Молчание ягнят

Совсем недавно, в ноябре, федеральный суд в Бруклине подвел черту под драматичным пятинедельным процессом. В судебном постановлении признавалось, что полицейские обоснованно применили силу, застрелив вечером 30 августа 1999 года 31-летнего еврея Гари Буша (известного и под еврейским именем Гидон) неподалеку от его дома в бруклинском Боро-парке.

Опустошенная и уставшая Дорис Буш Боски (Doris Busch Boskey) сообщила репортерам, что ход процесса полностью контролировался полицией и даже вердикт, вынесенный по иску, поданному ее семьей против городских властей, не остановит ее в поисках правды о том, что случилось с ее сыном. Адвокат Мирон Белдок (Myron Beldock) заявил, что полицейские сами спровоцировала конфликт с психически дезориентированным человеком, что, собственно, и привело к ужасной развязке. В полиции хорошо знали о том, что Гари Буш, после ухода из медицинского колледжа в 1995 году обратившийся к религии, был эмоционально неуравновешенной личностью.

В тот августовский день несколько офицеров полиции включая сержанта Терренса О’Брайена (Terrence O’Brien), который впоследствии отдал приказ стрелять, были вызваны сторожем из района Шомрим (Shomrim). По свидетельству сторожа, полуобнаженный Буш неподвижно сидел на улице у входа в свою квартиру на первом этаже и просил о помощи. Прибывшим полицейским он заявил: «Обращаясь ко мне, вы обращаетесь к Б-гу. Я работаю на Высшую силу» .

По словам Белдока, в таких случаях полицейские должны избегать конфронтации, то есть отступить и ждать прибытия бригады службы спасения. Полицейские же не предприняли ничего, а лишь предупредили Буша, чтобы тот не заставлял их возвращаться. Когда же они снова были вызваны к квартире Буша, то сходу перешли в наступление. Первым делом повалили на землю афроамериканского друга Буша и надели на него наручники. Досталось и Бушу, в лицо которого офицер направил струю из газового баллончика. В конце концов, полицейские приставили бедолагу к стенке и заняли вокруг него позиции для стрельбы. О’Брайен приказал Бушу бросить молоток, который тот сжимал в руке. Когда Буш, издав нечленораздельный вопль, отказался подчиниться, О’Брайен и трое других полицейских открыли огонь. Позже в их магазинах насчитали 15 отсутствующих патронов, тогда как акт о вскрытии засвидетельствовал 12 поражений.

Защищающаяся сторона на суде утверждала, что молоток Буша являлся смертоносным оружием. Адвокаты муниципалитета попросили судью в своих выводах не основываться на сочувствии горю семьи Буша, поскольку, по их мнению, полицейские применили оружие исключительно из-за того, что их жизни угрожала опасность.

Способность судьи воздерживаться от сочувствия адвокат Белдок отметил, когда тот позволил судебному эксперту муниципалитета со смаком рассуждать о каждой дыре от пули в рубашке Буша. С другой стороны, сам Белдок частенько был не совсем убедителен в своих утверждениях. А вот противная сторона подобного себе не позволяла. Набрав команду из шести молодых агрессивных адвокатов, городские власти продемонстрировали свое изначальное намерение не искать правду, а выиграть процесс.

Но более всего в этом процессе резали слух не доводы и прения сторон, но молчаливое невмешательство еврейских организаций, которые, очевидно, предпочли не вступать в конфронтацию с городскими властями.