Все порядочные люди в моем окружении обладают одинаковым набором качеств (собственно, этот набор и делает их порядочными). Они толерантны и некатегоричны. Они доброжелательно относятся к окружающим, но не лезут в их жизнь с советами и рассуждениями. При этом они всегда придут на помощь. Я привыкла жить в мире, где национальность человека считается интересной особенностью, а его вероисповедание – интимной темой, которую не поднимают без повода. Где усыновлять детей – хорошо и правильно, особенно, если ты уже удачно вырастил пару-тройку своих собственных. Где в гомосексуальных семьях люди любят друг друга ничуть не меньше, чем в любых других. В мире, где высшей целью ставится счастье каждого человека и всего человечества. Счастье и свобода.

И вдруг оказывается, что в том иудаизме, который мне известен, все совершенно наоборот! Гомосексуализм – это «мерзость» со всеми вытекающими. Это раз. Семейная, абсолютно традиционная пара, усыновившая ребенка, сразу столкнется с миллионом проблем: отец не сможет оставаться наедине с девочкой старше трех лет, мать – с мальчиком старше девяти лет. Если ребенок нееврей, то станет вопрос необходимости его гиюра, если еврей, то как проверить, не мамзер ли он случаем? Это два. Указать человеку, что он живет неправильно и подробно объяснить, как надо правильно – национальный еврейский вид спорта. На всемирных соревнованиях по влезанию сапогами в чужую жизнь мы были бы судьями! Это три. При этом подразумевается, что помогать стоит прежде всего евреям, а кто там утонул, сгорел или попал под поезд во всем остальном мире – нас волнует не очень-то сильно. Это четыре. Ну, и книжки: представляете, каково было мне, классической книжной девочке, вырасти и узнать, что, с точки зрения иудаизма, вся мировая художественная литература не имеет в общем-то никакой ценности. И это в лучшем случае! В худшем – от романов один вред, разврат, пропаганда чуждого нам образа жизни и отвлечение от изучения Единственно Важной из книг.

Мне очень хотелось оспорить практически каждый пункт соблюдения, но не хватало базы для аргументов. Тем более, что знакомые раввины беззастенчиво пользовались двадцать второй уловкой: если это не заповедь, то постановление мудрецов. Если не постановление мудрецов, то традиция.  Я очень долго жила с этим раздраем в душе, не знала, как впихнуть мои представления о приличном человеке в рамки иудаизма. Приличный человек сопротивлялся и не впихивался. К тому же гомофоб в моей душе расти категорически отказывался, а любовь к книжкам никак не желала уступать любви к Б-гу. Я спрашивала раввинов, я слушала лекции, но вся суть их сводилась к тому анекдоту: «Послушайте, в такого Б-га я тоже не верю!»

Я злилась. Особенно бесило то, что я вокруг видела именно «такого» Б-га, и никто не мог мне показать, где прячется тот самый, в которого, по отзывам очевидцев, верить легко и приятно, которого хочется слушаться без вопросов и уточнений. Мне очень хотелось оспорить практически каждый пункт соблюдения, но не хватало базы для аргументов. Тем более, что знакомые раввины беззастенчиво пользовались двадцать второй уловкой: если это не заповедь, то постановление мудрецов. Если не постановление мудрецов, то традиция. В любом случае – это надо выполнять и не умничать.

Но недавно я наконец поняла: для адекватного ведения диалога мне просто нужно внимательнее изучить первоисточники. Чтобы не получалось как с популярной у антисемитов страшилкой про то, что евреям запрещено нарушать Шабат ради спасения жизни нееврея. На самом деле эта Галаха давно отменена – надо только потрудиться это узнать. Общее правило работает и применительно к заповедям: если тебе кажется, что что-то устроено неправильно, то изучи процессы, чтобы устроить так, как нужно. При этом иногда во время изучения всплывает столько тонкостей, что становится понятно, почему это работает именно так, а не иначе. То есть ты продолжаешь соблюдать заповедь, но это больше не нарушает твою внутреннюю гармонию.

Тщательное изучение первоисточников вообще может привести к совершенно неожиданным результатам, как в следующей истории. Мне тогда было двадцать три и я случайно познакомилась с мальчиком, необыкновенно милым: глаза, ресницы, черные кудряшки, легкое грассирование, шахматы, мгимо, золотая медаль, редкое имя... Прямо мечта любой еврейской бабушки, имеющей внучку на выданье. Он буквально сразу после знакомства спросил, не еврейка ли я – и я страшно удивилась тому, какое большое значение этот мальчик придает моей национальности.

Наконец он не выдержал и скороговоркой пробормотал, что его отец когда-то давно спонсировал РНЕ… и, как настоящий русский интеллигент, решил изучить первоисточники, чтобы не любить евреев с теоретической базой, профессионально. Я тогда знала о евреях только то, что мы должны хорошо учиться, а также рецепт фаршированной рыбы. Поэтому на свиданиях говорил он: поздравлял меня с праздниками и рассказывал об их истории, испек мне медовых пончиков и подарил мою первую мезузу. В общем, рядом с ним мое еврейское самосознание выросло практически до небес. А потом я начала спрашивать, откуда он все это знает? Мальчик мучительно краснел и бормотал что-то невнятное. Говорил, что прочел все это в библиотеке отца – мецената и миллионера... Наконец он не выдержал и скороговоркой пробормотал, что его отец когда-то давно спонсировал РНЕ… и, как настоящий русский интеллигент (тут я без глумления) решил изучить первоисточники, чтобы не любить евреев с теоретической базой, профессионально. Первоисточниками были, как вы понимаете, Тора, Шулхан Арух, Мишна, а также еще целый шкаф трудов известных еврейских мудрецов и философов. Ну а сыновья-подростки с удовольствием читали все, что попадалось под руку, включая тот самый шкаф.

Страшно подумать, что бы было, если бы его папа решил изучать еврейский вопрос не по первоисточникам, а по какой-нибудь газете «Завтра».

Я все еще верю в толерантность, свободу и счастье. И, клянусь, найду все это – если не в Торе, то в комментаторах. Или в комментаторах комментаторов. Даже, если мне придется для этого прочесть не один шкаф, а тридцать три.