Чемпионат Европы по футболу, который вторую неделю проходит в Польше и на Украине, вовсю демонстрирует, что нет спорта без политики. Впрочем, чемпионат ещё не начался, когда состоялся скандальный обмен обиженными репликами между руководством немецкой сборной и президентом Центрального совета евреев Германии Дитером Грауманом.

1-го июня несколько футболистов, тренер немецкой команды и руководитель Футбольной федерации отправились в Аушвиц, чтобы почтить память погибших там жертв Холокоста. Через день Грауман заявил, что в мемориал на территории лагеря смерти должна была приехать вся команда, все 23 человека. Было бы лучше, если бы в Аушвиц приехали все немецкие футболисты? И весь тренерский штаб? А врачи и массажисты? И сколько журналистов должно было их сопровождать? И зачем?

Пару лет назад в варшавской cинагоге Ножиков я увидел группу израильских подростков. Это были самые обычные старшеклассники, мальчики и девочки — шумные, в джинсах, сползающих с бёдер. В синагогу они пришли не молиться. Они слушали лекцию о восстании в Варшавском гетто. Нет, правильнее будет сказать, что они не слушали. Они изнывали от невозможности сбежать, они толкались, болтали, играли с телефонами, ложились на скамейки — и всё это во время рассказа о подвиге бойцов Мордехая Анелевича. Но поведение израильских тинейджеров не вызвало у меня возмущения. Я огорчился тому, что намерение передать память о восстании в гетто превращено в «образовательное мероприятие». Видимо, израильским школьникам ещё предстояла поездка в Аушвиц.

Глядя на этих подростков, я отчётливо вспомнил так раздражавшие в советском детстве экскурсии к мемориалам славы и памятникам героям революции. Оттуда хотелось сбежать — в кино или на футбол. Семейное застолье 9-го мая, во время которого вспоминали не вернувшихся с войны родственников, значило для воспитания чувств — чувства памяти и чувства причастности к истории — гораздо больше, чем наблюдение за сменой караула у вечного огня.

Люди оказываются в Аушвице по самым разным причинам. Иногда они не знают, куда едут. Иногда экскурсионная поездка — самый дешёвый способ добраться в Европу из Америки.В старой советской песне Баснера и Матусовского «С чего начинается Родина» есть потрясающе достоверная психологическая деталь: «со старой отцовской буденовки, что где-то в шкафу мы нашли». Переживание истории может быть личным — или никаким.

Три года назад известный польский фотограф Миколай Гринберг начал приезжать в Аушвиц, чтобы жить там несколько дней в месяц. Это не было арт-проектом, это было попыткой справиться с личным кризисом: умерла мать фотографа, пережившая Аушвиц. Думая о семейной истории, Гринберг приезжал в бывший концлагерь и ночевал в здании, где во время войны жили сотрудники комендатуры. Через некоторое время он стал разговаривать с посетителями мемориала. Люди со всего света оказываются в Аушвице по самым разным причинам. Иногда они не знают, куда едут. Иногда не представляют масштаба того, что предстоит увидеть. Иногда экскурсионная поездка — самый дешёвый способ добраться в Европу из Америки.

Беседуя с французскими туристами, Гринберг рассказал, что его бабушка и мать были депортированы в концлагерь из Парижа, после того как их арестовали французские полицейские. Французы изумились: «Наверное, вы ошибаетесь. Этого не может быть. Только немцы арестовывали евреев». Позже Гринберг сократил свое общение с посетителями мемориала до одного вопроса: «Что вы здесь делаете?» Ответы на эти вопросы и фотографии Гринберга — размытые, не в фокусе чёрно-белые лица и фигуры, четкие цветные снимки бараков и крематориев — вошли в книгу, которую Гринберг назвал «Аушвиц: что я здесь делаю?»

Только этот вопрос и имеет смысл.

Что я делаю, отправляясь к месту памяти?

Что я хочу там видеть?

Что я хочу обнаружить в себе?

Было бы интересно поговорить с немецкими футболистами и израильскими школьниками о том, что они на самом деле чувствовали. Вдвойне было бы интересно узнать, что для каждого из них является источником исторической памяти и чему они готовы сопереживать. Готовность — ключевое слово.

Невозможно рассказать о горе тому, кто ничего не хочет о нём знать. И вряд ли эмоциональная готовность появится у немецких футболистов или у израильских школьников, которых, следуя странному нерелигиозному ритуалу, организованно везут в Аушвиц. Официальный визит в бывший концлагерь — насилие над самой природой памяти. Чувство памяти и чувство причастности невозможно привить. Его можно только развить в себе, обнаружив связи между собой и прошлым, может быть, раньше невидимые.

Автор о себе:   Родился в 1967 году в Сибири, а двенадцать лет назад переехал на одну из своих исторических родин – в Москву. Дольше и больше всего занимался журналистикой: был редактором отдела культуры в «Русском репортере», модератором блога «XXвек» на сайте «Сноба», обозревателем в «Букнике». А сейчас занимаюсь в первую очередь тем, что создаю документальные и интерактивные театральные проекты. И это закономерное продолжение журналистики: самое интересное – не то, что выдумано, а то, что произошло на самом деле. Не беллетристика, а история, сохранившаяся в документе или происходящая прямо сейчас.       Мнение редакции и автора могут не совпадать