У подножия стены

В ответ на просьбу корреспондента французской «Либерасьон» прокомментировать достаточно спорный вопрос обоснованности «разделительного барьера» («guéder haafrada» ) подполковник S. демонстрирует изобилие доброй воли: «Задавайте любые вопросы. Не стесняйтесь!» . От вопросов ему нынче и впрямь никуда не деться — армейское командование ради этого и организовало поездку журналистов вдоль участка «барьера безопасности», который тянется от Калькилии (Qalqiliya) на Тулькарем (Tulkarem), огибая поселение Альфе-Менахе (Alfé-Ménaché). Путешествие начинается на высоком холме, откуда открывается прекрасный обзор израильской стороны: отсюда видны и тель-авивские высотки, расположившиеся в десяти километрах отсюда, и Калькилия, и Кфар-Саба, и Тира, и Калансува (Qalansouwa), и Тейбеh (Taybeh), и Коhав Яаков (Kokhav Yaacov)… Не покидает ощущение, что взгляд охватывает всю страну, сердце которой находится от тебя на расстоянии выстрела: «Хорошо, что вы видите это собственными глазами!» — роняет подполковник.

В своих объяснениях израильский офицер частенько употребляет слово «препятствие». Против чего? Против террористов-камикадзе, против доставки активистами вооружения и взрывчатых веществ с палестинских территорий в арабские города этого региона (так называемого «Треугольника»), где они без особого труда могут раствориться в людской массе. Выражение «свести к минимуму» также по любому поводу используется подполковником: «свести к минимуму количество терактов», «свести к минимуму ущерб палестинцам, проживающим в пределах “барьера”». «Мы не против палестинцев, мы против терроризма, — повторяет он расхожее выражение. — До интифады мы в стенах не нуждались. У нас были хорошие отношения друг с другом — 200 тысяч палестинцев ездили на работу в Израиль».

Между тем, многие палестинцы (как, впрочем, и еврейские поселенцы) видят в этом «барьере» линию будущей границы между Израилем и Палестиной. Первые склонны констатировать это как свершившийся факт аннексии их земель. Вторые опасаются в один прекрасный день оказаться вне Израиля. «Ни в коем случае, — возражает офицер, — это исключительно военная линия, имеющая оперативное назначение. Когда появится официальная государственная граница — такая, как, скажем, с Египтом, Иорданией или Ливаном, вдоль которых имеются такие же сооружения, — мы в случае необходимости сможем переместить и этот “барьер”».

Почему бы, в таком случае, не придерживаться бывшей «зеленой линии», которая зафиксировала рубеж прекращения военных действий 1948–1967 годов? «Мы, военные, называем ее “линией Иудеи–Самарии”. Впрочем, в некоторых местах, “барьер” совпадает с “зеленой линией”. Но придерживаться ее на всем протяжении означало бы уступку террористам, которые достигли бы своей цели, ничего не пообещав взамен».

* * *

В районе Калькилии, «барьер» забирает восточнее, вглубь контролируемых Палестинской автономией территорий: внутри образовавшегося анклава живут 3 700 палестинцев. «Поверьте, мы делаем только то, что необходимо для нашей безопасности!» — протестует S. Согласно данным организации по защите прав человека «B' Tselem», на всем протяжении «барьера» площадь таких анклавов в общей сложности составляет почти 162 тысячи квадратных километров (то есть 2,9 процента всей территории Иудеи–Самарии), а в 67 расположенных здесь населенных пунктах проживает 210 тысяч палестинцев. Для перемещения сельскохозяйственных рабочих организован 41 контрольно-пропускной пункт.

Новая автострада номер 6 в районе Калькилии и Тулькарема снабжена настоящей бетонной стеной, чтобы защитить автомобилистов от живущих в этих городах любителей пострелять. Этот путь, который еще совсем недавно пользовался репутацией «самого надежного» и «самого спокойного», утратил ее после недавней атаки палестинцев, пробравшихся через решетки водостоков: Теперь трасса довольствуется лишь славой «самым быстрой» из пересекающих страну с севера на юг.

Капитан G., юрисконсульт «барьера», утверждает, что наличие ограждения ни в коей мере не нарушает международных законов и, в частности, Женевского соглашения 1949 года: «Мы в полной мере сознаем связанные с этим проблемы. Но в данном случае находимся в состоянии законной самообороны» . Командующий вооруженными силами данного региона имеет право «реквизировать» земли, а не «изымать» или «конфисковывать». Использование земли рассматривается как временное, возобновляемое каждые три года, но право продления этого использования принадлежит именно военным. От предлагаемых компенсаций палестинская сторона обычно отказывается, поскольку это считалось бы «продажей» земель, чего Автономия старается избегать…

* * *

На восточной окраине Иерусалима, в районе Абу-Дис, расположился университет «Аль-Кудс» ( «Al-Quds» ). Его президент Сари Нусебе (Sari Nusseibeh) указывает на бульдозеры, которые расчищают путь для строителей: «Все, чего я желаю, это чтобы они отодвинули линию работ на несколько десятков метров западнее…». Что ж, стена действительно грозит перерезать два футбольных поля и университетский городок. Будучи убежденным сторонником «гражданского протеста», Нусебе организовал идущие днем и ночью спортивные матчи и культурные представления — ради того лишь, чтобы по возможности мешать продвижению работ. Около сорока профессоров израильских университетов поддержали борьбу своего коллеги… Результатом этой активной деятельности стало принятое буквально на днях согласие министерства обороны передвинуть линию.

Еще южнее — между кварталом поселенцев Хар-Хома (Har-Homa) и прилегающим к нему Бейт-Сахуром (Beth-Sahour) — располагается деревня Ну’аман (Nu'aman). Разделительный барьер должен пройти и здесь, отделив небольшой участок с больницами, школами и оставив лишь выход к Иудее–Самарии. Положение этой деревни, рассказывает официальный представитель ее жителей Юсуф Дирави (Youssouf Dirawi), «тем более абсурдно» , что она включена в муниципальные границы Иерусалима, однако ее жители, «вследствие ошибки инвентаризации» , причислены к соседней деревне Аль-Кас (Al-Khas), а значит, не имеют права на пресловутые «голубые карточки», необходимые палестинцам Иерусалима для свободного передвижения.

Муниципалитет Иерусалима утверждает, что жители деревни Ну’аман являются частью бедуинского племени, осевшего в Аль-Касе. «Представитель министерства внутренних дел нам сказал так: “Вы незаконны”. Получается, что нас просто хотят стереть с карты, хотя мы обозначены на ней уже сто пятьдесят лет» , — не перестает удивляться Дирави. Израильский исследователь Иеhезкиель Лейн (Yehezkiel Lein), участвовавший в составлении отчета «B' Tselem» по данной деревне, уточняет: «Деревня существует, по меньшей мере, лет семьдесят. Полиция утверждает, что она появилась в восьмидесятые, но данные аэрофотосъемки доказывают факт существования этого населенного пункта с 1967 по 1987 годы».

А пока умные головы ведут споры, на головы жителей Ну’амана сваливается все больше проблем: запрет на строительство, невозможность свободного посещения ближайшего иерусалимского пригорода Ум-Тубы (Oum-Touba), поскольку они относятся к Иудеи–Самарии. Дорога, соединявшая деревню с Иерусалимом, разрушена, водопровод разбит (сегодня вода доставляется сюда из Аль-Каса). Помимо прочего, «барьер» отрежет деревню и от ее оливковых посадок, но, главное, от ее кладбища: «Нам осталось только дождаться приказа: умирать воспрещается!» — съязвил напоследок кто-то из сельских жителей.