Мы привычно воспринимаем Хануку как праздник победы: света – над тьмой, народа – над оккупантами, чуда – над ограничениями природы. Одним словом, «наши» одержали победу над «врагом». Исходя из истории праздника, эта точка зрения кажется верной, но приглядевшись, можно увидеть образ этого праздника, далекий от черно-белой схемы.

Намек на существование более глубокого смысла Хануки можно заметить в словах, которыми Маймонид завершает законы Хануки в своем кодексе: «Вся Тора дана для того, чтобы принести гармонию в мир, как сказано: все ее пути – мирные пути». И хотя основной причиной празднования Маймонид считает военную победу, рассказ о законах празднования он завершает словами о мире.

Загадочного в Хануке немало. Начать с того, что это единственный еврейский праздник, которому в Мишне не посвящен отдельный трактат. А ханукальная свеча упомянута в талмудическом трактате «Бава кама» в контексте обсуждения возможных пожаров и ущерба от них. Да и сама история Хануки появляется в письменных источниках лишь через сотни лет после произошедших событий. Это дало повод ряду исследователей поставить под сомнение многие детали ханукальной истории, но за всеми этими нестыковками скрывается важный момент: нынешний облик Хануки сформировался как синтез противоборствующих тенденций в еврейской мысли.

Другой великий комментатор Пятикнижия, мудрец Нахманид считал, что составитель Мишны не посвятил Хануке отдельного трактата, выражая этим свое отношение к династии Хасмонеев – главным героям войны против греков. Рабби Иеуда а-Наси как бы оштрафовал их таким образом за то, что они, священники из колена Леви, присвоили себе еврейский престол, принадлежащий потомкам царя Давида из колена Иеуды.

Конфликт еврейских мудрецов с правящей верхушкой Хасмонейского царства не раз упоминается в Талмуде. Споры шли не только о праве на царство, но и о сердцевине еврейской жизни – служении в Иерусалимском Храме. Открытые в последнем столетии Кумранские рукописи показали, насколько глубоки и остры были противоречия в последние столетия перед разрушением Второго Храма. Предметом конфликтов была не только легитимность власти, но и коррупция в храмовой элите. И первосвященника народ запросто мог забросать этрогами прямо в праздник Суккот.

Однако уже в Вавилонском Талмуде мы видим привычный нам образ Хануки. Талмуд, доведший до совершенства культуру диалога, заложенную в Мишне, порождает еврейское ноу-хау в разрешении серьезных разногласий: не преследование оппонента и ереси, а нахождение позитивного зерна в непримиримой позиции. Когда Хасмонеи уже не представляли угрозы для раввинистической традиции, их военная победа стала неотделимой от торжества духовного начала и чуда света. Современная Ханука стала синтезом двух противоположных идеологических позиций.

На протяжении еврейской истории мы можем не раз наблюдать, как непримиримые противники через несколько поколений воспринимаются почти как единомышленники. Яростные противники Маймонида и его верные сторонники спорили не на шутку. Раскол шёл прямо сквозь семьи, даже стал косвенной причиной сожжения святых еврейских книг. Несмотря на это, участники спора с обеих сторон стали авторитетными классиками талмудической литературы, создателями ценнейших трудов еврейского наследия.

Более близкий к нам по времени конфликт, всплески которого можно наблюдать и до сих пор – это противостояние хасидского и литовского направления в иудаизме. Это конфликт, масштабный по своему географическому размаху, напряжение в котором прорывалось как в физическом насилии, так и в доносах властям. Спор охватывал как практику еврейской жизни со всеми многочисленными законами, обычаями и традициями, так и теоретические положения иудаизма.

Однако прошло несколько столетий, и современное еврейское общество гармонично адаптировало достижения обеих сторон. Сегодня можно услышать хасидские мелодии и каббалистическую терминологию в любой еврейской общине. Совсем недавно, к слову, набрал немало лайков на Youtube ролик с исполнением хабадского нигуна, снятый в центральном зале поневежской йешивы – в прошлом одного из оплотов сопротивления хасидизму. А ни в одной из хасидских йешив не обойтись без методики изучения Талмуда, созданной в литовском течении. Идеи служения Творцу всем сердцем и холодный аналитический ум отлично уживаются, дополняя друг друга.

Спор еще более актуальный – о том, насколько современный Израиль соответствует религиозным представлениям о еврейском государстве – пока еще в самом разгаре. Мы видим демонстрации, взаимные обвинения и даже случаи насилия. Крайние точки зрения со временем всё более маргинализируются. После разрушения поселений Гуш-Катифа уже мало кто назовёт Государство Израиль «ослом Мессии» и предтечей избавления. С другой стороны, даже в ультраортодоксальной среде совсем немногие сейчас воспринимают Государство Израиль как «сатанинское искушение» – поскольку оно дало место беспрецедентному расцвету изучения Торы и массовому движению возвращения к соблюдению заповедей. Центростремительные силы преобладают над центробежными – среди последователей раввина Авраама Кука, основателя религиозного сионизма, все большего успеха достигают идеи хасидизма. Аналогичные процессы происходят в харедимном обществе – постепенно, но настойчиво во все более широком спектре областей жизни ощутимо и значимо влияние харедимного мира. В армии и хайтеке, журналистике и кинематографе харедимные евреи – это уже не экстравагантность, а привычное явление.

Мы не знаем, как эти еще очень зыбкие и уязвимые процессы будут развиваться в дальнейшем, но ясно – стремление к гармонизации конфликта имеет немало сторонников. Но настойчивое стремление к нахождению синтеза противоположностей вовсе не лишает еврейский народ жестоковыйности и упорства в сохранении тех убеждений, в которых компромисс неуместен. И Ханука тут – хороший пример. Когда встал вопрос о чистоте Иерусалимского Храма, то это оказалось той болезненной точкой, которая заставила подняться на отчаянную борьбу «немногих против многочисленных» и «слабых против сильных». Если речь идет не о форме или стиле выражения еврейства, а о том, без чего оно не может существовать – способность к компромиссам исчезает у евреев напрочь.

Удивительно, насколько распространенной стала в результате заповедь зажигания ханукальных свечей. И она же, похоже, единственная среди всех заповедей не воспринимается евреями как религиозное принуждение. Даже совсем светскими. Ханукальный свет символизирует достижение гармонии и нашу способность объединиться с оппонентом в главном. Ведь Ханука не сводится к победе тьмы над светом. Это способность разглядеть свет, исходящий из тьмы. Это и есть веселье Хануки – свет, который не оставит нас и в будни. Весёлого праздника!