Сегодня, когда до Йом Кипура остаются считанные часы, мне вдруг вспомнилась история, рассказанная умершим недавно писателем Анатолием Алексиным во время одной из наших последних встреч.

– По моим повестям было поставлено немало фильмов и пьес, – вспоминал Анатолий Георгиевич. – Ну, с пьесами мне везло: в них играли многие великие, изумительные актеры. А вот с кино везло куда меньше. Сергей Аполлинариевич Герасимов говорил мне: «Толя, театр близок к литературе, а вот кино – не всегда, там бывают и срывы». И вот сняли телевизионный фильм по моей повести «Поздний ребенок». Снимал его молодой режиссер Костя Ершов. Я посмотрел сделанную им картину и понял, что она мне не нравится. Человек я по натуре мягкотелый, но тут вдруг мне показалось, что вместо моего «Позднего ребенка» мне всучили какого-то чужого. Вдобавок еще большая начальница с телевидения шептала мне в ухо: «Вас исказили! Неужели вы это примете?!» Словом, я не поддержал Костю, и это, конечно, ударило по нему. Ударило и материально, и по его авторитету. Возможно, нанесло ущерб его карьере режиссера. А потом фильм показали по телевидению, и на следующий день мне звонит мой незабвенный друг Ираклий Луарсабович Андроников, поздравляет меня с выходом фильма и говорит: «Это же новое слово в кино!» Еще через два месяца в журнале «Искусство кино» появляется статья самого Анатолия Эфроса, в которой он выставляет фильму весьма высокие оценки. После этого «Позднего ребенка» начали часто показывать по телевидению, и чем больше я его смотрел, тем больше он мне нравился. Я понял, что речь идет об истинном произведении искусства. Через какое-то время я позвонил Косте Ершову в Киев, чтобы принести ему покаяние, но в трубке раздался женский голос, и на вопрос, когда Костя будет дома, этот голос ответил: «Никогда. Он умер». С покаянием и добром надо спешить, чтобы они не остались без адресата.

Еврейская традиция предписывает накануне Йом Кипура просить прощения у всех, кого мы вольно или невольно обидели. Идея предельно проста: Б-г, возможно, простит нам многочисленные прегрешения перед Ним, но даже Он не в силах сделать это за тех людей, которым мы по глупости или горячности нанесли душевную травму. И тут уже не помогут никакие молитвы – без их личного прощения эти наши ошибки будут свидетельствовать против нас на Небесном суде, и кто его знает, как Там отнесутся к этим обвинениям и какой вынесут приговор нам на следующий год, а то и на всю оставшуюся жизнь.

Разумеется, каждый волен верить или не верить в наши «еврейские глупости» про Небесный суд и приговор, но сама идея покаяния и прощения – особых дней, когда мы без особого ущерба для собственного самолюбия, так сказать, по традиции, можем сказать самые простые слова и восстановить испорченные отношения с друзьями и близкими – это великая идея. Тем более что та же традиция обязывает того, перед кем вы извиняетесь, эти извинения принять – ведь отказ означает жестокосердие, за которое, в свою очередь, отвечать перед Небесным судом придется уже ему. И прав был Анатолий Алексин – с покаянием не надо затягивать.

Недавно психологи провели эксперимент. Участникам предложили вспомнить всех, на кого они таят обиду, и написать имена этих людей на картофелинах, большой контейнер которых для этой цели закупили. Под занавес модератор раздал полиэтиленовые пакеты, чтобы каждый мог сложить в них свои картофелины с именами. У некоторых, надо сказать, пакеты получились довольно тяжелые. Дальнейший эксперимент состоял в том, чтобы положить эти пакеты с картофелем в сумки и таскать их с собой в течение недели, куда бы подопытные ни шли – на работу, в магазин или на родительское собрание. Через неделю выяснилось, что большинству участников эксперимента быстро надоело заниматься подобной глупостью и они выбросили кулек с картошкой или сделали из нее пюре – чтобы добро даром не пропадало. Хотя за каждой из этих картофелин стояла реальная обида на конкретного человека. И это – та тяжесть, которую вы постоянно носите с собой, «пережевываете» внутри себя и осложняете свое движение по жизни. Не лучше ли отбросить все обиды и двигаться налегке?

Недавно знакомый израильтянин рассказал мне такую историю: «Лет пятнадцать назад у нас в семье произошел странный случай. Мы вернулись из отпуска из Эйлата и обнаружили, что холодильник совершенно пустой, хотя перед отъездом там оставались молоко, яйца, сыр и многое другое. Стало очевидно, что в доме побывал вор, но ничего, кроме продуктов, не пропало. Со временем эта история позабылась, но неприятный осадок остался: кому понравится, что у тебя в доме в твое отсутствие кто-то похозяйничал?! А через два года звонит известный адвокат и требует срочной встречи. Это вообще не очень приятно, когда тебе звонит юрист и сообщает, что есть важный разговор. На встрече он зачитал завещание человека, которого я никогда не знал.

“Много лет назад, – говорилось в завещании, – я оказался на улице и пробавлялся случайными работами. Бывало, что по несколько дней ничего не ел. От голода я едва не сходил с ума и однажды, идя по улице, заметил семью, выходящую с чемоданами – явно собирались уезжать. Мужчина бросил ключи от дома в почтовый ящик, и как только машина с семьей скрылась из виду, я достал ключ, вошел в дом и бросился к холодильнику, в котором было немало разной еды. Я устроил себе тогда самое настоящее пиршество. Через несколько часов я собрался уходить и прихватил – хоть я и не вор – со стола лотерейный билет. Через несколько дней я обнаружил, что выиграл 400 тысяч шекелей. Я растерялся. С одной стороны, как честный человек, я должен был вернуть эти деньги семье, из которой забрал билет. С другой стороны, я находился в отчаянной финансовой ситуации. И я решил, что эти деньги помогут мне начать все с “нуля”. Я снял квартиру, устроился на работу, а через какое-то время стал компаньоном своего работодателя, вложив в дело все деньги, которые у меня остались от выигрыша. Наш бизнес оказался успешным и принес отличную прибыль, но все эти годы меня мучила совесть за ту кражу. Недавно врачи мне сообщили, что я безнадежно болен, и мои дни в буквальном смысле слова сочтены. Я надеюсь, что два миллиона шекелей, которые я завещаю этой семье, окажутся достойной компенсацией и помогут ей простить меня за то давнее преступление”.

Я крайне редко покупаю лотерейные билеты, – признался тогда мой приятель, – и начисто о том билете забыл. Поэтому я обратил внимание только на исчезновение продуктов из холодильника, а пропажу билета даже не заметил». А на мой взгляд, это самая еврейская история о грехе, покаянии и прощении, которую мне доводилось слышать.