Известие о резне в Итамаре привело абсолютное большинство евреев (в первую очередь — израильских, но далеко не только их) в ужас и ярость. В первые часы и дни после этого по всему еврейскому миру было написано и сказано множество резких слов. В том числе не совсем справедливых, не вполне верных, вовсе несправедливых и совершенно неверных. Проклятия, обвинения, оскорбления, угрозы, приговоры — в адрес арабского и мусульманского миров, мировой общественности, своих либералов. При этом чудовищность преступления, спровоцировавшего подобную реакцию, кажется, оправдала её даже в глазах тех кругов еврейского общества, которые обычно болезненно нетерпимы к любым проявлениям «неполиткорректности».

 

Средства массовой информации, контролируемые этими самыми кругами (кстати, ставшими одним из главных объектов атак и обвинений), проявляют на протяжении последних дней поразительную терпимость и сдержанность, предоставив непривычно свободную трибуну скорбящим и гневающимся и практически не критикуя используемую ими риторику. Хотелось бы думать (нужно, нужно хорошо думать о евреях), они делают это во исполнение вышеприведенных слов Талмуда. Или, хотя бы, из элементарного сочувствия и понимания. Ну, а почему же ещё? Не из рейтинговых же соображений!

На похороны погибших членов семьи Фогель пришли десятки тысяч людей. Прощание от начала и до конца транслировалось в прямом эфире ведущими израильскими СМИ. Среди получивших слово был брат погибшего главы семьи, р. Эхуда Фогеля, да отмстится его кровь, который говорил о том, что произошедшее — частная трагедия, которая касается только семей погибших, что придавать этому событию общественный характер — неуместно и неоправданно.

 

«Не придираются к сказанному горюющим», — как уже было сказано. Но ничего не поделаешь: зверское убийство членов семьи Фогель — событие общественное. И даже не потому, что теракт, жертвой которого они стали, был направлен не только и не столько лично против них. И не только против всех «поселенцев», всех израильтян (на самом деле, он был направлен против всех евреев и против каждого еврея). А, в первую очередь, потому, что супруги Фогель, да отмстится их кровь, были общественными людьми в самом лучшем смысле этого слова. Они посвятили жизнь служению интересам еврейского народа и интересам Государства Израиль. И жили этими интересами. Им подчинили выбор профессий, стиля и ритма жизни и (возможно — это главное) места жительства. Эти люди были солдатами еврейского народа, жили как солдаты еврейского народа и погибли как солдаты еврейского народа. И тот факт, что погибли они не на передовой, а были беспощадно зарезаны во сне в своих постелях, только подчеркивает это. Они и после гибели продолжили служить интересам Государства Израиль: фото- и видеоматериалы с места резни в последние дни активно используются официальной и неофициальной израильской пропагандой с согласия их ближайших родственников, которые совершенно точно знают: сами супруги Фогель, будь у них возможность, тоже дали бы свое согласие.

 

В этом смысле, семья Фогель не была уникальной. Скорее, наоборот, — типичной (в данном конкретном случае вернее будет сказать — эталонной) для круга идейных поселенцев.

 

Вопреки мифу, лишь небольшая часть населения так называемых поселений, то есть, населенных пунктов Иудеи и Самарии (а до лета 2005 года — и Газы, откуда все евреи были депортированы правительством Израиля), живут там из идейных соображений. Большинством движут, в основном, те же соображения, что и всеми людьми в мире, перед которыми встает квартирный вопрос: уровень цен, состояние инфраструктуры, приятность окружения, возможность трудоустройства и определения детей в учебные заведения, вид из окна, наконец, и чистота воздуха за этим окном. Конечно, то, что речь идет о местах с ТАКОЙ историей и обладающих ТАКИМ стратегическим значением — дополнительный плюс в глазах любого хорошего еврея и любого сознательного гражданина. Относительная изолированность большинства поселений и неопределенность их будущего являются в глазах большинства минусами. Есть о чем подумать.

Что касается проблемы личной безопасности живущих в поселениях, то, как ни странно это прозвучит в контексте разговора о произошедшем в Итамаре, она во многом раздувается искусственно. И стоит немногим острее, чем в прочих городах и поселках Израиля. Возможно, несколько менее безопасны дороги. Хотя и эту проблему, в общем и целом, израильская армия уже некоторое время решает весьма эффективно. Сами же поселения, за исключением нескольких нелигитимизированных государством форпостов, тщательно охраняются, а также находятся в зоне постоянного и повышенного внимания армии и службы безопасности.

 

Но вернемся к разговору о поселенцах идейных. О тех, для кого проживание на территориях обладает полновесной самостоятельной ценностью. Абсолютное большинство из них условно можно разделить на два довольно мирно сосуществующих и весьма продуктивно сотрудничающих лагеря.

 

Первый — это «прагматики». Довольно многочисленная и широко представленная в руководстве поселенческого движения группа здраво и государственно мыслящих людей, которые полагают, что на данном этапе арабо-израильского конфликта сеть поселений в Иудее и Самарии является необходимым и, главное, незаменимым звеном в системе обеспечения безопасности Израиля. Кроме того, часть из них полагает, что наличие поселений в тех или иных (как правило, непосредственно граничащих с территориями, право Израиля на которые пока оспаривается только арабами) районах может позволить Израилю на том или ином этапе «аннексировать» их. По крайней мере, теоретически.

 

Вторая — «романтики». В подавляющем большинстве — глубоко религиозные люди. Пламенные сионисты. Последователи рава Кука. Возвращение всех частей Земли Израиля во владение еврейского народа и заселение их евреями для них — не только одна из важнейших заповедей Торы, но и, ни много ни мало, — залог прихода Мошиаха. Самоотверженная преданность поселенческой идее прекрасно сочетается в их мировоззрении и поведении с трезвостью, прагматичностью и законопослушанием. Именно к этой группе идейных поселенцев принадлежали супруги Фогель, да отмстится их кровь. К тем людям, которые видели и видят в укреплении и развитии поселенческого движения не только гражданский и национальный, но, в первую очередь, религиозный долг. Исполнение которого, в тот момент, когда оно возможно, — обязательно.

 

Итамарская трагедия не сломила дух поселенцев. Как не сломили их дух ни предыдущие теракты, ни антипоселенческие решения израильских правительств, ни антипоселенческие санкции международных организаций и отдельных государств. Вера этих людей в важность и необходимость того, что они делают самим фактом своего проживания в Иудее и Самарии, слишком глубока, чтобы хоть что-то могло поколебать их. Они готовы к жертвам. И никогда не смирятся с необходимостью приносить их. Люди едут в поселения жить, а не погибать. И чем больше их будет, тем достижимее станут их цели.

Ещё один аспект, уже упоминавшийся в начале разговора. Как это всегда бывает после терактов, особенно столь чудовищных, с разных сторон звучат настойчивые требования принять карательные меры против арабского населения Иудеи и Самарии, крайне враждебно настроенного к поселенцам и практически единодушно восторженно приветствующего и поощряющего убийства евреев, кражу еврейского имущества и вообще любую антиеврейскую деятельность. Поселенцы, как ни странно это может показаться кому-то, — последние, кто требует чего-то подобного и последние, кто говорит в подобном ключе. В частности, потому, что для них этот разговор — предметный. А многое из того, что хорошо звучит, выглядит так нехорошо, что брать подобное на свою еврейскую совесть не хочется — даже если меры окажутся эффективными. Поселенцы лучше, возможно, чем кто-либо другой, понимают, что война идет не только за землю, но и за душу. Не уподобиться врагу...

 

И в заключение. На следующий день после резни по всему Израилю в пять часов пополудни стартовала серия акций солидарности с поселенцами под лозунгом: «Мы все — поселенцы». Надеюсь, акция была успешной. Но не все мы — поселенцы. Поселенцы — это, как уже было сказано, — определенный образ жизни, определенная идеология. Определенный выбор. Который мы не сделали. И (не будем несправедливыми к себе) не только из трусости и лени. Мы просто не разделяем их взглядов. Или разделяем их лишь частично. Не все мы — поселенцы, но все мы — евреи. И это накладывает на нас узы взаимной ответственности (как сказано в трактате Шавуот, 39а: евреи в ответе друг за друга). Поселенцы, согласны мы с ними или нет, об этом не забывают. То, что они делают, они делают ради пользы всего еврейского народа, как они её понимают. Можем ли мы то же сказать о себе? Что мы делаем для того, чтобы иметь право сказать это о себе? Путей ведь предостаточно. Было бы желание.