Хабенский без короны

Экстрасенсы, наркотики и прослушка – всё это было в легендарном матче Корчного и Карпова. В декабре эту битву покажут в кино. Роль Корчного в фильме «Чемпион мира» сыграл Хабенский.

Воспоминания Виктора Корчного о матче за звание чемпиона мира по шахматам 1978 года местами весьма похожи на записки сумасшедшего – но только если не знать подоплеки. За шахматной доской в филиппинском городе Багио тогда сошлись не просто два человека – Корчной и Карпов: там бились насмерть две идеологии. СССР было необходимо победить перебежчика Корчного – «предателя», как называли его в советской прессе. А тому нужно было выстоять, «доказать свое право на жизнь», как говорил позже сам Корчной, у которого в Союзе оставались жена и сын – фактически на правах заложников.

По регламенту противники должны были играть до шести побед – без ограничения по числу партий. В итоге чемпионский матч длился три месяца – с июля по октябрь Корчной и Карпов провели 32 партии. Сюр начался еще до начала поединка. Советская сторона потребовала просветить рентгеном стул Корчного: в нем искали радиоустройство или химические вещества, которые могли бы помочь беглому шахматисту выиграть партию. Второй претензией к Корчному были его затемненные очки: они бликуют, Карпов не сможет сосредоточиться, заявляла делегация СССР.

Корчной вспоминал, что Карпов, который на тот момент был действующим чемпионом мира, привез с собой огромную команду. Среди них был космонавт Виталий Севастьянов, глава советской федерации шахмат, помощники-гроссмейстеры, в том числе экс-чемпион мира Михаил Таль, а также переводчики и массажисты, в которых Корчной видел агентов КГБ.

Впрочем, главным козырем Карпова он считал парапсихолога Владимира Зухаря. Что советская сторона на шахматных матчах использует экстрасенсорную поддержку, Корчной не сомневался. В 1977 году, на следующий год после своего бегства из СССР, он играл в Белграде матч претендентов против Бориса Спасского. Корчной утверждал, что его сопернику тогда помогли победить гипнотизеры. «Пока я обдумывал свои ходы, Спасский находился в специально сделанном ему боксе, и выходя из него, шел как сомнамбула», – вспоминал Корчной. При этом его собственные мысли «начинали путаться в голове, словно бы кто-то мешал мне думать». Все это, по его словам, тоже было следствием советского гипноза.

Ленинградец с еврейскими корнями, Виктор Корчной отказался возвращаться в СССР во время турнира в Амстердаме в 1976 году. По его словам, он сделал это ради спасения карьеры. Гроссмейстер, четырехкратный чемпион СССР и победитель международных турниров, Корчной отличался неуживчивым характером и прямотой. Он не стеснялся критиковать чиновников. Например, проиграв Карпову в матче претендентов в 1974-м, заявил, что это из-за «давления сверху». У него тогда на год отобрали право участвовать в соревнованиях за границей. Кроме того, фактически лишили всякой тренировочной практики: всех его партнеров отослали в помощь другим членам сборной.

После побега Корчного лишили звания «мастера спорта». Целый ряд шахматистов под давлением Госкомспорта СССР осудили его как предателя. Даже учебные пособия по шахматам, где фигурировало его имя, оказались запрещены. По словам беглеца, библиотеки отказывались выдавать их читателям, а кое-где фамилию Корчного из книг вымарывали вручную. Но самое главное – в заложниках у государства остались его жена и сын. Им отказали в выезде из СССР, а позже сына Корчного приговорили к 2,5 года лагерей. Формальным поводом стало уклонение от армейской службы, но государство не скрывало, что это месть за бегство его знаменитого отца. «Состоялся суд над сыном известного своим скандальным поведением гроссмейстера Корчного», – писал в то время ТАСС.

В голландском гражданстве Корчному отказали – он был вынужден перебраться в Швейцарию. По его словам, первое время он не мог спокойно спать: «Я постоянно ждал, что со мной что-то сейчас случится». Позже выяснилось, что в КГБ действительно обсуждали вопрос физического устранения шахматиста или его похищения – от плана отказались ввиду мировой известности Корчного.

Перед матчем против Карпова на Филиппинах Виктор Корчной предпринял очередную отчаянную попытку освободить жену и сына. Он написал письмо Леониду Брежневу, где взывал к милосердию генсека: «Вы, господин Маршал Советского Союза, прославляете доблесть Мохаммеда Али, который отказался воевать во Вьетнаме. И мой сын тоже не хочет воевать, не хочет быть солдатом армии страны, где бессовестно травили его отца!» По словам Корчного, письмо ему вернули в надорванном конверте: сотрудники посольства ознакомились с содержанием и отказались пересылать текст в Москву.

В филиппинском Багио первые семь партий Корчной и Карпов сыграли вничью. Корчной был уверен, что мог выиграть – но ему «мешал экстрасенс Зухарь». По словам шахматиста, он сидел в первом ряду и «таращил глаза». «Я попробовал поставить вопрос о Зухаре на жюри – выяснить его личность и отсадить от сцены подальше. Но эта попытка окончилась полной неудачей», ­­– писал Корчной. В итоге он решил проводить больше времени в отдельной комнате перед монитором – «опасаясь психолога» и называя его дуэт с Карповым «кентавром».

Впрочем, в какой-то момент Корчной тоже решил завести себе экстрасенса. Им стал некий господин Берингер из Израиля, который присутствовал в зале, начиная с 11-й партии. Корчной смог сравнять счет. Однако, по его словам, Берингера «быстро распознали и заблокировали»: «Работать эффективно он уже не мог. После 14-й партии он уехал».

На 19-й партии, когда Корчной проигрывал со счетом 1:4, ему на помощь пришли два американских йога – Стивен Двайер и Виктория Шеппард. «Стоило им появиться в зале и усесться в позе лотоса, как что-то случилось с Зухарем. Он закрыл лицо платком, а через некоторое время вышел из зала – насовсем, до конца партии», – писал Корчной. Но вскоре йогов самих удалили из зала. Выяснилось, что они принадлежали к секте «Ананда Марга» и имели отношение к попытке убийства индийского дипломата. При этом Двайер и Шеппард, находившиеся под следствием, продолжали встречаться с Корчным в его номере и заниматься с ним йогой.

Во время игры Карпову передавали йогурт – для поддержания сил. Корчной был уверен, что там допинг. «Я заметил, что после “йогурта” Карпов частенько начинал играть со скоростью пулемета», ­– вспоминал он. Кроме того, беглый шахматист был уверен, что с помощью цвета йогурта – а он был то темнее, то светлее – Карпову передают подсказки.

Паранойя Корчного может показаться нелепой. Но шахматист, который пережил травлю и заключение сына, был уверен: система пойдет на любые пакости, чтобы перемолоть его – включая гипноз и наркотики в йогурте. Позже помощники Карпова уже в интервью советской прессе всячески опровергали подозрения Корчного. Они утверждали, что основой йогурта были творожно-ягодные смеси, а цвет зависел от того, как долго их хранили в холодильнике. По их словам, Зухарь был вовсе не гипнотизером, а кандидатом медицинских наук, который работал над психологической устойчивостью и сном Карпова. Сам Карпов говорил, что Зухарь ему ничем не помог – шахматист якобы так и не смог справиться с бессонницей, мучавшей его во время матча в Багио.

Были еще вопросы к организатору матча, филиппинцу Флоренсио Кампоманесу. Корчной подозревал, что тот, подкупленный советской стороной, мог установить в его номере прослушку. На эту мысль шахматиста навело письмо фаната. Жучков обнаружить не удалось, но подозрения в адрес Кампоманеса не были лишены оснований. Еще до начала чемпионской серии тот действительно много общался с Карповым и его делегацией – однажды даже публично расцеловал советского посла. Позже, в 1982 году, Кампоманес стал председателям Международной шахматной федерации (ФИДЕ). Считали, что в этом деле не обошлось без «лобби» СССР. В 1985 году Кампоманес отплатил Советам новой услугой – остановил чемпионский матч между Карповым и Каспаровым «за исчерпанием физических и психологических ресурсов». В результате этого решения титул чемпиона мира оставался за любимчиком советских функционеров Карповым. Каспаров, который был советским гражданином, но из республики Азербайджан, называл это вмешательство Кампоманеса «спектаклем, который очень тщательно срежиссировали». Впрочем, Каспаров все равно отобрал у Карпова титул в том же 1985 году.

К 27-й партии Корчной проигрывал Карпову со счетом 2:5. Однако затем ему удалось сравнять счет. Карпов устал, полагал Корчной: «Он утратил свои лучшие качества. В первую очередь – тонкость психологической оценки, знание того, что думает о позиции противник, понимание хода его мыслей». Но беглый шахматист недооценил способностей Карпова к восстановлению. 18 октября 1978 года тот вернулся за шахматную доску после взятого им тайм-аута и переиграл Корчнова в заключительной, 32-й партии. Сам Корчной признался позже с присущей ему прямотой, что «Карпов был объективно сильнее». Он добавил также, что его соперника в случае поражения ждало незавидное будущее в СССР. Якобы Карпов даже готовил для себя «отходной» вариант: планировал бегство в США. Сам Карпов всегда отрицал подобные слухи.

Два великих шахматиста встретились в следующий раз в 1981-м в итальянском Мерано – и Карпов вновь победил, на этот раз более уверенно. Завершив ту партию, он назвал беглеца Корчного «отработанным паром». «Сложный человек, который просто ненавидел своих соперников. Завистливый и ревнивый, – говорил он позже о Корчном. – Если шло не по его сценарию, мог скинуть все фигуры с доски, крикнуть что-то обидное и убежать. Хотя для шахмат, конечно, Виктор Львович сделал очень многое».

Семья Корчного смогла покинуть СССР в начале 80-х. Но к тому времени шахматист уже жил с другой женщиной – австрийкой Петрой Лееверик. В конце 40-х годов она попала в советский лагерь под Воркутой, пережила пытки, но потом смогла вернуться в Европу. «Фрау Лееверик», как презрительно называла ее советская пресса, стала для Корчного больше чем просто женой. Она была его менеджером, музой и проводником в новом для него западном мире.

Сын Корчного долгое время не общался с отцом: обвинял его в бедах семьи и не мог простить уход к другой женщине. Они помирились лишь в 90-е – после смерти первой жены шахматиста. Сам Виктор Корчной умер летом 2016 года, ему было 85 лет. Его называли «самым сильным шахматистом, который так и не стал чемпионом мира». Даже в преклонном возрасте Корчной продолжал играть и побеждать на ветеранских турнирах.

В 1990 году шахматиста восстановили в российском гражданстве. Но возвращаться он отказался. Хотя в Россию после все же приезжал – и часто повторял, что никогда не желал себе участи диссидента: «Я просто хотел играть в шахматы. И бежал из Союза, потому что моей карьере угрожала опасность. Не я первый начал, это советские власти втянули меня в войну. Можно считать так: борясь против СССР, я боролся за себя».