Итак, нас создали не ангелами, а вполне телесными существами, состоящими из мяса, костей и мыслей о маникюре, не просто так. Лично мне это кажется большим подарком — иметь тело, которое может приносить столько радостей и удовольствия и самому человеку и окружающим. Большой глупостью будет не ценить этого. Пытаться перейти на следующий уровень, не выполнив того, что предназначено тебе на этом.

В университете у меня был друг, который был невероятно влюблен в одну красавицу. Он писал ей стихи, плакал ночами и готов был пойти на любые жертвы и унижения ради того, чтобы быть с ней рядом. Но красавице он был совершенно не нужен, а он страдал-страдал-страдал, а потом, не прекращая страдать, женился на одной хорошей девушке. Он к ней хорошо относился, но не любил, понимал, что она не идет ни в какое сравнение с его настоящей любовью. Но он был хорошим человеком и хорошим мужем: зарабатывал деньги, приносил цветы, говорил комплименты, вставал ночами к ребенку... И как же я ее жалела, его жену. Каким состраданием наполнялось мое сердце, когда я видела эту несчастную малышку, которая живет и не знает, что ее муж на самом-то деле ее не любит! Что ему не хочется посвятить ей ни одного (даже самого крохотного) стишочка, что... Ну, вы поняли. А потом я подросла, огляделась вокруг и вдруг поняла, что вот эта пара — единственная из всех моих университетских знакомых, кто не развелся. Не делил детей, не участвовал ни в каких сомнительных историях. И что если муж уже пятнадцать лет ведет себя как заботливый, нежный и любящий муж — так может, он и есть заботливый, нежный и любящий муж?

Нет ни одного измерительного прибора, который покажет: да, все, теперь эта женщина в душе — истинная еврейская жена, без малейшей погрешности, теперь она, наконец, может надеть платок.

Знаете, порядочный человек никогда не достигнет приемлемого для себя уровня скромности, праведности и доброты — у себя в душе. Порядочным людям свойственно сомневаться. Нет ни одного измерительного прибора, который покажет: да, все, теперь эта женщина в душе — истинная еврейская жена, без малейшей погрешности, теперь она, наконец, может надеть платок. Мы видим только поступки, которые бывают добрыми, а бывают — не очень. И не так уж важна мотивация этих поступков. Одна моя подруга, трепетная мама двух младенцев и фотограф, как-то по собственной инициативе ездила в детский онкоцентр, чтобы сделать там красивые фотографии больных малышей. По дороге туда ее трясло от ужаса, а на обратном пути вырвало от нервов и страшных мыслей. Но фотографии получились отличные, из них потом группа добровольцев сделала красивый сайт и собрала так много денег, что хватило на операции всем этим детям, и даже немножко осталось для следующих.

Стал ли поступок фотографа хуже от того, что на душе у нее было не все гладко? Вряд ли. Можно ли осуждать тех людей, которым не пришло в голову идти в больницу и жертвовать деньги просто так, но которые не смогли устоять перед сайтом с фотографиями симпатичных веселых деток, которые обязательно нужно было продолжать жить?

Мы несовершенны, даже ангелы несовершенны. Мы не можем сидеть на песочке, смотреть в горизонт и ждать, когда в нашей душе наступят мир, покой, благолепие и праведность. Чтобы тогда, наполнивши свою душу светом, начать дарить его миру... Единственное, что мы можем — действовать, менять мир вокруг нас, а каждое наше действие будет немножко менять нас. Даже если это доброе мы делаем через силу, слезы и отвращение. Даже если потом нас трясет и тошнит. Не так уж это и страшно — потошнит и перестанет.

Автор о себе:   Мне тридцать лет, у меня есть сын и, надеюсь, когда-нибудь будет дочка с кудряшками. Я родилась и выросла в Москве, закончила журфак МГУ и с одиннадцати лет только и делала, что писала. Первых моих гонораров в районной газете хватало ровно на полтора «Сникерса» и поэтому я планировала ездить в горячие точки и спасать мир. Когда я училась на втором курсе, в России начали открываться первые глянцевые журналы, в один из них я случайно написала статью, получила баснословные 200 долларов (в августе 1998-го!) и сразу пропала. Последние четыре года я работала редактором Cosmo.         Мнение редакции и автора могут не совпадать