Чем больше смотришь на израильских детей, тем сильнее хочешь понять, как из этих поголовно «хатулей» (котиками ласково называют здесь всех детей), которым дозволено, кажется, абсолютно всё, вырастают ответственные сыновья и дщери Израилевы. За детей, конечно, я откровенно рада: о таком наполненном свободой детстве можно только мечтать. Но раньше всё было как-то понятнее: в каждом взрослом еврее можно было, даже особо не вглядываясь, распознать отпечатки тотального родительского контроля. Материнского, если быть точнее, потому что именно с еврейской мамой, как гласит бородатый анекдот, договориться нельзя, в отличие от арабского террориста.

Эти «помой еще раз руки с мылом» и «везде же зараза», вырастающие если не в болезненную, то уж точно в щепетильную чистоплотность и вечные страхи чем-то заразиться и серьезно заболеть. Эти «за пределы двора не выходи, а лучше сиди дома» и «если куда-то пойдешь, то позвони», проявляющиеся уже потом в частых сомнениях, а стоит ли вообще что-то делать и зачем, и может лучше еще раз всё обдумать и обсудить. Эти «сделал ли ты уроки», «выучил ли ноты», «отыграл ли десять положенных в день шахматных партий», которые выливаются во взрослой жизни в бесконечное самокопание и рефлексию: хорош ли, достоин ли, по той ли дороге иду?

Но вместе с тем все это в итоге давало поразительный результат. Безукоризненная чистоплотность превращалась в хорошие манеры, сомнения развивали разносторонность взглядов, рефлексия учила постоянному самосовершенствованию, чуткости и доброте. Однако не поспоришь, что доминантой сознания оставались страх и зажатость, как и не приобрелся навык принятия молниеносных решений.

Всего этого, кажется, нет и уже не будет у нынешних израильских детей. Здесь дети не стесняются кричать, когда плачут или смеются. Они сами называют себя красавчиками и умницами, как должное принимая подобные восхищения от окружающих. Они могут со всей непосредственностью позволить себе разлечься посреди улицы на асфальте. Валяния – одиночные или массовые, сопровождающиеся настойчивыми просьбами, криками, ультиматумами и скандированием лозунга «Демонстрация!» (что бы это для них ни значило) – кажутся со стороны любимым развлечением всех израильских детей в возрасте лет до семи. И ни одного косого взгляда, ни одного хлесткого подзатыльника или шлепка, ни одной картины, на которой бы взрослый резко волочил за руку или того хуже – за шкирку непослушного ребенка. В общем, ничего такого, к чему мы не по-хорошему привыкли по опыту других стран.

Наоборот, отовсюду улыбки, искренние, а потому не приторные умиления, постоянные желания дать не только то, о чем просит ребенок, но и гораздо, гораздо больше. «Ты представляешь, мой-то забаррикадировал вход во все школьные туалеты, да так, что все занятия отменили, никто не мог в туалет попасть!» – с гордостью вещала мне в конце прошлого учебного года моя израильская подруга. Ее не смущает, что до этого 11-летний пацаненок пытался поджечь школу, а чуть ранее – оцарапал учительнице лицо, и вообще, его пребывание в хорошей школе с репутацией теперь под большим вопросом. «Да что школа, какой талант, какая свобода мысли, какая непосредственность – этому в школе не научат!» – уверена подруга.

Или, например, недавно я стояла в очереди в продуктовом магазине. Обычная такая очередь, предшаббатняя, человек на 15. Все мнутся, нервно покатывают туда-сюда тележки, груженные едой, шикают и цокают на женщину, которая долго расспрашивает об акции на куриные шницели и никак не может отыскать кредитную карточку. Но тут на сцене, точнее, на продуктовой ленте, появляется карапуз лет четырех и отчетливо так заявляет, что ему, дескать, нравится, как тетя баклажаны взвешивает. Усталое лицо «тети» озаряется светом: «А залезай-ка ты, малыш, сюда, вместе будем взвешивать!» И процесс идет, пусть в пять раз медленнее, чем шел до этого, и в десять раз медленнее, чем мог бы идти, и все улыбаются, радуются, забывают об этой в принципе никчемной спешке и суете.

Ровно так же, как на следующий день на переполненном субботнем пляже все умиляются тому, с каким наслаждением плещется восьмилетняя девочка под общим душем. Число желающих ополоснуться растет, достигает десятка, а вскоре и того большего числа людей, но никому даже в голову не приходит поторопить ее, осадить, прочитать нотацию. Все не просто терпеливо, все с радостью ждут.

Еврейская традиция в общем-то всегда призывала относиться к детям с бережностью. Да и, стоит сказать, такое поведение израильских взрослых, не ограничивающих детей практически ни в чем, на деле отвечает всем современным выводам, сделанным психологами. В научном мире уже давно пришли к однозначному мнению, что гиперопека – это все-таки плохо, что постоянный контроль над детьми превращает их в чрезмерно уязвимых параноиков. Что такие люди чаще страдают от депрессий, зачастую не имеют необходимых для самостоятельной жизни психологических навыков, не отличаются целеустремленностью и действительно испытывают затруднения во время принятия серьезных жизненных решений.

А ограничения приходят сами чуть позже. Не зря рамки вседозволенности для детей в Израиле начинают сужаться, когда приходит время бат- и бар-мицвы. Считается, что с этого возраста (девочки с 12 лет, мальчики с 13 лет) ребенок становится полностью ответственным за свои поступки. И не поэтому ли родители, чьи дети вступают в этот возраст, обращаются к Б-гу с особой благодарственной молитвой, поскольку не должны теперь отвечать за их действия? Вроде как отмучились, натерпелись. С этого возраста дети в Израиле становятся чуть более спокойными и ответственными по отношению к учебе, постепенно подходят к мысли, что пора определяться с профессией. И все это еще и отлично шлифуется армией – там просто так не покричишь, ногами не потопаешь, на земле не поваляешься.