Несколько недель назад моя жена Аня написала коротенький пост в Фейсбуке, которым ухитрилась вызвать на себя огонь практически со всех сторон — от левых и правых, от светских и религиозных, от друзей и посторонних. Прежде чем коснуться самой высказанной ею тогда мысли, замечу, что такое редкое единство в неприятии со всех сторон не обязательно означает, что она права. Но точно означает, что удалось задеть больную точку. Ну что же, нашли больную точку — тычем в нее дальше.

Сказала Аня примерно следующее. Создание национального еврейского государства, с чисто национальной идеологией и такими же символами было абсолютно необходимой ступенью для того, чтобы народ наш после всех перенесенных несчастий и скитаний смог распрямиться, гордо поднять голову и выстроить свой национальный дом. Но сейчас мы — как народ и как страна — достигли столь много, стоим на своих ногах так крепко, связь наша с землей столь сильна, что можем рискнуть и обратить внимание на то, что мы не одни на Земле Израиля. Что кроме нас, евреев, здесь живут разные другие люди — христиане, мусульмане, друзы…

Сейчас мы — как народ и как страна — достигли столь много, стоим на своих ногах так крепко, связь наша с землей столь сильна, что можем рискнуть и обратить внимание на то, что мы не одни на Земле Израиля. Что кроме нас, евреев, здесь живут разные другие люди — христиане, мусульмане, друзы…

Для нас обоих является аксиомой, не подлежащей обсуждению, что землю нашу нельзя делить на части, что это единый живой организм, а потому всякие затеи с «палестинским государством» — в лучшем случае путь в тупик, а в худшем — к большой войне. Но из этой аксиомы с неизбежностью следуют выводы, которые не всегда решаются обсуждать многие из убежденных сторонников единства страны. В своем небольшом тексте Аня писала не о практических решениях, политических или иных, а о переменах на уровне эмоций, символов, сознания: как найти в них место для всех жителей страны — и евреев, и неевреев. Ни в коей мере не отказываясь при этом, не дай Б-г, от всего того важного и прекрасного, что объединяется понятием «сионизм».

Эта эмоционально-символическая проблема особенно ярко высветилась в общественной дискуссии, которую вызвало зажигание факелов в недавно прошедший День независимости. Праздник по традиции открывает церемония, включающая зажигание нескольких факелов. Право зажигать их воспринимается как большая честь, причем неважно, идет речь о церемонии местного значения, как в нашей деревне, или о всеобщем торжестве, происходящем на Горе Герцля. В этом году факелы на Горе Герцля зажигали 14 человек, один другого замечательнее. Например, изобретатели капельного орошения и противоракетной системы «Железной купол», создатель программы Waze, первая женщина — боевой летчик и женщина-разведчик…

Вместе с тринадцатью евреями факел зажигала одна арабская женщина — Люси Альхариш. Эту честь ей предоставили как первой арабке, ставшей ведущей центрального ивритоязычного телеканала. Яркая и внешне, и интеллектуально молодая женщина, выросшая в еврейской среде, но ничуть не скрывающая и не стыдящаяся своей арабской и, так сказать, светско-мусульманской идентичности. Разговора в стране о ней было больше, чем о 13 остальных вместе взятых. Понятно, что и организаторы церемонии, и сама Люси стремились таким образом сообщить обществу мысль о вовлеченности арабского населения в общественную жизнь страны. И именно эта мысль оказалась вдруг столь неочевидной для многих — и для евреев, и для арабов.

Поскольку жизнь меньшинства в Израиле гораздо благополучнее, чем даже в самых преуспевающих и демократичных из соседних стран, не говоря уж об Ираке, Сирии и Иране, — верность своей общине для них фактически совпадает с сионизмом.

Например, Бенци Гопштейн, лидер националистического движения «Леава», потребовал разрешения провести демонстрацию протеста против участия Люси в церемонии. Он утверждал, что она — не сионистка, а потому ее участие в торжестве неуместно. Правда, подняв необходимое количество шума, Бенци в конце концов отказался от своей идеи. Ну, а уж гадости, которые адресовали Люси некоторые арабские депутаты Кнессета, даже пересказывать не хочется.

Не то чтобы подобное произошло впервые — беглый просмотр списка «зажигателей факелов» за предыдущие годы позволяет обнаружить там немало неевреев: друзов, бедуинов, мусульман. Кого-то из них, без всякого сомнения, можно отнести к сионистам — например, друзского писателя Амаля Насер эль-Дина. Самоидентификация других или не обсуждалась, или менее очевидна. Например, в прошлом году бедуинская женщина Гиндия Сулейман на прямой вопрос об этом ответила так: «Я гражданка Государства Израиль и горжусь этим. Но я не гражданка государства евреев». Это как? Сионистка или нет? Позиция Люси, кстати, похожа.

Мы не знакомы с Бенци Гопштейном, но мне хотелось спросить у него: а знаешь ли ты сам, чего хочешь от Люси? Какова позиция израильской арабки, какой ее взгляд на мир будет достаточно сионистским с твоей точки зрения? Христиане-арамейцы и друзы — совсем другое дело. Эти небольшие этноконфессиональные группы были, есть и будут меньшинством при любом раскладе, любом государственном устройстве. А поскольку жизнь меньшинства в Израиле гораздо благополучнее, чем даже в самых преуспевающих и демократичных из соседних стран, не говоря уж об Ираке, Сирии и Иране, — верность своей общине для них фактически совпадает с сионизмом. И все, что требуется от нас, от еврейского большинства в их отношении — это ответить добром на добро, верностью на верность. Примерно то, что Аня в своем посте, может быть, не очень удачно, сформулировала как «взять под свое крыло».

Каким должен быть Израиль, какими должны быть его символы и церемонии, какой должна быть атмосфера в стране, чтобы и араб-мусульманин мог абсолютно естественно называть себя израильтянином? И при этом страна оставалась бы домом еврейского народа и шагом на пути к окончательному Избавлению и к приходу Мошиаха? Ответов нет ни у кого, но искать их надо.

В отношении значительно более многочисленных мусульман — как граждан Израиля, так и, тем более, жителей Иудеи и Самарии — все обстоит значительно сложнее. Каким должен быть Израиль, какими должны быть его символы и церемонии, какой должна быть атмосфера в стране, чтобы и араб-мусульманин мог абсолютно естественно называть себя израильтянином? И при этом страна оставалась бы домом еврейского народа и шагом на пути к окончательному Избавлению и к приходу Мошиаха? Ответов нет ни у кого, но искать их надо.

На днях нам случилось участвовать в большом собрании поселенцев Гуш-Эциона, в той или иной форме занятых налаживанием отношений с арабскими соседями. Большая комната была набита битком. Пожилые раввины и молодежь, уроженцы Гуш-Эциона и репатрианты из разных стран вместе пытались найти общие формулы для этой работы, ведущейся без лишнего шума по множеству разных направлений. В какой степени надо настаивать на взаимности в наших отношениях с соседями (учитывая то, как велик риск, на который идет палестинец, контактирующий с поселенцем)? Следует ли касаться политических тем или лучше ограничиться бытовыми вопросы? Где проходят наши границы, в чем сидящие в этой комнате не готовы уступить? Например, вариант ликвидации поселений и выселения евреев — даже не обсуждается.

Вывод был один: люди с обеих сторон, которые хотят, чтобы и внуки их продолжали жить на этой земле, и по возможности мирно, должны что-то в этом направлении делать. Ответы на многие вопросы будут рождаться постепенно, по ходу дела.

Автор о себе: Мне 47 лет, и у нас с женой Аней на двоих семеро детей. Я родился и вырос в Москве, но вот уже более 15 лет жизнь моя связана с Иерусалимом, в котором я работаю врачом, и нашим домом — поселением Нокдим в Гуш-Эционе. Последние годы все время и силы, которые остаются от работы и семейных радостей, направляю в наше товарищество «Место Встречи», которым руководит Аня. Товарищество это старается совместить несовместимое и встретить евреев всех сортов и разновидностей, а также «примкнувших к ним товарищей» — на «Месте встречи», которое есть Израиль, Иерусалим, Храм (это как zoom на гугл-карте или как матрешка — какой образ вам больше нравится).  Мнения редакции и автора могут не совпадать.