Пигмалион на иврите

В истории израильского театра есть даты поистине знаменательные — по большей части это дни основания новых трупп или открытия новых сцен. Почти сорок лет назад, в феврале 1964 года, произошло событие, на подобные вехи как будто не похожее, да и случилось оно не в очень серьезном театральном жанре: на сцене национального театра "Габима" состоялась премьера "Моей прекрасной леди", мюзикла из тех, что обычно идут на Бродвее или в Лондонском Вест-Энде.

Те, кому посчастливилось присутствовать на премьере вместе с членами тогдашнего правительства во главе с Леви Эшколом, хорошо помнят охватившее всех ощущение незаурядности этого события. В чисто театральном отношении постановка ничем не выделялась — она целиком следовала традициям Бродвея, ее режиссер, хореограф и художник были приглашены в Тель-Авив из Нью-Йорка. Но для израильской публики эпохальным был и сам факт профессиональной постановки всемирно известного мюзикла на иврите, с участием более ста актеров, певцов и танцоров, с роскошными декорациями, и то, что постановка ни в чем не уступала спектаклям в лучших театрах Нью-Йорка и Лондона.

Все участники постановки чувствовала себя первопроходцами, но особенно остро ощутили ее новизну двое из них, которым достались самые ответственные, непривычные для них роли. Надо заметить, что спектакль не был поставлен ни театром "Габима", который только предоставил для него свою сцену, отправившись на гастроли за рубеж, ни каким другим профессиональным театром. Поставлен мюзикл Гиора Годик — импресарио, занимавшимся организацией гастролей зарубежных артистов и театров в Израиле. Ставить театральные спектакли, да еще такого размаха, ему до этого не доводилось.

Еще более поразительно, что Элизу Дулитл сыграла начинающая актриса Ривка Раз. Весь ее актерский опыт до этого сводился к исполнению небольшой роли в ревю, поставленными несколькими месяцами раньше. Работа над переводом этого мюзикла натолкнулась на небывалые трудности. Как известно, сюжет пьесы Бернарда Шоу и мюзикла основан на древнегреческом мифе о скульпторе Пигмалионе, который влюбился в изваянную девушку Галатею и пытался вдохнуть жизнь в каменную статую. В пьесе и в мюзикле вместо скульптора — специалист по фонетике, лондонский профессор Генри Хиггинс. Он хвастает, что не только распознает на слух все наречия и говоры английского языка в Великобритании и в других странах, но и может по речи незнакомца с большой точностью, определить все места, где тот когда-либо жил. Для этого Хиггинс анализирует употребляемые в речи слова, но еще важнее особенности произношения.

Доктор Хиггинс бьется об заклад с другим фонетистом, приехавшим из Индии его другом полковником Пикерингом, что сумеет за короткий срок превратить вульгарную, косноязычную цветочницу в светскую даму, способную легко вращаться в высших кругах общества.

Итак, перед нами пьеса, в которой важнейший участник действия — живой разговорный язык с разнообразием вариантов и оттенков произношения.

Можно ли все эти языковые тонкости передать на иврите? Ведь сам профессор Хаггинс в песенке с рефреном "Почему бы англичанам не говорить по-английски?" характеризует иврит как язык чудной, даже страшноватый.

Разумеется, иврит богат жаргонными словечками, оттенками произношения, иносказательными нюансами, что естественно для древнейших языков в мире. Есть и заметные различия между ивритом выходцев из Йемена и России, Марокко и Румынии, Ирака и Болгарии, Ирана и Польши, Индии и Соединенных Штатов.

Строго говоря, есть одна сфера, в которой между различными местностями в Израиле обнаруживаются заметные языковые расхождения — это детские игры. Некоторые относящиеся к ним слова и оттенки в их произношении с давних пор разнятся от города к городу. Например, игру с камушками дети в одних местностях древним ивритским словом гулот, в других — джулот или балорот.

Еще до того, как я приступил к переводу, у постановщика зародились сомнения насчет того, можно ли вообще передать на иврите столь сильные языковые различия между кварталами Лондона.

Не трудно ли будет израильской публике следить за фабулой, в которой эти различия так существенны? Не проще ли перенести действие из Лондона в Тель-Авив и переработать либретто с учетом особенностей израильской жизни, как уже не раз поступали театры, ставя популярные комедии? Скажем, профессор иврита из Иерусалимского университета влюбляется в цветочницу — иммигрантку из Йемена. Но такой вариант был сразу отвергнут. Во — первых, на подобную переработку никогда не дали бы согласия литературные агенты авторов мюзикла. Во — вторых, ее сочла бы чудовищной израильская публика, которая уже познакомилась с мюзиклом, слышала отдельные отрывки из него по радио.

Квалифицированный совет в этой области дал профессор Хаим Бланк, специалист в области лексикологии, уроженцу Соединенных Штатов, приехавшему в Израиль студентом незадолго до провозглашения государства. Вот что он сказал переводчикам: "Конечно, нет надобности навязывать Элизе Дулитл израильско-сефардский жаргон. Попробуйте обратиться к языку детей. Идите в детские сады, прислушайтесь там к типичным для детей ошибкам на иврите. А потом внесите эти ошибки в речь персонажей". Итак, самая трудная головоломка была решена.

Спектакль "Моя прекрасная леди" на иврите шел с колоссальным успехом. Этот мюзикл прошел при аншлаге более пятисот раз. Когда театр "Габима" вернулся из зарубежных гастролей, Гиора Годик снял для спектаклей мюзикла старый кинозал "Альгамбра", который до Войны за независимость был лучшим в арабской Яффе.

Материал подготовила

Оксана ХИМИЧ