Харви Вайнштейн оказался бывалым охотником. Он охотился на женщин – в основном молодых актрис – в течение трех десятилетий. Оставшись с ними наедине в номерах отелей многочисленных городов – от Лос-Анджелеса до Дублина, – он раздевался перед ними, просил принять вместе ванну и сделать ему массаж. За прошедший месяц количество обвиняющих Вайнштейна женщин достигло 93. В их числе – Анджелина Джоли и Гвинет Пэлтроу. Тринадцать женщин заявили, что Харви их изнасиловал. В итоге его уволили из собственной продюсерской компании и выставили из всех возможных киноакадемий. От него ушла жена, а политики, ранее с радостью принимавшие его пожертвования, побежали, спотыкаясь, открещиваться и от него, и от его денег. И ни один публичный человек не выступил в его защиту.

Когда актриса Алисса Милано предложила на этом фоне другим людям рассказать о личном опыте пережитых домогательств, снабдив это соответствующим хештегом #metoo – #ятоже, то вал сообщений превратился в настоящий потоп. Под раздачу попал и 41-й президент США Джордж Буш-старший, и актер Дастин Хоффман, и подавший в отставку из-за обвинений в сексуальных домогательствах министр обороны Великобритании Майкл Фэллон, всё преступление которого состояло в том, что он 15 лет назад во время ужина положил ладонь на колено журналистке.

Изнасилование, конечно, серьезное преступление против личности. Сексуальное домогательство, особенно когда речь идет о влиятельном человеке и его подчиненной, тоже добродетелью не назовешь. Если эти случаи действительно имели место, то они должны быть расследованы в соответствии с законом. Но черта проходит именно здесь, а вся развернувшаяся истерия не имеет ничего общего ни с правами женщин, ни с их защитой.

Атмосфера скандала, всеобщего хая и травли привела к тому, что рассказ любой жертвы – реальной или мнимой – принимается безоговорочно как истина в последней инстанции, не нуждающаяся ни в проверке, ни в доказательствах, давая ей таким образом власть разрушать карьеры и жизни людей, которые с точки зрения законов даже не являются подозреваемыми. Теперь под горячую руку общественного негодования может попасть любой – и ему тут же придется публично каяться вне зависимости от наличия вины и навсегда уйти в небытие.

У меня не будет сочувствия к Харви Вайнштейну или другим фигурантам скандала, если их вина будет доказана в установленном законом порядке. Я просто хочу отметить, как мало стали значить закон и суд, если одного публичного обвинения достаточно, чтобы полностью уничтожить человека. И приведет это в конечном счете к одному – жертвам вообще перестанут верить.

Израиль тут – хороший пример. В адрес еврейского государства со стороны террористической группировки ХАМАС звучат постоянные обвинения о непропорциональном применении силы и жертвах среди мирного населения. Но почему-то от раза к разу все меньшее количество людей относится хоть сколько-нибудь сочувственно к страданиям жителей сектора Газа. Уж не потому ли, что ракетные установки, обстреливающие Израиль, «мирные жители» размещают в зданиях школ и больниц, чтобы после ответного обстрела представить находящихся там детей как жертв «израильской военщины»? Но как в истории про мальчика и волка, рано или поздно тебе просто перестают верить – даже если ты реальная жертва.

Состояние скандальной нервозности, когда что ни день, то новое разоблачение, скоротечно. Пропиарившиеся на Вайнштейне знаменитости третьего ряда увеличат, вероятно, свою популярность, но женщины, реально нуждающиеся в защите сейчас, столкнутся со стеной непонимания и недоверия. Ирония здесь, наверное, неуместна, но реальными жертвами этой медийной кампании, смешавшей в одну кучу ложь и насилие, станут не звёзды, а «рядовые» женщины. И благопристойные мужчины, снедаемые сомнениями: «А комплименты-то хоть еще не запретили?»

И последнее, совсем неполиткорректное. Что бы ни случилось дальше с самим Вайнштейном, о нём все равно будут помнить как о продюсере, претворившем в жизнь все фильмы Тарантино, начиная с «Криминального чтива». А от большинства его теперешних хулителей ничего, кроме хулы, не останется.