Еврей с чудинкой

Семь детей, синагога и немного рифм – так сегодня живёт в Иерусалиме музыкант Ниссим Блэк. А начинал он свой путь в гетто Сиэтла – в семье наркоторговцев.

«Когда-то он читал рэп о бандах и оружии в окружении скудно одетых женщин. Но сейчас – сменил золотые украшения на шляпу хасида, а во время интервью ни разу не взглянул мне в глаза», – так описала рэппера Ниссима Баруха Блэка британская журналистка Харриэт Шервуд.

Путь Блэка к ультраортодоксальному иудаизму был долог и начался… с семьи наркоторговцев. Он родился в 1986 году в бедном квартале Сиэтла, в преступном бизнесе были завязаны его мать, отчим и дед. Последний считал себя очень религиозным мусульманином. «Меня любили, да. Но это не отменяло ничего из происходящего, – вспоминал артист, чье настоящее имя было Дэмиэн Ямоль Блэк. – Я приходил из школы, а у нас дома тусовались люди с оружием и лежали мусорные пакеты, полные наркотиков. Было много страшных моментов». Ему было 12 лет, когда он сам стал торговать запрещенными веществами.

Вместе с дедом Блэк несколько раз посещал мечеть. Позже он попал в детский летний лагерь при протестантском центре и заинтересовался христианством. «То, что происходило вокруг – все эти разборки, драки, стрельба, – заставляло меня грустить. Я искал что-то более высокое и духовное. Я искал дом», – признавался он. На улицах тогда все читали рэп, и он влился в эту среду. Блэк сделал первую профессиональную запись, когда ему только-только исполнилось 15. Он получил известность в местном хип-хоп сообществе, но сегодня вспоминает о тех временах с отвращением. Его музыкой был гангста-рэп – тексты о насилии и наркотиках: музыка, которая, как говорит он сам, «не несла никакой надежды».

Стремясь отойти от преступного окружения, Блэк стал пропадать на собраниях христианской общины. Некоторое время он даже был миссионером и в числе других подростков разносил по домам брошюры. Но затем ему предложила контракт звукозаписывающая компания: «В то время музыкой правил 50 Cent, и продюсеры хотели сделать похожую запись. Меня попросили ужесточить посыл текстов, сделать их более жесткими, добавить ругательств. Я отказался, потому что хотел уйти от всего этого. Но потом они прислали по факсу предложение на полмиллиона долларов, и после этого я начал материться довольно быстро», – вспоминал Блэк.

Он снова оказался в тех кругах, где люди не просто читали гангста-рэп – но и воплощали его в жизнь. На одном из музыкальных состязаний, по словам артиста, он только чудом остался жив: оппонент набросился на него с оружием. Студия была полна гангстеров средней руки: они предлагали оружие, наркотики, женщин – и «постоянно притягивали к себе неприятности», как говорил Блэк. Вдобавок у него умерла мать: причиной назвали передозировку. Ей было всего около 40 лет. «Я понял, что хочу посвятить себя большему», – вспоминал Блэк в интервью.

В поисках других путей он наткнулся в интернете на видео об иудаизме. Это стало первым толчком. Блэк нашел в Сиэтле сефардского раввина – они начали общаться, читать и обсуждать Тору. Вместе с артистом на занятия стала ходить и его жена Джейми – они познакомились еще в школе и поженились вскоре после выпускного. «У нас был прекрасный опыт в сефардской синагоге. Равви принял нас, и община нас полюбила – можно сказать, мы начали настоящий духовный рост именно там. Даже первая книга по галахе, которую я купил, была сефардской», – вспоминал Блэк. Тогда же он изменил творческий псевдоним – и стал Ниссим Барух Блэк. Его жена Джейми взяла еврейское имя Адина.

В 2013 году артист вместе с супругой прошли гиюр. «Чем больше я искал, тем больше убеждался, что мне не хватает подлинности. В корне христианства и ислама я нашел иудаизм. И страстно захотел присоединиться к еврейскому народу», – объяснял он свой выбор. Подготовка к гиюру заняла в общей сложности 30 месяцев: Блэк с усмешкой добавлял, что «там не ищут новых клиентов». А в 2016 году вся семья, в которой уже тогда было четверо детей, переехала в Израиль. Изначально они поселились в Меа Шеарим, ортодоксальном районе Иерусалима, но позже переехали в Бейт-Шемеш, где влились в местную хасидскую общину. «Мое становление как еврея было драматичным и полным открытий, – вспоминал Блэк. – Я начал с сефардского учения, но позже открыл для себя восточно-европейский хасидизм. Это было то, что я так долго искал. Это разожгло во мне огонь».

Тогда же вернулся и рэп. Во время учебы в местном колеле Ниссим Блэк начал вновь писать музыку. Но если раньше она, по его словам, «была темной и мрачной», то теперь «старалась стремиться к свету». «Это как молитва: в музыке я прорабатываю личные переживания и стремление стать лучшим человеком. Люди говорят, что они любят включать мои треки детям – и меня это несказанно радует», – объяснял артист. Один из самых успешных треков Блэка – Mothaland Bounce – собрал на YouTube больше пяти миллионов просмотров. Это своего рода мини-биография артиста. «Из Сиэтла, дождливого города, где живет моя мама. В Иерусалим, золотой город, который был завоеван. Мы движемся вперед в поисках родины», – поет Блэк в клипе, где чернокожие мужчины, одетые как хасиды, танцуют под его песню.

«Мы получили здесь столько любви – это невозможно! Несмотря на то, что мы выглядим не как остальные члены общины, нас просто окружили добротой», – рассказывал Блэк о своей жизни в Бейт-Шемеш. Сегодня он проводит время, совмещая посещение хасидской школы с гастролями по всему миру. Например, в декабре прошлого года он стал хедлайнером ежегодного ханукального собрания в Лос-Анджелесе, а после зажжения меноры читал рэп в полном хасидском облачении: большинство слушателей были ортодоксами. Чуть ранее стало известно, что компания HBO Max взялась за разработку телешоу, основанного на жизни Ниссима Блэка. В настоящее время он работает над проектом вместе с комиком Моше Кашером, выросшим в нью-йоркской хасидской общине «Сатмар». «Это шоу – хороший способ распространить позитивную информацию о евреях. Это особенно важно в наш разгул антисемитизма», – рассуждал Блэк.

При этом, несмотря на гастроли и работу на Голливуд, он, по его словам, в первую очередь остается хасидом. «Мы соблюдаем кашрут и правила субботы. Мы очень скромны в быту. А дома нет ни телевизора, ни интернета», – рассказывал он в интервью. «Я посмотрела на его телефон и не увидела на экране иконок с приложениями, – вспоминала журналистка Харриэт Шервуд. – Я спросила его об этом. А он улыбнулся в ответ и – перед тем как отпить свой кофе – пробормотал благодарственную молитву».