Без исторически обоснованного права евреев на Эрец Исраэль весь проект Государства Израиль мог выглядеть как колониальное внедрение западной цивилизации на Восток.

Но время идет и мир меняется. Принадлежность к еврейскому народу и соблюдение заповедей Торы перестали для многих быть синонимами. На законах гиюра новая ситуация отразилась мгновенно. В обществе, где религия утратила свое центральное место, гиюр нееврейской стороны перестал быть необходимым условием для заключения смешанного брака. А значит, одной причиной для сомнений в намерениях потенциального прозелита стало меньше. Даже если он приметил свою будущую еврейскую пару до гиюра, мы можем не бояться, что проходящий гиюр неискренен — ведь он мог жениться и без всех этих хлопот.

Новая проблема в вопросе гиюра возникла в результате массовой алии из России начала 90-х годов. Многие из приехавших родились от смешанных браков, и для них связь между национальностью и верой была далеко не очевидна. Даже те, чья связь с собственным еврейством до этого была достаточно слабой, приехав, в большинстве своем прочно связали свою судьбу с Израилем и еврейским народом, так какая разница, которая из бабушек была еврейкой, и что это меняет?!

Отрицание ценностей иудаизма, которое принесла с собой русская алия, разумеется, не было новостью для Израиля. Среди основателей государства было немало евреев-социалистов, и ниспровержение любой религии было частью их мировоззрения. Но была и другая сторона вопроса, сформулированная в приписываемой Бен-Гуриону фразе: «Я не молюсь в синагоге, но синагога, в которой я не молюсь, ортодоксальная».

Такое уважение к голосу еврейской традиции было не только уступкой, на взгляд прогрессивного социалиста, «предрассудкам и суевериям», которые сильны в народе, но и пониманием, что нет замены для границ еврейства, предлагаемых традицией. Ведь без исторически обоснованного права евреев на Эрец Исраэль весь проект Государства Израиль мог выглядеть как колониальное внедрение западной цивилизации на Восток. Именно так стараются представить еврейское государство арабские и мусульманские страны: отождествляя себя с Салах эд-Дином, изгнавшим с Ближнего Востока крестоносцев, они (кто терпеливо, а кто с нетерпением) готовят такую же судьбу евреям. Причина, достаточная, чтобы секулярный Израиль, чуткий к самым последним либеральным веяниям, смирялся с признанием определенных религиозных рамок для общества.

Отсюда немыслимое, на посторонний взгляд, сочетание противоположностей в существующем израильском законодательстве — юридическое признание государством любого брака, вплоть до однополого, и неготовность заключать брак, не разрешенный еврейским религиозным законом.

Обида на религиозные структуры, отстаивающие галахическое понятие еврейства, стала знаменем русскоязычного электората.

Вот в таком клубке противоречий оказались новоприбывшие русскоязычные граждане еврейского государства. В жизненной рутине эта проблема не так значительна. Все русскоязычные воспринимаются как русские, и никто не собирается копаться в их родословных. Именно поэтому по всем опросам 80 процентов приехавших, не являющихся евреями с галахической точки зрения, вовсе не проявляют никакой заинтересованности в гиюре. Пародоксальным образом, именно политики из нерелигиозных партий начали искать пути для массового «огиюривания», удивляясь каждый раз отсутствию отклика среди репатриантов. Но обида на религиозные структуры, отстаивающие галахическое понятие еврейства, стала знаменем русскоязычного электората.

Одним из решений оказалась непонятная конструкция под названием военные гиюры. В чем их суть? Проходящим срочную службу в израильской армии солдатам предоставляют возможность пройти гиюр. При этом они знакомятся с основами иудаизма, им объясняют смысл гиюра, как принятия на себя заповедей Торы. То есть, формально, они проходят процедуру гиюра. Но на практике мало кто из прошедших ее солдат меняет свой образ жизни на религиозный. То есть, по сути, это не гиюр. Так рассудили представители израильского раввината, отказавшись считать прошедших военный гиюр евреями. В защиту военных гиюров выступила партия Либермана, предложившая закон, обязывающий раввинат Израиля признать их полноценность. Партия ШАС, представляющая в Кнессете сефардских евреев, угрожает выходом из правительства, если закон будет утвержден. С точки зрения ее представителей, передача религиозных полномочий в руки политиков — это прецедент, с которым невозможно согласиться.

Приведет ли это противостояние к правительственному кризису?! Даже оппозиция не сильно на это надеется. Всем понятно, что, покричав о своей непримиримости и показав своим избирателям, что они блюдут их интересы, политики найдут креативное решение, в котором все интересы будут удовлетворены. Мы в очередной раз согласимся быть разными — agree to differ. Решение, с которым можно и нужно жить дальше.

Автор о себе: Детство мое выпало на ленинградскую оттепель, поэтому на всю жизнь осталась неприязнь ко всяческим заморозкам и застоям. В 1979 году открыл том Талмуда в переводе с ятями, в попытках разобраться в нем уехал в Иерусалим, где и живу в доме на последней горке по дороге к Храмовой горе. Работаю то программистом, чтобы добиваться нужных результатов, то раввином, чтобы эти результаты не переоценивать. Публицистика  важна для меня не сама по себе, а как необходимая часть познания и возможность диалога с читателем. Поскольку от попыток разобраться все еще не отказался. Мнение  редакции и автора могут не совпадать