Вызывая водопроводчика или электрика, я всегда испытываю изрядное чувство неполноценности. Вот ведь, вроде не очень сложно, но он умеет, а я — нет! Когда-то это обстоятельство даже вызывало у меня порывы научиться чему-то такому, но потом я признал, что в этой области навсегда останусь человеком второго сорта. Признал и сохраняю глубокое уважение к тем, кто умеет больше меня.

Оказывается, это трудное признание. Недавно одна из депутатов Кнессета решила прокомментировать недельную главу «Корах». Начала она в том духе, что, мол, вообще-то ничего про иудаизм толком не знает. Но у нее есть знающие друзья, и когда она в очередной раз не может припомнить, например, ради чего зажигают свечи в Хануку, то она звонит им и советуется. Но при этом чувствует она себя неуютно, они вроде как-то умнее ее получаются. А тут она прочитала про Кораха и поняла: а ведь дело говорил мужик! Он говорил, что «все евреи святы», и так оно и есть. И нет оснований невежде комплексовать перед мудрецом: все мы евреи, все равны!

С одной стороны, Талмуд переполнен призывами уважать каждого человека, ни в коем случае не унижать даже того, кто кажется нам совсем никчемным. С другой — существует жесткая иерархия учителей и учеников.

Меня прямо подбросило от этой проповеди равенства. Но пришлось задуматься. Ведь аргументы Кораха не только на эту свежеизбранную депутатшу подействовали. Они и Всевышнему показались достаточно важными для того, чтобы включить их в Тору. Правда, рассмотрение этих аргументов закончилось для Кораха не лучшим образом. Но комментаторы, например, мой любимый Сфат Эмет, начинают разбор его аргументов так: «Безусловно, слова Кораха истинны!»

Сквозь всю еврейскую историю проходит этот вопрос: так все ли равны или нет? И ответ — неоднозначен. Давайте вспомним юридические споры Талмуда. Бесспорной для наших мудрецов была идея (более чем революционная для тех времен), что убийство последнего бродяги и вельможи (или мудреца) — карается одинаково. Однако если дошло только до телесного ущерба, наказание дифференцируется. Ничего не поделаешь, но палец ювелира ценнее пальца грузчика, и за перелом этого пальца надо расплачиваться по другим расценкам.

Никому не приходило в голову сделать вывод, что невежество является достоинством. Все же это недостаток, но такой, который может быть компенсирован иными достоинствами личности.

Эта проблема становится особенно ощутимой, когда затрагивает человеческое достоинство. С одной стороны, Талмуд переполнен призывами уважать каждого человека, ни в коем случае не унижать даже того, кто кажется нам совсем никчемным. С другой — существует жесткая иерархия учителей и учеников. Ученик, который сам, может быть, уже является мудрецом, раввином большого города, не может в присутствии учителя без разрешения даже рта открыть. В результате на протяжении веков сформировалась эта, столь своеобразная еврейская шкала, в которой, например, завидным женихом человека делали именно интеллектуальные достижения в изучении Торы — в большей степени, чем богатство, красота и родословная вместе взятые. Эта шкала позволяла добиться определенного равновесия между громадным почетом, которым пользовались люди знающие, и осознанием того, что путь к такому почетному положению в обществе не закрыт ни перед кем.

Понятно, что одномерная шкала не может исчерпывающе описать достоинств человека. На разных витках истории евреям приходилось об этом напоминать. Пожалуй, учителя раннего хасидизма во главе с Баал Шем Товом делали это особенно ярко, постоянно подчеркивая при этом, что в глазах Всевышнего искреннее служение простолюдина может быть дороже всего, что делает мудрец. Однако на этом основании никому не приходило в голову сделать вывод, что невежество является достоинством. Все же это недостаток, но такой, который может быть компенсирован иными достоинствами личности.

Рава Штейнзальца как-то попросили назвать еврейские книги для начинающих. «Пожалуйста, — ответил раввин, — начните с четырех: Танах, Талмуд, Шулхан Арух и Зоар. После этого приходите за продолжением...»

Веяния западной цивилизации конца XX века принесли с собой идеи отказа от дискриминации. Признаком дурного тона считается иметь какое-то мнение о человеке, исходя только из его пола, расы, конфессии, возраста, физических особенностей... И вот кто-то уже говорит: «Невежество тоже не может являться основанием для дискриминации!» В этом и состоял посыл рассуждения депутата, разглядевшего в Корахе своего героя. И идея эта уже начинает активно просачиваться в сферу образования. Слава Б-гу, мои дети учатся в замечательной школе. В ее составе выделены классы с более интенсивной программой. И мне довелось слышать целое выступление основателя этой школы, в котором тот оправдывал существование таких классов, оправдывал право школы вкладывать знания в учеников, которые хотят этого, право школы знакомить первоклассников с географией, а четвероклассников — с античной историей. И ведь кого-то приходилось убеждать!

Итак, мы согласились, что дремучестью гордиться не следует. Однако я бы добавил еще одно соображение: даже частичная дремучесть не является достижением. Конечно, никто в нашем веке не может обладать энциклопедическим образованием, как это бывало в прошлом. Однако, на мой взгляд, даже не соблюдающему заповеди еврею не повредит знакомство с основной еврейской литературой, прежде чем он сможет гордо заявлять, что это — не его путь. Рава Штейнзальца как-то попросили назвать еврейские книги для начинающих. «Пожалуйста, — ответил раввин, — начните с четырех: Танах, Талмуд, Шулхан Арух и Зоар. После этого приходите за продолжением...»

Аналогичным образом мне кажется странным, когда выпускники иешив бравируют своим незнанием иностранных языков или естественных наук. А то бывает еще веселее: в некоторых харедимных иешивах гордятся тем, что не учат ни Танаха, ни еврейской философии, а только Талмуд. В результате, великие труды средневековой философии — «Кузари» и «Путеводитель растерянных» Рамбама, не говоря уж о еврейской философии последних веков, да и сам Танах — оказываются «чтением для сионистов».

Автор о себе:  Мне 45 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже почти 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнение редакции и автора могут не совпадать.