Евреи строили Мишкан на протяжении тринадцати глав Торы (для сравнения — сотворение мира уместилось в одну-единственную главу). Мудрецы говорят, что такое внимание к процессу строительства подчеркивает тот факт, насколько важным является в человеке созидательное, творческое начало.

Чем выше степень доверия родителей ко всему тому хорошему, что заложил в их ребенка Всевышний, тем меньше они пытаются редактировать и фильтровать окружающий мир для него. И тем больше красок в результате окажется в его творческой палитре.

Задача родителей — вовремя и в максимальном объеме поставлять информацию ребенку, поддерживать это пожирающее любопытство, которое пылает в любом дошкольнике. Приносить ему и отдавать в руки те плоды с древа познания, которыми так богато человечество. Не забивать их ему в глотку как можно плотнее, чтобы побольше влезло, не пережевывать на его глазах самостоятельно, выдавая ему в результате жидкую и безопасную кашицу, а давать пробовать, давать накалываться на шипы и натыкаться на горечь, обливаться сладким соком и разгрызать твердую оболочку в поисках нежной мякоти.

Многие родители заражены иллюзией контроля: если они будут строго контролировать ту информацию, которая попадает к ребенку, то тому не останется никакого выбора, кроме выбора между хорошим и прекрасным. Во-первых, это, как минимум, чересчур самонадеянно: даже Создатель дал человеку возможность выбирать, и, в том числе, — выбирать неправильное. Во-вторых, лук. Дело в том, что я не ем лук: не то чтобы мне не нравился его вкус — я никогда не пробовала сырого лука — он мне кажется абсолютно несъедобным. Поэтому мне не приходило в голову предложить его ребенку, было очевидно, что человеческое существо этого есть не будет… Пока в четыре года ребенок не оказался на грядке, полной свежих луковиц, и не наелся ими от пуза. Кто бы мог подумать, что мой ребенок будет любить такую богатую витаминами и такую несъедобную для меня вещь.

Моему сыну пять лет и десять месяцев... Я хотела открыть ему Диснея, а он любит Миядзаки, он не хочет играть на скрипке, а хочет — в шахматы, он любит монстров, шутки про попу и, к огромному моему удивлению, в четвертый раз подряд требует перечитать ему «Детскую Тору». Он совершенно не такой, каким я представляла себе своего ребенка, совершенно не такой, каким я его растила. Но я бы ни за что не променяла его ни на какого другого мальчика.

Со знаниями — примерно то же самое: мне кажется, что чем выше степень доверия родителей ко всему тому хорошему, что заложил в их ребенка Всевышний, тем меньше они пытаются редактировать и фильтровать окружающий мир для него. И тем больше красок в результате окажется в его творческой палитре. Пытаясь закрыться от «ужасных современных мультиков», можно пропустить прекрасных «Смешариков», а ограждая ребенка от игр с кошмарными монстрами, — не заметить, что правила игры в бакуганов предполагают умение быстро считать сотнями в уме. Моему сыну пять лет и десять месяцев, он, благодаря этой игре, спокойно складывает в уме 150 и 320, и не только. Я хотела открыть ему Диснея, а он любит Миядзаки, он не хочет играть на скрипке, а хочет — в шахматы, он любит монстров, шутки про попу и, к огромному моему удивлению, в четвертый раз подряд требует перечитать ему «Детскую Тору». Он совершенно не такой, каким я представляла себе своего ребенка, совершенно не такой, каким я его растила. Но я бы ни за что не променяла его ни на какого другого мальчика.

И мне кажется, что в этом и есть суть родительского творчества: в умении тонко балансировать на тонкой грани между навязыванием своей воли и вседозволенностью. Между равнодушием и попытками влезть на личную территорию ребенка. Где проходит та тонкая грань — кажется, и самому Создателю не всегда известно: мы, дети Его, не так уж часто оправдываем ожидания.

Автор о себе:   Мне тридцать лет, у меня есть сын и, надеюсь, когда-нибудь будет дочка с кудряшками. Я родилась и выросла в Москве, закончила журфак МГУ и с одиннадцати лет только и делала, что писала. Первых моих гонораров в районной газете хватало ровно на полтора «Сникерса» и поэтому я планировала ездить в горячие точки и спасать мир. Когда я училась на втором курсе, в России начали открываться первые глянцевые журналы, в один из них я случайно написала статью, получила баснословные 200 долларов (в августе 1998-го!) и сразу пропала. Последние четыре года я работала редактором Cosmo.         Мнение редакции и автора могут не совпадать