Это раздается в Бухенвальде...

Зловещее слово Бухенвальд. Оттуда не возвращались. Те, кому удалось уцелеть, никогда не забудут этот ужас. А в назидание потомкам звучит бухенвальдский набат: "Люди мира! На минуту встаньте…"

Концентрационные лагеря, специально оборудованные места превентивного заключения для противников нацистского режима. Были известны жестоким обращением с узниками и нечеловеческими условиями их содержания.

Было когда-то в Тюрингии, в восьми километрах от Веймара, место, овеянное поэтической легендой, — поросшая дубами и буками гора Эттерсберг. Здесь любил бывать великий Гете, здесь он обдумывал свои произведения, оттуда смотрел на светлые пейзажи милого края, на живописные леса, холмы, долины.

Кончилось поэтическое очарование этого края, когда в 1936 году нацисты стали возводить на горе Эттерсберг концентрационный лагерь для противников фашизма, и назвали его Бухенвальд (Буковый лес).

Бухенвальд официально не был лагерем смерти, как Освенцим, но 56 тысяч заключенных приняли здесь страшную смерть от пыток и изнурения в бункерах, от пули в затылок, от голода и тяжелой работы. Здесь погибло более 8 тысяч советских военнопленных. Здесь был застрелен и сожжен в печи крематория вождь немецких коммунистов Эрнст Тельман.

Страшным местом на земле стала гора Эттерсберг. Но и местом человеческого величия. Ведь 11 апреля 1945 года — при подходе американской армии к Веймару — подпольная организация Бухенвальда дала сигнал к массовому вооруженному восстанию, и более 20 тысяч заключенных, вышвырнув охрану, сами освободили себя.

Первые концентрационные лагеря были основаны СА сразу после захвата Гитлером власти. Это были так называемые "дикие лагеря". Большинство из них находилось в Берлине, а также в Саксонии и Тюрингии. "Дикие" лагеря размещались где попало: в бывших казармах, казематах, заброшенных фабричных зданиях, полуразрушенных пустующих замках.

Примерно в тоже время, что и "дикие" лагеря появились и "лагеря юстиции" в Ольденбургских болотах — Папенбург, Эстервеген. В них, наряду со штурмовиками, а позже — эсэсовцами хозяйничали и чиновники министерства внутренних дел. Официально в этих лагерях должны были содержаться уголовники, но в них попадали и политические заключенные, обвиняемые в государственной измене и в измене родине.

Тогда же, в 1933, были построены и три главных концлагеря, действовавших до конца войны: Дахау близ Мюнхена, Бухенвальд возле Веймара и Заксенхаузен, возле Берлина. Первыми узниками в них оказались коммунисты и евреи. Однако очень скоро узниками лагерей стали социал-демократы, католики, протестанты и многие другие.

Первоначально в жестокости в концлагерях не было никакой системы, лагерный персонал был недисциплинированным. Все изменилось с назначением комендантом Дахау Теодора Эйке. Он сменил половину персонала, ввел строжайшую дисциплину и порядок. Бессмысленная жестокость уступила место жестокости систематизированной, хорошо организованной, основанной на принципе безоговорочного и абсолютного повиновения всем приказам старших по званию офицеров СС.

5 июля 1934 Эйке был назначен главным инспектором концлагерей и командиром охранных подразделений СС. Эйке с энтузиазмом принялся за создание единой системы концлагерей. В 1937 он закрыл несколько мелких концлагерей, сконцентрировав всю деятельность в четырех крупных: Дахау, Бухенвальд, Заксенхаузен и Лихтенбург. После аншлюса Австрии Эйке открыл там новый лагерь — Маутхаузен. В 1934 — 39 через концлагеря прошло около 200 000 заключенных. С 30 августа по 1 сентября 1939 нацисты провели акцию "Заключенные". Две тысячи коммунистов и большое число антифашистов не членов КПГ были посажены в концлагеря.

В 1939 в концлагерях была введена смертная казнь за "саботаж" на военных предприятиях. Созданы также "штрафные лагеря" специально для вермахта. 24 октября 1939 был издан указ о более жестком обращении охраны с заключенными в концлагерях.

С началом войны сеть концлагерей стала стремительно расширяться. Также были созданы лагеря смерти, где ликвидация узников шла непрерывным и ускоренным темпом, и "рабочие лагеря", где заключенные жили не больше трех — шести месяцев: там проводился приказ об "умерщвлении работой".

Первоначально заключенные подразделялись на четыре группы: политические противники режима, представители "низших рас", уголовные преступники и "неблагонадежные элементы". Вторая группа, включающая цыган и евреев, подлежала безусловному физическому истреблению и содержалась в отдельных бараках. Среди политических заключенных были члены антинацистских партий, члены самой нацистской партии, обвиненные в серьезных преступлениях, просто инакомыслящие, члены различных религиозных сект. Среди "неблагонадежных" числились также гомосексуалисты, "паникеры", недовольные и т. д. Многие попадали в лагеря по доносам соседей, завистников и недоброжелателей.

Все узники концлагерей были обязаны носить отличительные знаки на одежде, в том числе порядковый номер и цветной треугольник. Политзаключенные носили треугольник красного цвета, уголовники — зеленый, "неблагонадежные" — черный, гомосексуалисты — розовый, цыгане — коричневый.

Евреи носили помимо классификационного треугольника еще и желтый, а также шестиконечную нашивку в виде звезды Давида. Нарушивший придуманные нацистами "расовые законы" еврей должен был носить черную кайму вокруг зеленого или желтого треугольника. Иностранцы также имели свои опознавательные знаки, французы носили нашитую букву "F", поляки "Р" и т.д. Буква "К" обозначала военного преступника, "А" — нарушителя трудовой дисциплины. Слабоумные носили нашивку Blod — "дурак". Заключенные, участвовавшие или подозреваемые в побеге, должны были носить на груди и на спине красно — белую мишень.

Сам концлагерь был обнесен высоким забором из колючей проволоки, сквозь который пропускали ток высокого напряжения. Через каждые 75 метров торчала наблюдательная вышка с обзорной площадкой под крышей. На вышке устанавливался пулемет. Часовые сменялись каждые три часа. За колючей проволокой и вышками пролегала широкая нейтральная полоса, которая великолепно просматривалась. "Ворота" лагеря представляли собой, обычно, вытянутое в длину одноэтажное здание с башней посередине, где находилась обзорная площадка, и стояли мощные прожектора, которые зажигали, когда темнело. В одном из крыльев здания помещались апартаменты дежурного по лагерю офицера СС, в другом — карцеры для штрафников. Все лагеря были радиофицированы.

Сразу за "воротами" начинался аппельплац, где выстраивали заключенных.

За аппельплацем рядами стояли бараки для узников, а также бараки, где помещался лазарет, прачечная, кухня и крематорий. "Улицы" были довольно широкие, т. к. заключенных водили строем по восемь, а то и десять человек в ряду. Каждый барак был окружен колючей проволокой. И аппельплац, и дороги между бараками ("улицы") представляли собой пыльную, выложенную щебенкой землю с колдобинами.

В лагерях существовала и официальная организация заключенных. Так сказать, "самоуправление". Как правило, она состояла из "близких элементов" — уголовников, проштрафившихся штурмовиков и эсэсовцев. Самыми важными персонами из среды заключенных были лагерные старосты, а также писари и статистики. На низшей ступени этой иерархии стояли т.н. "капо" — заключенные, следившие за порядком в бараке, а также порядком во время работы лагерных команд. Старосты лагерей, старосты блоков, капо и прочие заключенные, занятые в лагерных организациях, носили на левом рукаве черную повязку с белой надписью.

Война закончилась. Нацизм был сокрушен. Преступники (не все, конечно) повешены. А в Тюрингии осталась та самая гора. Но ничто уже не вернет ей славы очаровательного поэтического уголка. Теперь это место печаля и скорби, место торжественного молчания и почтительного поклонения, где говорит за всех колокол, установленный на пятидесятиметровой башне. И башня, и колокол — это часть величественного монумента, возведенного на месте концлагеря Бухенвальда героям и жертвам антифашистской борьбы. И когда тяжелые густые звуки бухенвальдского набата растекаются по лесистым склонам горы Эттерсберг, они напоминают жителям Веймара и окрестных городов и деревень о том, что творилось здесь в черные годы нацизма. Они поминают погибших — эти звуки бухенвальдского набата, они будят тех, кто успокоился пятидесятилетним миром, они тревожат, призывают людей: Берегите мир!