Спустя год, проведенный в израильской армии, пора подвести промежуточные итоги. Ни положительными, ни отрицательными их не назовешь, да и являются они лишь формальным поводом к появлению этого текста. Перефразируя Джона Леннона, жизнь – это то, что с нами происходит, пока мы ее подытоживаем.

Жизнь, как иронически заметил Вуди Аллен в «Энни Холл», состоит из несчастного и трагичного. В отсутствие настоящих трагедий грех жаловаться на банальное несоответствие желаемого действительному. Год назад я был уверен, что сегодня буду служить в армейской пресс-службе, что в Тель-Авиве, да еще и при этом буду женат. Что на деле? Служу я программистом на базе посреди пустыни, а отношения, казавшиеся главными в моей жизни, закончились примерно так же, как у Вуди Аллена в той же «Энни Холл». И не у него одного.

Недавно я обсуждал это со знакомой, пережившей похожую романтическую историю. В ходе разговора ей удалось емко и точно сформулировать ощущения от процесса: сбрасывание панциря – и речь тут вовсе не о линьке членистоногих. Хотя и то, и другое знаменует переход из одного состояния в иное. И без возможности возвратиться. Как сказано в одном из ранних писем Дэвида Лоуренса, сбежавшего в Италию с Фридой Уикли – женой своего преподавателя: «Невозможно было вообразить, насколько прекрасным может быть мир. Раньше, когда я не знал любви, – невозможно». Но рано или поздно период блаженства кончается, и приходится вернуться в несчастную или трагичную реальность.

Раньше я был твердо уверен, что источником всех знаний является разум, а не личный опыт. Меня всегда раздражала фраза: «Я знаю, что ты чувствуешь» – раздражала своей фальшью и неискренностью. Откуда кому-то знать, что чувствует другой человек? Но теперь мне пришлось диаметрально изменить свою точку зрения: очень уж о многих вещах, как оказалось, невозможно было судить здраво, не испытав их на себе.

В этом плане армия – интересное место. В какой бы части ты ни служил, в течение дня неизбежно сталкиваешься с солдатами, занятыми самой разной работой: одни чинят военную технику, другие – таскают вещи на складе, кто-то – сидит за компьютером в офисе. И оказалось, что для многих из них армия – это испытание скукой. Словами одной моей сослуживицы: «Дело не в том, что нам нечего делать, а в том, что мы не делаем того, чего бы нам хотелось». И в этом – весь смысл.

При том что солдаты – только что из школы, и большинство из них еще понятия не имеет, какое ремесло им интересно. Не говоря уж о том, что для многих, пусть моя выборка и нерепрезентативна, работа – это ежедневное насилие над собой, а если ты от нее, не дай Б-г, получаешь удовольствие, то это уже само по себе крайне подозрительно.

Большинство людей не откроют своего бизнеса, не создадут произведения искусства и не совершат великого открытия. И это нормально. Я, как и большинство, также не преуспею практически во всех областях человеческой деятельности. Но к парочке тех, что выбрал, я приложу все усилия – ибо решительно не вижу другого способа облагородить пустыню, в которой обитает каждый из нас, где бы он ни жил.

В пустыне этой почти нет людей. Кажется, что их миллиарды, но миллиарды эти – мираж. Любовь бесконечно редка, а единомышленника не узнаешь. Да и он вас не узнает, если вместо осуществления своих страстей и реализации предназначения вы сидите в ненавистном офисе в отделе бухгалтерии и выматываетесь так, что после работы ни на что не остается сил.

В книге Экклезиаста сказано: «Нет ничего лучше для человека, чем наслаждаться делами своими, потому что это – доля его, ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?» Ничего с тех времен не изменилось. Пустыня все так же необитаема, а наслаждаться делами своими следует прямо сейчас. Другого шанса все равно не представится.