Проверки теперь будут проводиться без уведомления, хотя ранее о них должны были оповещать. Инициировать внеплановую проверку религиозной организации сможет любой государственный орган, обратившись в Министерство юстиции, и любое физическое лицо – через прокуратуру. До сих пор инициировать проверку могли только Минюст, прокуратура и налоговая инспекция.

Религиозные организации должны будут раскрывать финансовую отчетность, причем с полной детализацией всех своих доходов и расходов. Ранее такая детализация не требовалась. Форма отчета при этом, конечно же, еще не определена, хотя закон скоро пройдет второе и третье чтения. Минюст также получил право запрашивать и получать любую финансовую документацию не только у религиозной организации, но и у всех структур, скоторыми она работает, включая банки и любых других партнеров. Причем даже не уведомляя ее об этом. Эти изменения приведут к многократному увеличению проверок, а по опыту – и к приостановке нормального функционирования религиозных организаций. Внутренняя финансово-хозяйственная деятельность становится полностью открытой для любых лиц.Фактически вводится тотальный контроль за религиозными организациями.

Авторы таких инициатив своих задач, в общем, и не скрывают: максимально оторвать общественные и религиозные организации от независимого финансирования. Так уж случилось, что у нынешней власти есть все инструменты для «перекрытия воздуха» внутри страны. Владелец любого преуспевающего СМИ абсолютно добровольно уволит всю редакцию, как только почует «сверху» намек на недовольство ее работой. Что уж говорить о благотворительной помощи неугодной организации. Тут и гадать нечего: достаточно посмотреть, что произошло с фондом «Династия», как раз не зависимым от дуновений ветра во властных коридорах. Возможность прикрыть любую организацию приведет к тому же, к чему привела возможность прикрыть любой телеканал – к внутренней цензуре, к единомыслию.

Государство сгруппировалось. Ему кажется, что таково веление времени.Но всё это уже было. Тотальный контроль над церковью и обществом во второй половине 19 века принес свои результаты: официальная церковь, превратившаяся фактически в казенный департамент, полностью подчиненный царю, – это удобно. Это укрепляет вертикаль. Для того чтобы потом вся государственная машина свалилась в пропасть, утащив за собой и церковь. Именно это и произошло в 1917-м. Союз государственного меча, разящего врагов, с пастырским оралом, перепахивающим души любящих чад, бывает естественным. Но он не может быть вынужденным. У пастыря должны быть чистые помыслы и бескомпромиссное чувство справедливости. Возможно ли оно в таких условиях? 

Талмуд утверждает, что даже самый мудрый и честный человек не может быть абсолютно независимым от руки дающей. Судья рабби Ишмаэль был весьма богат. Ему принадлежали угодья, среди которых был сад. Рабби сдавал его в аренду, и еженедельно, по пятницам, арендатор-издольщик приносил ему корзину фруктов из этого сада. Однажды арендатор пришел вместо пятницы в четверг. Рабби Ишмаэль спросил его, почему. Арендатор ответил, что прибыл в город на суд и заодно решил принести фрукты. Рабби Ишмаэль отказался их принять, а заодно отказался участвовать в этом судебном разбирательстве. Но, находясь в помещении суда и слыша разбирательство, которое вели его коллеги, он каждый раз сочувствовал своему арендатору, говоря про себя: «Эх, вот бы он сказал так-то и так-то и заявил то-то и то-то, чтобы решение было в его пользу!» Осмыслив происходящее, он заявил: «Если уж таковы были мои мысли, при том что я ничего у него не взял, то что уж говорить о тех, кто откровенно берет взятки».

Мы все зависимы. От мнения друзей, близких. От взглядов общества, власть имущих. И еще от целой серии факторов. И диверсификация этих зависимостей чрезвычайно важна. Для нас, для общества, для справедливости.Этот законопроект – еще один шаг к монополии взглядов. И это очень плохо – в том числе и для тех, кто этот закон принимает.