Александр с силой толкнул комод ногой. Ящик сначала закрылся, но сразу – то ли из-за неровности пола, то ли из-за того, что удар был слишком сильный – выехал назад. Красная ткань рекой потекла по полу.

Александр выскочил из комнаты, быстро закрыл за собой дверь. Руки дрожали, в горле стоял комок, сердце стучало, как от страха – будто шелковая волна могла настичь его и ударить. Он прижался спиной к двери, медленно сползая, опустился на пол. Не знал, сколько так просидел. Голос Левы вывел его из оцепенения: «Опять дверь открыта. Чего сидишь? Может, партию?» Под мышкой у Левы была шахматная доска.

– Давай, – Александр поднялся и побрел в кухню, – ты проходи, я чай.
– Хорош чай, – Лева пошел за ним, подняв с пола пустую бутылку из-под коньяка. – Давид где?
– В садике. Ты не смотри, это я не сегодня. Выбросить забыл. Не пью уже. Правда.
– Тогда партию и сходим вместе за Давидом.

Лева расставил фигуры и повернул доску так, что перед Александром оказались белые.
– Без жребия? Может, сразу мат тебе? Зачем играть? – спросил Александр.
В голосе его смешались ирония, злость и тоска.
– Не сердись, выбирай, – Лева зажал в кулаках шахматные фигурки.

Александр смотрел на руки друга пустыми глазами:
– Не могу, извини, в другой раз.
– Что с тобой делать? Я же не психотерапевт. Я просто уверен, что так нельзя. Жить. У тебя сын, которому нужна любовь, твоя любовь. Сашка, я не знаю волшебных слов, не знаю, как будет правильно. Плакать с тобой? Это что-то изменит? Только не повторяй, чтобы я оставил тебя в покое. Не оставлю! Слышишь?! – почти кричал Лева.
– Да, да, и приведи еще снова своего друга-раввина, который расскажет про бессмертную еврейскую душу. У него хорошо получается. И где она, душа, где? Здесь? Может, здесь? Что там еще твои хасиды говорят?

Александр распахнул дверь в одну комнату, потом в другую, открыл входную дверь, вздрогнул от громкого звука хлопнувшего окна и спросил уже устало и тихо:
– Ты сам-то в это веришь?
– Верю, – ответил Лева.

Полгода назад

Александр, конечно, забыл о приглашении. Вспомнила Далѝ. Она вообще была очень обязательной. Александр поражался, как у нее без всяких подсказок, напоминаний в смартфоне и записей в ежедневнике держались в памяти расписания рабочих встреч, даты дней рождений всех родственников, друзей и даже не очень близких знакомых. Они были женаты уже несколько лет, у них рос сын, а Дали все еще оставалась для него загадкой. Александр называл ее инопланетянкой и боялся признаться даже самому себе, что каждый день просыпается счастливым. Жену звали Далия, она шутила, что последняя буква ее имени потерялась, наверное, еще при рождении.

«Такая редкость – найти своего человека», – повторяла ему мама. «Настоящая еврейская семья», – говорил о них друг детства Лева. «Наверное», – соглашался Александр, не особо задумываясь. Это была любовь, но он принимал ее за обычную семейную жизнь.

– У меня нет вечернего платья, длинного, в пол, – сказала Дали.
– Это обязательно? – спросил Александр.
– В приглашении указан дресс-код, – жена протянула ему открытку с тиснеными золотистыми буквами.
– Успеем купить?
– Не успеем, – Дали посмотрела на часы.
– Не пойдем?
– Надо идти, не поймут. Что-то придумаем, – засмеялась Дали и вытащила из шкафа прозрачный пакет, через который просвечивала ярко-красная ткань. – Это шелк, мы из Италии привезли. Помнишь, просто для настроения купили?

Она отошла к зеркалу, сбросила одежду и, поколдовав с тканью и какими-то предметами, повернулась к нему. Красный шелк играл в лучах заглянувшего в окно вечернего солнца, тонкий пояс серебрился на талии, на одном плече ткань была схвачена брошью в виде змейки, другое оставалось оголенным и светилось нежным загаром. Дали собрала в узел свои длинные темно-каштановые волосы, открыв шею, на которой переливалась цепочка с шестиконечной звездочкой, украшенной крохотными рубинами. Эту подвеску Александр подарил ей, когда у них родился сын. «Маген Давид, – обрадовалась тогда Дали. – Пусть у нас тоже будет Давид».

У Александра перехватило дыхание. Он поцеловал жену в плечо и прошептал: «Давай останемся».
– Поехали, нас ждут, хотя бы отметимся, быстро вернемся, – Дали погладила его по щеке и, подхватив подол «платья», закружилась перед зеркалом. Так и запомнилась картина Александру – Дали, танцующая в волнах красного шелка.

Жар в голове

Голова болит, жаловался по дороге домой Давид. Обычно мальчик радовался, когда папа забирал его из садика вместе с дядей Левой, но в этот раз был вялым и не отказался, когда Александр взял его на руки.

Они завернули за угол нелепого высотного дома, выросшего в их районе буквально за пару лет и никак не вписывающегося в общий архитектурный ансамбль. Дом так и остался чужаком на одной из красивейших улиц города. И люди его заселили чужие, приезжие, безразличные к тихой прелести старого района.

Александр остановился. «Пойдем, – сказал Лева, – не стой. Давай я Давида понесу». Он забрал из рук Александра уснувшего по дороге мальчика и повторил: «Пойдем». Александр не двигался, губы его шевелились, он что-то шептал. «Это здесь, – едва расслышал Лева. – Она же просто не вписалась в поворот. В поворот… Машину брать… тут же пять минут ходу. Нет теперь у меня Дали, Левка, нет. И не будет. А ты говоришь… душа».

– Сашка, давай двигаться. Давида уложить дома нужно.

Александр не слышал. Он продолжал говорить, не отрывая взгляда от дома-пришельца:
– Я все думаю, что было бы, если бы мы не встретились. Каким бы я был? Ведь тысячи мужчин и женщин проходят мимо друг друга как скитающиеся половинки и не понимают, почему они несчастны. Лева, может, Б-г решил, что если вокруг так мало счастья, то нам уже хватит, у нас с избытком? Или слепой случай? Или он каждый день смотрит сверху на нас и определяет, кому уже достаточно? Что молчишь, Лева? Ну, расскажи еще раз про еврейскую душу. У нее ведь, у души этой, нет предела, неограниченные возможности, да? Где же тогда моя Дали? Где? Скажешь опять, что надо жить?

– Надо жить, Сашка.
Двое мужчин, один из которых нес на руках спящего мальчика, медленно обогнули высотное строение и прошли во двор, к подъезду старинного пятиэтажного дома, украшенного наверху башенками и узорчатыми барельефами.

Дали

Леву разбудил звонок среди ночи. Александр говорил быстро, очень громко:

– Не знаю, что делать. Давид какой-то горячий весь и дышит тяжело. Лева, может, таблетку ему дать? У нас много всяких в аптечке, только я не очень разбираюсь в этом. Или в больницу с ним ехать? А куда, Лева? Где тут у нас больницы?
– Вызывай скорую. Ты хоть номер знаешь?
– Подожди, подожди, в дверь звонят. Позже договорим.

Александр открыл, не спросив, кто за дверью. На пороге стояли двое незнакомых людей в белых халатах – мужчина средних лет и девушка.
– Скорая. Мы войдем? Разрешите? Где ваш ребенок?
– Ребенок? Да, да, проходите.

Он хотел узнать, откуда они и кто вызвал бригаду скорой помощи, но вдруг почувствовал, что это неважно. Мужчина-врач о чем-то ласково говорил с Давидом, осматривал его, улавливал, что происходит в детском организме, приложив мембрану фонендоскопа к худенькой спине. Давид совершенно не возражал, улыбался незнакомцам, отвечал на вопросы. У девушки в руках появился планшет, и они с Давидом начали вместе что-то рассматривать на экране. Александру показалось, что сыну становилось лучше прямо на глазах.

– Мы дали лекарство, температура приблизительно через полчаса должна упасть. На столе оставили вам таблетки и записи, как принимать. Два дня достаточно. Ничего серьезного, дети, бывает. Через пару дней будет здоров. Всего хорошего и не болейте.

Они ушли так же внезапно, как и появились. Александр не успел поблагодарить. Входная дверь захлопнулась, и даже шагов за ней не было слышно.
– Папа, хочу к тебе, – протянул к нему руки Давид.
Уже засыпая и обняв сына, Александр почувствовал, что жара у ребенка нет. Давид дышал ровно.

Номер скорой помощи он набрал рано утром.
– Нет, нет, ничего не случилось. Я только поблагодарить за помощь. Моему сыну лучше. Я хочу сказать спасибо, я от души. Вчера был вызов, – Александр назвал свой адрес и время, когда у него на пороге появились медики.

Минуту-другую ему ничего не отвечали, а потом он вновь услышал голос девушки-оператора: «Вы ошибаетесь. Я все проверила, вчера не было вызова по вашему адресу».
– Но как же…
– Повторяю: вызова по вашему адресу вчера не было, – мягко, но настойчиво произнесла оператор.
В телефоне раздались гудки.

Александр подошел к окну. Светало. В окне мелькнула фигурка женщины – легкая, как облачко на сереющем небе. «Дали!» – крикнул Александр. Он распахнул окно: «Дали! Дали!» «Дааааалииииии!» – ответил ему эхом спящий город.