В незапамятные времена, когда автор этих строк не слишком прилежно учился в университете, на лекции по теории литературы разговор как-то неожиданно перескочил на библейские тексты. И вполне себе советский профессор, фамилию которого я уже, к сожалению, позабыл, вдруг заметил, что библейский текст отражает абсолютно все нюансы человеческой психологии.

О его словах я вспомнил на днях, когда перечитывал нынешний недельный библейский отрывок «Бехаалотха». Читая строки, повествующие об очередном возмущении евреев условиями жизни в пустыне, трудно отделаться от ощущения, что они адресованы каждому из нас и рассказывают о хорошо знакомых нам событиях: «Снова заплакали сыны Израиля и возопили: “Кто накормит нас мясом? Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром, а также огурцы и дыни, зелень, лук и чеснок. А теперь душа наша иссохла, нет ничего, кроме манна”».

Впервые актуальность этих слов меня поразила в начале 1990-х – после репатриации в Израиль. И мне, и очень многим другим только-только прибывшим из бывшего «великого и могучего» вдруг показалось, что мы допустили роковую ошибку. Казалось, что в Израиле всё не просто плохо, а ужасно. Что живем мы тут чуть ли не впроголодь без надежной крыши над головой, без работы и без всякой уверенности в завтрашнем дне. А ведь там, в Союзе, у нас всё было – и квартира, и работа, и кусок хлеба. Если повезёт – то и с колбасой. Тогда же я осознал, насколько коротка бывает человеческая память и как нам всем свойственно идеализировать прошлое.

И коренные израильтяне также идеализируют своё прошлое. И я не могу без улыбки смотреть на захлестнувшую израильские СМИ ностальгию по этим 1990-м: дескать, тогда и жилье было дешевле, и цены на продукты ниже, и люди добрее, да и политические лидеры были настоящие, не чета нынешним. И никто уже не помнит о галопирующей инфляции, огромной безработице, унизительно маленьких зарплатах и многих других приметах израильских 90-х.

Так же ностальгируют люди и по советским временам, вспоминая «рыбу и огурцы», которые сытно ели. Признают, конечно, отдельные недостатки, как, например, дефицит тех же рыбы и огурцов, но в целом характеризуют те времена положительно. Мол, на работе особенно вкалывать не приходилось, а зарплаты вроде хватало; образование было бесплатным и куда более качественным; культурная жизнь так вообще била ключом – в каждом селе свой дом культуры!

Самое интересное, что я тоже все это помню. Помню комнатку в коммунальной квартире, в которой ютился с женой и двумя детьми. Помню, как жена выстаивала часами в очередях, чтобы отоварить талоны на мясо, сахар и масло. Помню, как накануне праздников выбивал в тех же очередях банку шпрот и палочку сервелата. Помню, какое это было счастье – сидеть за праздничным столом, на который поданы салат оливье, ломтики сервелата, селедка под шубой и бутылка шампанского! Это и было счастье, и казалось, что ничего большего от жизни и не нужно. И было совершенно не важно, ценой каких нервов и унижений было добыто всё это счастье.

Судя по всему, за тысячи лет, прошедшие с Исхода из Египта, люди особенно не изменились – древние евреи мало чем отличались от нас сегодняшних! И лгали, прежде всего, самим себе, преувеличивая эту мнимую сытость. Если и получали они рыбу, овощи и зелень, то отнюдь не «даром», а в качестве платы за непосильный рабский труд, унизительнее которого ничего не придумаешь.

Толпа ведь не способна задумываться и анализировать реальность. Мало кого интересуют всякие заумные теории, новые идеи и моральные идеалы. И уж точно большинство не задумывается о смысле и цели своего существования. «Кто накормит нас мясом?» – вот тот единственный вопрос, который их волнует. И в ожидании своего куска, который им кто-то должен дать – будто не они сами ответственны за свою жизнь, – они начинают жить идеализацией прошлого: «Помним мы рыбу, которую ели в Египте даром».

Довелось мне тут на днях поговорить с приехавшим в Израиль в гости российским экономистом. Я спросил его о перспективах развития экономики России, и он, вопреки моим ожиданиям, оказался оптимистом: «Страна переживает нормальную болезнь трансформации. Понятно, что в такой период ее будет лихорадить. А завершится трансформация, когда окончательно уйдут все те, кто еще помнит, как было при советской власти, и придёт новая генерация».

Надо просто пройти эти сорок лет по пустыне – пока не вымрут рождённые в рабстве. А пока, как бы мы с вами по капле ни выдавливали из себя раба, этот раб остаётся внутри нас и время от времени вырывается наружу с криком: «Кто накормит нас мясом?».