Девятое ава – день скорби о разрушении Первого, а затем и Второго Храма. В молитвах этого дня мы вспоминаем трагедию вавилонского пленения, беды, преследовавшие наш народ во время владычества римлян, в который раз переживаем трагедию изгнания народа из своей страны.

За прошедшие со дня разрушения Храма почти два тысячелетия в еврейской истории было немало горестных страниц. И почти каждый раз еще не зажившие раны заставляли искать для них выражения в религиозной традиции. Так, в субботней молитве сохранилась память о жертвах крестовых походов. Но мало кто вспоминает именно о них, обычно прочитывая эти молитвы в более широком контексте. Пост 20 сивана, установленный после разгула хмельничины, уже не все и упомнят. А попытка закрепить память о Катастрофе европейского еврейства превратилась в официальную траурную дату.

Что же придало прочность именно скорби о разрушенном Храме? Несомненно, позитивная составляющая Девятого ава, вера и надежда на восстановление Храма в Иерусалиме. Не случайно Девятое ава, в отличие от других еврейских дней памяти и поста, заслуживает название праздника. В хасидской традиции это праздничное предчувствие будущего Храма связывают с шаббатом, предшествующим посту Девятого ава, называемым по гафтаре Шаббатом Видения. Со слов великого мудреца рабби Леви Ицхака из Бердичева, это название расшифровывают как возможность взглянуть в будущее, когда Третий Храм нам виден яснее, чем в другие дни. Особую силу эта приобретает в нынешнем году, когда именно эта суббота совпадает с Девятым ава, отодвигая пост и скорбь на следующий день.

Храм виден яснее, чем это было возможно раньше, не только благодаря календарному совпадению. Мечта о будущем Храме всегда была реальным фактором еврейской политической деятельности. Именно она в свое время заставила предпочесть нереальный проект еврейского государства в Палестине реальному в Уганде. Эта мечта заставляла сионистское государство без Сиона настойчиво стремиться в будущее. Именно спор о Храмовой горе в 2000 году оказался камнем преткновения для заключения соглашения с Арафатом, хотя уступки, на которые Эхуд Барак был готов пойти, грозили серьезным уроном для безопасности Израиля.

Центральное место Иерусалимского Храма в еврейской традиции – это потребность в духовном центре, вокруг которого формируется еврейская жизнь во всем своем многообразии. Наличие центра вносит в самоощущение нации прочность и гармонию. Но в последние столетия проблемы еврейского народа были связаны скорее с вопросом выживания, чем с поисками совершенства. Физическое уничтожение миллионов, невиданные темпы ассимиляции, окруженная со всех сторон врагами Земля Израиля, послевоенный подъем антисемитизма в мире – всё это заставляло сосредоточиться на непосредственных задачах хотя бы частичного сохранения достижений прошлого. Неудивительно, что Храм сохранял свое место национального символа, но вовсе не практической повестки дня.

Мы очень чувствительны – и причины для этого достаточно серьезны – к любому проявлению антисемитизма. Перфекционизм заставляет нас болезненно реагировать на любой недостаток еврейского общества. И, возможно, в этом заложена одна из причин его динамичности. Но при всем этом можно заметить принципиальные изменения в положении еврейства в мире. Разумеется, существует «новый антисемитизм», никуда не исчезли и остатки старого, есть люди и нации, которые всё еще никак не могут смириться с существованием еврейского государства. И все-таки еврейство уже вышло из стадии голой борьбы за выживание. Рост числа евреев в мире достиг рекордных за послевоенный период цифр. Еврейство, казалось бы, полностью уничтоженное атеистической властью, смогло за четверть века превратиться в общины, живущие полноценной еврейской жизнью. Израиль крепко стоит на ногах как в экономическом, так и в военном отношении – и что не менее важно, статус еврейства в мире стал принципиально иным. Можно сказать, что оно вошло в моду.

Популярность и успех всегда сопряжены с опасностью поверхностного увлечения и профанации. Храм как символ глубины и прочности еврейства становится сейчас не только возможностью, но и необходимостью. Экзотическим примером изменений в отношении к вопросу Храма в израильском обществе стала новая книга Ишая Сарида, сына известного борца с религией Йоси Сарида, с декларативным заголовком «Третий». Книга вроде бы написана в характерном ныне для израильских левых духе: «пропала страна», – но совершенно неожиданно вводит построение Третьего Храма в область политических возможностей.