Я часто вижу этих розовощеких молодых американцев с именными бейджами на синих пиджаках. Как правило, они начинают разговор с того, что приглашают на бесплатные курсы английского языка. Иногда они предлагают прийти на их собрания, где «очень интересно», и помолиться вместе с ними. Это миссионеры-мормоны, и с ними, наверное, встречались многие.

Мне всегда было интересно, на что и на кого рассчитывают эти американские проповедники. Или, например, кришнаиты, предлагающие «Бхагавад-Гиту» в переходах московского метро. Наверное, только на тех, кто сомневается в себе и ищет опоры в каком-то прежде неведомом, неожиданном источнике знания и веры.

На что рассчитывали те миссионеры из Библейского общества, что на днях прислали депутатам Кнессета издание Нового завета на иврите? Они следовали какой-то удивительной, им одним (или их духовным лидерам) внятной логике. Говорят, за этой акцией стоят «Евреи за Иисуса». Забавное название для религиозной группы, примерно то же самое, что «Христиане против Христа». Интересно, было ли этой провокацией? Если да, то она удалась, потому что Михаэль Бен-Ари, депутат от «Национального единства», позируя перед камерами, с дурной театральностью порвал книгу.

О том, что поступок Бен-Ари — глупость и варварство, сказали все, кто мог, от Биньямина Нетаниягу до Антидиффамационной лиги, и добавить тут нечего. Бен-Ари возмущенно говорил о кострах инквизиции. А то мы не помним про инквизицию. А то мы не живём несколько тысяч лет среди других народов и религий. А то мы, даже жители Израиля, не встречаем на каждом шагу символы других вероисповеданий. И держимся как-то, не впадаем в истерику.

С чего еврею бояться Нового завета? Или — шире — христианства? И не значит ли проявление этого страха, что мы по-прежнему так зависим от христиан? В поступке Бен-Ари есть что-то неприятно языческое. Испортить предмет враждебного культа, чужого божка, уничтожить физически, как будто от этого неприятное тебе соседнее племя исчезнет. Но поступить так — значит, признать за этим чуждым символом силу и власть, поместить его в свой пантеон и приносить ему жертвы. То есть признать собственное бессилие.

Кажется, миссионеры нащупали самое слабое звено. Такая агрессия — демонстрация зависимости, слабости и страха. Но с чего еврею бояться Нового завета? Или — шире — христианства? И не значит ли проявление этого страха, что мы по-прежнему так зависим от христиан?

Да, в нашей долгой исторической памяти слишком много дурных воспоминаний. Да, почти два тысячелетия сосуществования христианства и иудаизма почти всегда было дискриминацией по отношению к евреям, и часто — насилием. Да, многие христиане, даже самые дружелюбные и юдофильские, и сейчас считают, что евреям лучше бы креститься. Эта долгая история, которая в чём-то закончилась, а в чём-то продолжается, привела к тому, что некоторая часть еврейского общественного мнения живет, по-прежнему чрезмерно соотнося свое существование с христианским миром. Так возникают неуклюжие символические жесты Бен-Ари, протесты по поводу беатификации папы Пия XII и канонизации Эдит Штайн или дебаты вокруг беатификации Иоанна Павла II — еврейские, заметим, дебаты. Нам действительно так важен папа римский? Нам действительно хочется, чтобы наше мнение принимали во внимание в процессе отбора католических святых?

Если мы евреи потому, что разделяем ценности, которые так или иначе восходят к Торе, то нам нечего бояться важных для других религий текстов. Потому что для нас они  просто тексты, с маленькой буквы. Истерика Михаэля Бен-Ари — хороший повод задать вопрос о том, что именно делает нас евреями. Если только форма носа, знание пары одесских анекдотов или право на репатриацию в Израиль, то тогда нужно бояться любого идеологического или религиозного соблазна. Если же мы евреи потому, что разделяем ценности, которые, так или иначе, восходят к Торе, то нам нечего бояться важных для других религий текстов. Потому что для нас они в религиозном отношении просто тексты, с маленькой буквы. В евангелиях, даже переведённых на иврит, нет ничего страшного. Там рассказывается история, в результате которой мир изменился, но она не имеет никакого отношения к нашим религиозным взглядам.

А как же пресловутый иудео-христианский диалог? Конечно, он возможен. Он может быть даже увлекательным. Особенно если будет проходить на равных, то есть если христиане не будут предполагать, что в результатом этого диалога станет крещение их собеседников, а евреи — что их современники возьмут на себя вину за живших в 1492 году испанцев.

Если мы и в самом деле не зависим от христианства, то мы должны избрать путь интеллектуальной самостоятельности и доброжелательного безразличия. Чувство меры приходит из осознания cилы и уверенности в себе. Нет, я ни в коем случае не говорю об изоляции — да и невозможно сегодня изолировать себя от внешних обстоятельств и большого мира вокруг. Стоит просто держать дистанцию — и соблюдать спокойствие, только спокойствие. Возможность получить неприятное сообщение — ещё не повод отказываться от услуг почты. Буквы, которыми написана эта колонка, были изобретены двумя греками для того, чтобы крестить славян, но оттого, что я пользуюсь кириллицей, я не начну есть свинину.

Автор о себе:   Родился в 1967 году в Сибири, а двенадцать лет назад переехал на одну из своих исторических родин – в Москву. Дольше и больше всего занимался журналистикой: был редактором отдела культуры в «Русском репортере», модератором блога «XXвек» на сайте «Сноба», обозревателем в «Букнике». А сейчас занимаюсь в первую очередь тем, что создаю документальные и интерактивные театральные проекты. И это закономерное продолжение журналистики: самое интересное – не то, что выдумано, а то, что произошло на самом деле. Не беллетристика, а история, сохранившаяся в документе или происходящая прямо сейчас.     Мнение редакции и автора могут не совпадать