А солдат-то голый!

Он снимал Моше Даяна в бою и суд над «архитектором Холокоста». Но сейчас легенда фотографии «забанен» – за снимок голого солдата Войны Судного дня.

Едва открывшийся Музей толерантности в Иерусалиме решил убрать из экспозиции снимок 93-летнего фотографа Михи Бар Ама. На фото, сделанном в Суэцком канале во время Войны Судного дня, голый солдат поливает себя водой из канистры. Музей решил, что вид обнаженного тела может смутить некоторых посетителей. За фотографа вступились его жена и сын: Бар Ам – военный репортер и обладатель целого ряда международных премий. Его нередко называют «летописцем Израиля»: больше полувека этот колоритный бородатый мужчина фиксировал своей камерой самые важные вехи в истории страны.

Свою первую войну Миха Бар Ам прошел солдатом. Он родился в Берлине в 1930-м, но в возрасте шести лет вместе с родителями эмигрировал в Палестину. Когда началась Война за независимость, Бар Аму было 18, и он пошел добровольцем в легендарную бригаду «Харель» Пальмаха – именно она участвовала в освобождении Западного Иерусалима в апреле 1948 года. «С первого дня моего прибытия в Израиль в 1936 году, когда я стоял на борту корабля в Хайфском порту, тут всегда была стрельба. Так что эта страна… про тяжелые бои и войны», – говорил он.

В 50-е Бар Ам увлекся кибуцным движением и стал одним из основателей кибуца Малкия на ливанской границе. Уже тогда он часто фотографировал – просто так, для себя. Но в 1957-м, после серии снимков из археологической экспедиции в Галилее, Бар Ама взяли штатным фотографом в журнал «Бэмаханэ», который издавала Армия обороны Израиля. «Журнал был популярным, все так или иначе прошли через армию и читали его», – рассказывал он в интервью.

В 1961-м Бар Ама отобрали освещать судебный процесс над «архитектором Холокоста» Адольфом Эйхманом. Однако фотограф редко вспоминает о том нашумевшем деле. Напомним, что в 1960-м Эйхмана, скрывавшегося в Аргентине, похитили агенты «Моссада». После суд в Иерусалиме приговорил его к повешению – а преступник взошел на эшафот, ни в чем не покаявшись. Гораздо большей удачей того десятилетия Бар Ам считает съемку рождения сына. Он сделал ее накануне Шестидневной войны: «В то время я увидел уже достаточно крови и жертв и хотел снять что-то позитивное – новую жизнь». Снимок, который Бар Ам называл «первой в истории фотофиксацией настоящих родов», опубликовали в первом номере израильского женского журнала «Ат».

Шестидневную войну фотограф провел на Синае, колеся в танках по передовой. В это время он познакомился с Корнеллом Капой – младшим братом Роберта Капы, известного по съемкам Гражданской войны в Испании в 30-х и высадки союзников в Нормандии в 1944-м. К тому времени Роберта Капы уже не было в живых: в 1954-м он подорвался на мине, снимая войну в Индокитае. Именно его Бар Ам считал своим учителем и любил повторять его слова: «Если ваши фотографии недостаточно хороши, значит, вы были к объекту недостаточно близки». Впрочем, он добавлял, что «находясь слишком близко, можно потерять перспективу»: «Нелегко быть честным и не вмешивать в съемку личные убеждения. Быть одновременно участником событий и их наблюдателем, свидетелем и интерпретатором почти невозможно. Эти усилия приносят большое разочарование и не менее большое вознаграждение».

Снимки, сделанные во время Шестидневной войны, опубликовали ведущие издания мира. Газета The New York Times даже наняла Бар Ама на работу, сделав собкором на Ближнем Востоке. Это сотрудничество продлилось вплоть до начала 90-х. Бар Ама включили и в состав престижного фотоагенства Magnum.

В конце 1967 года Бар Ам сделал снимок, который сегодня причисляют к классике военной фотографии. Он тогда вместе с соединениями ЦАХАЛа участвовал в погоне за палестинскими террористами, напавшими на кибуц Яд Хана в долине Шарон. Следы привели в палестинскую деревню А-Лабед в Самарии – всех мужчин деревни вывели на опознание. «Свидетели говорили: “Этот да, этот нет” – и в итоге всех, кого определили причастными к нападению на кибуц, посадили в грузовик, накрыв их головы мешками из грубой ткани», – вспоминал фотограф. Этот снимок людей, сидящих в грузовике, стал одной из самых известных и тиражируемых иллюстраций арабо-израильского конфликта. При этом Бар Ам во время рейда отснял целую пленку с менее известными кадрами: среди них фото палестинца, который после рейда предлагает кофе израильским солдатам.

Съемки Войны Судного дня 1973 года фотограф вспоминает как одно из самых опасных заданий в его жизни. Бар Ам был в зоне наступления израильтян в районе Суэцкого канала. «Все вокруг летело и взрывалось», – рассказывал он. Но именно тогда ему удалось сделать известный портрет раненого Ариэля Шарона с повязкой на голове. «Я брёл вслед за колоннами войск, когда мимо на бронетранспортере проехал Шарон. Он узнал меня и скомандовал: “Залезай!” А там вместе с ним был еще Моше Даян. Он тоже попал на фото», – описывал Бар Ам историю создания снимка.

В октябре 1973-го фотограф был в разбомбленной Кунейтре – сирийском городе на Голанских высотах, который до сих пор лежит в руинах. Летом 82-го снимал бои на улицах Бейрута. Позже его фотографии послужили основой для видеоряда мультфильма «Вальс с Баширом» о Ливанской войне, получившего номинацию на «Оскар»: «У меня есть серия кадров, где танки ползут по бейрутской улице. Создатели “Башира” вдохновились ими: в их сцене танк давит одну за другой припаркованные пустые машины».

Еще в 1974-м Бар Ам в сотрудничестве с Корнеллом Капой стал одним из основателей Международного центра фотографии в Нью-Йорке. А в 1977 году он создал фотоотдел в Тель-Авивском музее искусств – и возглавлял его до 1992-го, работая там куратором выставок. За свою жизнь он был удостоен целого ряда международных наград – последнюю, за вклад в области визуальных искусств, Бар Ам получил в 2000-м от Государства Израиль. А прямо сейчас на экраны выходит посвященный ему документальный фильм «1341 кадр о любви и войне»: в сентябре его показали в Москве в рамках еврейского кинофестиваля.

Ситуацию с иерусалимским Музеем толерантности, убравшим его снимок голого солдата из экспозиции, фотограф не комментирует. Защищают отца один из троих его сыновей да жена – художница Орна, которая живет с ним в Рамат-Гане. Они считают решение музея абсурдным: «Это уже давно не просто фотография, это история».