От фарса — к трагедии…

Своего рода «предисловием» к спектаклю стала проведенная перед его началом презентация книги известного историка Ильи Альтмана «Первые жертвы. Евреи в СССР в годы Холокоста (1939–1945 гг.)» — первого научного исследования, посвященного жизни евреев на территории Советского Союза в годы Холокоста. «В нашей стране долгое время не хотели знать, что такое Холокост. Я собирал материал для книги долгое время, по самым разным архивам. Не было ни одного издания о жертвах Холокоста на территории Советского Союза, поэтому я решил заполнить этот пробел», – поведал собравшимся автор.

Мероприятие прошло при содействии Израильского культурного центра в Москве. Перед зрителями выступили председатель Межрегионального общественного фонда «Холокост» Алла Гербер, историк Геннадий Костырченко, Семен Додик — человек, переживший Холокост, а также директор Израильского культурного центра в Москве Яна Агмон.

Алла Гербер подчеркнула, что вся история Холокоста — это уничтожение непохожих, неприятных, уничтожение тех, кому отказывают в праве жить в стране, в создании культуры которой они участвовали. Эти люди, по словам Аллы Ефимовны, всегда раздражали фашистов того времени, причем не меньше, нежели раздражают наших антифашистов теперь; сегодня в Москве насчитывается 15 неонацистских организаций: «Все старания нашего фонда направлены на простое сохранение жизни на этой земле». Она отметила также, что «все американские и европейские авторы практически не писали об уничтожении евреев на территории СССР. В числе некоторых причин этого — секретность и закрытые архивы. Илья Альтман изменил этот ракурс».

Семен Додик, говоря о книге Альтмана, подчеркнул, что она крайне важна для того, чтобы человечество осознало — прошлое никогда не сможет повториться: «Я просматривал рукопись перед тем, как Альтман отдал ее в печать, и увидел множество интересных и неизвестных до того момента материалов. Зарубежные авторы нередко воспринимали территорию СССР как пространство, существовавшее в границах до 1939 года. Поэтому по Советскому Союзу насчитывали лишь от одного до двух миллионов погибших. Илья Альтман изменил это видение и показал, что на территории Советского Союза погибло 2 820 человек».

Логическим продолжением темы стал спектакль «Майн кампф. Фарс» (постановка М.Бартса и М.Розовского), по жанру представляющий собой трагикомедию с элементами фарса и гротеска. В определенной степени, это очередная попытка взглянуть на Холокост сквозь призму иронии — тенденция, достаточно распространенная в мировом искусстве последних лет.

Главный герой, Гитлер (Александр Лукаш), поселяется в ночлежке, где проживают двое евреев — Лобкович (Александр Карпов) и Шломо Герцл (Анатолий Зарембовский), напоминающие хорошо знакомые «шолом-алейхемовские типы. Образ будущего фюрера изобилует элементами гротеска. Это безумец, абсолютно не приспособленный к жизни. Он засовывает грязные носки в кофейник. Он не умеет ни завязать шнурки, ни почистить ботинки. Он напрочь лишен чувства юмора, а его мысли и замечания — плоски и бесцветны. Полной противоположностью ему являются Герцл и Лобкович — люди, обладающие большим чувством юмора, жизненной смекалкой и вековой мудростью.

Соседи по ночлежке пытаются обучить Гитлера простой житейской философии и бытовым премудростям, что, впрочем, однозначно воспринимается молодым антисемитом как «жидовская философия». Лобкович дарит Адольфу свое пальто. И именно оно становится свидетелем провала несостоявшегося живописца в Венской художественной академии.

Спектакль насыщен юмористическими монологами и диалогами. «У вас, у евреев, нет собственной культуры», – заявляет Гитлер Герцлу. «Конечно, – соглашается Герцл, – такой молодой народ…». Однако уже в первой части действия, окрашенной в светлые юмористические тона, появляются тревожные ноты и аккорды, предвещающие близкую Катастрофу. Адольф обещает Герцлу когда-нибудь отблагодарить его: «Я подарю тебе печку, очень теплую печку…». Трагедия и фарс оказываются на равных. Именно Герцл и предлагает Гитлеру стать политиком. «Для этого достаточно лишь кричать о своей ненависти к евреям», – с горькой иронией объясняет он будущему диктатору.

В юмористически-трагически тонах выдержана и любовная линия повествования. Зрители наблюдают «отрывки» из романа между молодой австрийкой Гретхен (Кира Транская) и Герцлом. Несмотря на теплоту и нежность их взаимоотношений намек на некие ментальные разногласия задается уже в самом начале — вопросом, который Гретхен адресует Герцлу: « За что ты убил Иисуса?». Постепенно романтика сюжета обрастает трагизмом — Гретхен уходит от Герцла к Гитлеру. В финале зрители увидят ее одетой в нацистскую форму, пинающей бывшего возлюбленного тяжелым кирзовым сапогом. Образ Гретхен до начала трагедии и «после» — две диаметрально противоположных личности. От ангелоподобного существа, одетого в белое платье — к чему-то демоническому, в своем роде собирательному в отношении всех женщин-гестаповок.

Отдельно следует отметить универсальность используемых в спектакле декораций, первоначально имитирующих картину ночлежки: голые кирпичные стены, железные двухъярусные кровати. Перед нами предстает Типичное, казалось бы, заведение подобного рода. Однако ближе к финалу с обстановкой происходит странная метаморфоза — появляется ощущение, что те же самые декорации все больше напоминают обстановку концлагеря и — в более широком значении — символику гетто. Это относится и к панцирной сетке кровати, превращающейся в тюремную решетку для Герцла, и к Лобковичу, чистящему пол при помощи зубной щетки…

Один из знаковых, «нечеловеческих» образов спектакля — курица. Обыкновенная живая курица, которую Гретхен дарит Шломо Герцлу в качестве домашней птицы и символа своей любви В финале спектакля тушка ее жестко и сладострастно разрывается руками нациста, который, к тому же, еще и сопровождает свои действия активными комментариями. Весьма красноречиво выраженная аллегория с уничтожением евреев в годы Холокоста.

Еще один яркий образ повествования — Фрау Смерть (Т. Михайлюк). Она предстает в спектакле уличной проституткой, в кожаных одеяниях и с хлыстом. Между прочим, выражается исключительно по-немецки и с окружающими общается через переводчика. Налицо тонкий синтез «сексуальной госпожи» и нацистской фрау-убийцы

В финале спектакля Фрау появляется уже под ручку с Гитлером, которого назначает своим помощником — диктатором-убийцей. Выразительная игра актеров, музыка Штрауса, Малера и замечательно подобранные еврейские мелодии в обработке Дж. Макрегора делают спектакль достаточно уникальным и своеобразным произведением о Холокосте.