Арийцы с носом

Этот рядовой немец был лишь винтиком нацистской системы. Однако спас три тысячи евреев от отправки в газовые камеры. Но Хансу Кальмейеру всё равно не могут простить – что он отправил туда полторы.

В небольшом немецком городке Оснабрюк не утихает скандал вокруг названия местного музея, который скоро откроют. Изначально планировали, что он будет носить имя местного уроженца Ханса Кальмейера, прозванного «Шиндлер из Оснабрюка». Он спас от нацистов около 3000 нидерландских евреев, за что в 1992 году израильский «Яд ва-Шем» присвоил ему звание Праведника народов мира. И в 2017-м городской совет Оснабрюка единогласно проголосовал за открытие музея имени Кальмейера. Любопытно, что выделили под музей особняк, известный как «вилла Шликкера» – именно там в годы войны располагалось местное отделение НСДАП.

Но недавно совет почти столь же единодушно – за исключением одного голоса – высказался против присвоения музею имени Кальмейера. Причина полярной смены настроений – в новых фактах из жизни «Шиндлера из Оснабрюка».

Три года назад в Нидерландах вышел документальный фильм со свидетельством 92-летней Феммы Флейшман. В фильме, а также в своей книге Флейшман рассказала, как по вине Кальмейера попала в Освенцим – и не только она одна! Её свидетельство не стало открытием, но привлекло внимание к фактам, которые прежде оставались незаметными на фоне тысяч им спасённых.

Ханс Георг Кальмейер родился в Оснабрюке в 1903 году в семье местного судьи и по окончании гимназии решил пойти по стопам отца. Выучившись на юриста, в 1931-м начал карьеру в качестве прокурора, но вскоре переключился на адвокатскую практику. В молодости Кальмейер симпатизировал коммунистам, за что и поплатился после прихода Гитлера к власти – его обвинили в том, что он защищает коммунистов в судах и нанимает на работу евреев.

Действительно, в число его подзащитных входили и коммунисты, но среди сотрудников адвокатского бюро Кальмейера была всего одна еврейка. Но лицензию на адвокатскую деятельность у Кальмейера в итоге всё равно отозвали. А чтобы ее восстановить, пришлось доказать свою благонадежность – вступить в Национал-социалистическую ассоциацию юристов. Впрочем, членом НСДАП он не был и всегда это подчеркивал.

А в 1940-м Кальмейера призвали в вермахт. Он служил связистом при люфтваффе и участвовал в оккупации фашистами Нидерландов. И в 1941-м его назначили директором управления внутренних дел при рейхскомиссариате в Гааге. Так он оказался сконцентрирован на «еврейском вопросе». Ведь теперь ему был поручен разбор дел о «спорном происхождении».

Дело в том, что нидерландским евреям, как и немецким, разрешалось оспаривать свое происхождение. И при наличии веских доказательств их могли признать нечистокровными евреями или даже арийцами. Но если берлинское рейхсуправление по генеалогическим исследованиям, рассмотрев почти 150 000 дел, только в 10% случаев удовлетворило прошение о пересмотре, то в гаагском бюро под руководством Кальмейера картина разительно отличалась. Из 5000 прошений две трети были удовлетворены! Около 3700 евреев были объявлены арийцами или лицами арийского происхождения. При этом Кальмейер принимал доказательства и документы, которые в Берлине сочли бы недостоверными.

К примеру, для благоприятного решения хватало заявления о биологическом отцовстве со стороны нееврея. И если в Германии такое заявление проходило проверку специальной комиссии, то в Нидерландах было достаточно подтверждения отцовства от любого врача частной практики. Понятно, что такие документы зачастую оказывались заведомыми фальшивками, но Кальмейер закрывал на это глаза. И подбирал себе сотрудников, которые тоже не станут излишне приглядываться.

Но в 1943 году необычайной статистикой гаагского бюро заинтересовались в нацистских верхах. В отчете эсэсовцев об одном из рейдов по Амстердаму упоминалось, что у «арийцев по бумагам» типично семитские лица. А весной 1944-го решили пересмотреть заключения, выданные Кальмейером. Довести дело до конца помешали события на фронте: в сентябре того же года силы союзников начали Голландскую операцию – в ее ходе произошла одна из крупнейших десантных высадок в истории. Планировалось захватить мосты через Рейн и нанести мощный удар, чтобы проложить путь на Берлин с северо-запада. И хотя операция не достигла своих целей, она оттянула внимание и силы вермахта. Нацистам стало попросту не до Кальмейера.

В итоге по меньшей мере 2866 из 3700 евреев, которым Кальмейер «сменил» национальность, пережили Холокост. Но при этом остается и «третья треть» – как минимум 1500 евреев, получивших отказ. Фемма Флейшман – одна из них. Большинство из них попало в концлагеря со всеми вытекающими последствиями.

После освобождения Нидерландов от немецких войск Кальмейера взяли под арест вместе с другими нацистскими чиновниками. Около года он провел в заключении и только в сентябре 1946 года вышел на свободу. Он поселился с семьей в родном Оснабрюке, где вёл юридическую практику. И скончался от сердечного приступа в 1972-м. А спустя ровно 20 лет после смерти «Яд ва-Шем» присвоил Кальмейеру звание Праведника народов мира. В пользу Кальмейера свидетельствовали спасенные им евреи, в том числе известный скрипач Оскар Бак. И были изучены и многочисленные документы из его бюро. Так что перед теми, кто принимал решение, была полная картина его деятельности – со светлыми и темными пятнами.

Однако после документального фильма с участием Феммы Флейшман общественное мнение разделилось. Одни считают Кальмейера обыкновенный нацистом. «Мне не важно, скольких он спас, но он отправил нашу маму в Освенцим. Для меня он – убийца», – говорил один из сыновей Флейшман. Другие апеллируют к тому, что спасти всех он физически не мог и, по сути, решал проблему вагонетки. Так называется известный мысленный эксперимент, в котором нет «хорошего» решения. По его условиям, по железнодорожным путям несётся неуправляемая вагонетка. К одной железнодорожной ветке привязано пять человек, а к другой – один. И стрелочнику предстоит решить, на какую из веток направить вагонетку. То есть решать, кому жить, а кому умереть.

«Адвокаты» Кальмейера подчеркивают, что невероятная статистика одобрений и так вызвала подозрения нацистов. А член попечительского совета берлинского Мемориала жертвам Холокоста Маттиас Миддельберг отметил, что Кальмейер мог спасать евреев как раз благодаря работе в нацистском аппарате.

Под давлением общественного мнения «Яд ва-Шем» объявил, что ещё раз тщательно изучит материалы, связанные с Кальмейером. Было заявлено, что звание Праведника народов мира может быть снято при наличии веских причин. Но новый вердикт так пока и не вынесен, и Кальмейер по сей день числится в списке Праведников.

Оснабрюк также не «отменял» своего земляка, но музей его имени теперь не получит. Его назовут Музеем мемориальной культуры и современной истории. Решение было аргументировано так: нельзя отрицать, что Кальмейер отклонил часть заявлений, и для родственников погибших просителей музей его имени выглядит неприемлемо. Но точно так же нельзя отрицать, что благодаря Кальмейеру около 3000 евреев смогли выжить. Поэтому в музее планируется разместить посвященную ему экспозицию. «Он заслуживает как минимум памяти», – подчеркивают в городской администрации.

За пять лет до смерти Кальмейер признался в интервью, что не может спать ночами из-за угрызений совести. Он заявил, что считает себя виновным в гибели части евреев и его место на скамье подсудимых. Но он признавал, что в его распоряжении была лишь «маленькая спасательная шлюпка, которая бы не смогла вывезти всех – иначе бы она просто потонула». Еще раньше он описывал свою деятельность по спасению евреев так: «Я видел себя врачом, отрезанным от связи с внешним миром. И в распоряжении у этого врача есть только 50 ампул лекарства на 5000 неизлечимо больных. Как выбрать, кого из них спасти?»