Закон о национальном государстве превратил политическое поле Израиля в растревоженный муравейник. У каждого израильского политика есть что сказать по этому поводу, и не исключено, что перебранки между несогласными закончатся внеочередными парламентскими выборами. Однако, если слушать только эти споры, ни за что не поймешь, в чем именно суть обсуждаемого закона. Как это, увы, принято в наших широтах, эмоции и общие слова часто заменяют трезвый и конкретный подход к проблеме.

Как известно, в Израиле до сих пор нет конституции. Не то чтобы ее не хотели принимать: в момент провозглашения независимости обещали справиться с этой задачей за год. Но не получилось ни за один год, ни за два, ни за три, и, наконец, в 1950 году в Кнессете пришли к компромиссу: решили принимать отдельные Основные законы в надежде, что конституция постепенно сложится из них сама собой.

До сих пор право евреев на присутствие на этой земле не является столь же самоочевидным, как право финнов на присутствие в Финляндии или ирландцев — в Ирландии. И внутри страны, и за ее пределами найдется немало людей и организаций, считающих евреев чужаками, которых следует вернуть обратно в диаспору.

Читая конституции других стран, несложно заметить, что в них отражены три аспекта: основные характеристики государства, механизмы правления и гражданские права. За шестьдесят лет Кнессет понемногу принял уже с десяток Основных законов. Есть у нас законы о правительстве, о суде, о президенте и так далее; есть два закона, гарантирующих права и свободы граждан и жителей страны. Но до сих пор в Израиле не был принят закон, который объяснял бы, что это вообще за страна и на каких принципах она построена.

Обсуждаемый проект закона был составлен еще в Кнессете прошлого созыва депутатами, придерживающимися разных политических взглядов: Зеевом Элькиным, одним из самых влиятельных политиков «Ликуда», и Ави Дихтером, в прошлом главой ШАБАКа и человеком, скорее, центристских убеждений. Под законопроектом стоит еще три десятка подписей парламентариев, принадлежащих как минимум к четырем партиям. Текст закона очень похож на вступительные главы конституций других национальных государств. В основном речь в нем идет о достаточно очевидных вещах, таких как статус иврита как национального языка (и особый статус арабского языка), национальная символика (гимн, флаг), календарь, праздники. Надо отметить, что в отличие от конституций целого ряда европейских государств (например, Греции, Польши, Испании, Венгрии), которые признают особую роль христианства или даже определенной церкви, предлагаемый закон вовсе не упоминает еврейскую религию и не предоставляет ей никакого особого статуса.

Далее в законе говорится, что еврейское государство несет определенную ответственность за людей еврейской национальности по всему миру и гарантирует им право на получение израильского гражданства. В этом положении также нет ничего особенного. Похожие статьи я нашел, к примеру, в испанской и германской конституциях. В законе также есть статьи, определяющие политический строй страны как демократический и подчеркивающие равноправие и свободы всех граждан — эти принципы, закрепленные уже в других Основных законах Израиля, были включены сюда явно с целью развеять опасения нееврейского населения.

Узкая формулировка «национальный дом еврейского народа» без нужды обижает тех нееевреев, которые с нами заодно, воюют с нами плечом к плечу, делят радости и беды, но при этом не видят причины отказываться от своей национальной принадлежности.

Похоже, что критики закона прочитали только первые его строки. Они-то и вызывают такое негодование: «Государство Израиль — это национальный дом еврейского народа, посредством которого находят выражение чаяния еврейского народа на национальное самоопределение... Право на национальное самоопределение имеет в Государстве Израиль только еврейский народ».

Есть ли в этом тексте что-то необычное, чего нельзя найти в конституциях других демократических стран? Безусловно. Все мы понимаем, что Государство Израиль — уникальное явление, не имеющее прецедента в истории. Народ, столетиями лишенный государственности, рассеянный по всему миру, но не потерявший эмоциональной связи с исторической родиной, смог вернуться на эту родину и построить свое государство — благодаря активной деятельности самих евреев, благодаря поддержке других народов, благодаря вмешательству Всевышнего. Создано государство, которое отражает этот процесс возвращения, служит ему, а не только защищает интересы своих граждан.

При этом до сих пор право евреев на присутствие на этой земле не является столь же самоочевидным, как право финнов на присутствие в Финляндии или ирландцев — в Ирландии. И внутри страны, и за ее пределами найдется немало людей и организаций, считающих евреев чужаками, которых следует вернуть обратно в диаспору. Именно это делает необходимой подобную законодательную деятельность. Когда те самые люди, которые поднимают на знамя право палестинского народа на самоопределение и считают нормальным говорить вслух, что в будущей Палестине не должно остаться ни одного еврея, имеют наглость обвинять авторов этого закона в недемократичности, то очевидно, что ими движет неприятие самого факта возвращения евреев в Израиль.

При всей правомочности и необходимости подобного закона я, однако, внес бы в его текст некоторые изменения. Узкая формулировка «национальный дом еврейского народа» без нужды обижает тех нееевреев, которые с нами заодно, воюют с нами плечом к плечу, делят радости и беды, но при этом не видят причины отказываться от своей национальной принадлежности. Это друзы, черкесы, в последние годы также значительная часть христиан, большинство бедуинов. Вполне можно было бы найти более приемлемую формулировку, — например, «национальный дом еврейского народа, который также стал домом для всех национальных меньшинств, соединивших свою историческую судьбу с еврейским народом».

Так почему бы не сказать в законе о том, что национальные меньшинства имеют право на культурную автономию при условии, что она не будет угрожать еврейскому демократическому характеру государства?

Такая формулировка удовлетворила бы также и сотни тысяч репатриантов, которые не являются евреями в строгом галахическом понимании. Многие из них происходят из еврейских семей и ощущают себя евреями, и для них, в конце концов, решением может стать гиюр (лично у меня не поворачивается язык назвать неевреем солдата еврейских корней, рискующего жизнью за Израиль, но это уже другая тема). Однако есть немало и таких, кто оказался здесь в результате воссоединения семьи, евреем не был и становиться не собирается, что не мешает им быть патриотами Израиля и считать эту страну своей.

Кроме того, я бы упомянул в законе право на культурную автономию. На практике такая культурная автономия уже существует. В Израиле есть независимые системы образования: арабская, друзская, сейчас начинает выстраиваться христианско-арамейская. Семейные и религиозные вопросы тоже переданы в ведение соответствующих общин. Так почему бы не сказать в законе о том, что национальные меньшинства имеют право на культурную автономию при условии, что она не будет угрожать еврейскому демократическому характеру государства?

Похоже, пришло время дописать конституцию Израиля. Это не произойдет в одночасье, но на седьмом десятке существования стране пора уже решить, что она из себя представляет. Надеюсь, споры этих дней продвинут нас на несколько шагов в нужном направлении.

Автор о себе: Мне 47 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже более 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнения редакции и автора могут не совпадать.