О Гафте замолвите слово

Его взрастил «Современник», а прославил на весь Союз «Гараж». Потом он бывал шулером и убийцей, генералом и предводителем бомжей – ни одной похожей роли, но характерная, «гафтовская» игра. Сегодня Москва простилась с Валентином Гафтом.

Причиной смерти стали последствия инсульта, который Гафт перенес в августе прошлого года. Последние месяцы, по словам его друзей, вообще походили на каждодневный подвиг, но знали об этом только самые близкие. Гафт никогда не любил публичности. Поздно обретя славу: свой театр, «Современник», он нашел лишь в 40 лет, своего режиссера Эльдара Рязанова – еще позже, – Гафт очень ею дорожил.

«Артист, имеющий успех и идущий в толпу общаться, где его могут пощупать и потрогать, запросто похлопать по плечу, рискует очень многое потерять, – был уверен Гафт. – И главное, потерять тайну своего воздействия на зрителя. Ведь в обычной повседневно-бытовой жизни он совсем другой». А степень «воздействия» у Гафта была действительно колоссальная – взять хотя бы лишь его голос, его характерные, «гафтовские» интонации. Думаю, можно смело называть счастливчиками тех, кто вживую видел Гафта на сцене.

Я помню его Лейзером из Иерусалима в спектакле «Трудные люди». Галина Волчек еще в 1992 году поставила это «нечто вроде комедии в двух частях» по пьесе израильского драматурга Йосефа Бар-Йосефа. С музыкой еврейского композитора Моисея Вайнберга. В напарники Гафт тогда получил однокурсника по учебе во МХАТе Игоря Квашу, а также его «проводницу» в мир кино Лию Ахеджакову. Дело в том, что именно она посоветовала Рязанову попробовать Гафта на роль председателя гаражного кооператива в легендарном фильме «Гараж». И это был успех, после которого последовали другие его всеми нами любимые роли – и полковник Покровский из «О бедном гусаре замолвите слово», и Сатанеев из «Чародеев», и вор-рецидивист по кличке Батон из «Гонок по вертикали». И много чего еще из его фильмографии в 150 картин.

В общем, к 1992 году, когда на сцене «Современника» состоялась премьера «Трудных людей», Гафта уже обожала вся страна – как и его напарников по сцене. И смотреть, как вместе они превращали незамысловатую историю сватовства «старой девы» в настоящий еврейский анекдот – со сбивающими с ног шутками, но при этом полный щемящей тоски, – было огромным удовольствием. Спектакль этот, кстати, побил все рекорды – актеры сыграли его больше 200 раз, с репертуара «Современника» он был снят лишь после смерти Кваши в 2012 году.

Отношения у Гафта со всеми в «Современнике» были очень теплые. Однажды, когда «Современник» ехал на гастроли за рубеж и выяснилось, что Гафту не дали разрешения на выезд, вся труппа отказалась от поездки. Это никогда не мешало Гафту посвящать коллегам ироничные и порой далеко не добродушные эпиграммы. «Всегда играет одинаково актриса Лия Ахеджакова». Или вот: «Гораздо меньше на земле армян, чем фильмов, где сыграл Джигарханян».

«Ломаю голову над приемлемой расшифровкой фамилии ГАФТ, – писал в воспоминаниях Григорий Горин. – Гневный Автор Философских Тирад. Нет. Не то. Листаю словари. В русском словаре Даля слова “гафт” нет. Есть “гафель” – полурей над мачтой. Что такое “полурей” – не знаю. “Полуеврей” – понятно, “полурей” – нет. Смотрю “Еврейскую энциклопедию”. “Гафтара” – глава из Книги Пророков, читается по субботам и праздникам. Близко, но не то. По-немецки “хафт” – арест, по-английски “гифт” – подарок. Опять не то. Не “арест” он никакой, и уж не “подарок” точно. Беру медицинский справочник. Какое-то слово по латыни, похожее на сочетание “гафт”, и пояснение: “Особое состояние нервно-психической системы”. Ну, конечно! “Гафт” – не фамилия, а диагноз! Особое состояние организма, когда нервы обнажены и гонят через себя кровь, слова, мысли. Я лично болен “Гафтом” еще с юности».

С юности мечтал о театре и Гафт. Втайне от родителей, военного юриста Иосифа Рувимовича и домохозяйки Гиты Давидовны, не веривших в актерские способности сына, Гафт подал документы сразу в два театральных вуза и был принят во МХАТ, где учился на курсе у Василия Топоркова. В 1957 году, окончив школу-судию МХАТ, Гафт дебютировал в Театре им. Моссовета. Не сложилось. Потом были театры Сатиры, на Малой Бронной, «Ленком» – все не то. «Я забывал слова, путал партнерш, а один раз даже упал в оркестр», – делился Гафт, хотя и говорил, что в «Ленкоме», например, под руководством Анатолия Эфроса для него «началась настоящая работа». И все же главным театром в жизни Гафта, в котором таланту актера было суждено раскрыться в полную силу, стал «Современник», куда его позвал Олег Ефремов.

Гафт всегда был недоволен собой – что на репетициях в театре, что на съемочной площадке: считал, что сыграл отвратительно, просил переиграть, отснять еще один дубль, играл в нем гениально, но опять был не удовлетворен своей игрой. В этом желании оттачивать свою актерскую игру, возможно, и крылся секрет неизменного успеха Гафта. Просто невозможно найти двух хотя бы чуть похожих друг на друга его ролей. Гафту давалось все: свирепый Отелло, ироничный Альмавива, зловещий шулер в телевизионном спектакле «Игроки» по Гоголю, убийца в многосерийной ленте «Тайна Эдвина Друда» по Диккенсу, главарь мафии из «Воров в законе», полковник в фильме Тодоровского «Анкор, еще анкор!» – и множество, множество других ролей.

Творческий путь Гафта в итоге оказался устлан россыпью престижнейших театральных и кинематографических наград, в том числе орденами «За заслуги перед Отечеством» разных степеней. «У меня, как у человека, куча недостатков, – говорил о себе сам Гафт. – Но есть и одно достоинство, оно врожденное, еврейское. Это умение задумываться, я им очень дорожу». Думаю, именно это оставит имя Гафта в истории: еще многим поколениям будет интересно следить и за его актерской игрой, запечатленной на кинопленках, и за игрой его мысли, оставшейся нам в виде написанных им стихотворений.