В кишлаке, да не в обиде

Сегодня в Таджикистане от многочисленной еврейской общины осталось всего 300 человек. Вместо снесенной 10 лет назад старинной синагоги у них теперь – обычный жилой дом. Доход обычного таджикского еврея невелик – порядка 40 долларов в месяц, из которых 30 долларов – это пенсия, еще 10 долларов – спонсорская помощь. Евреи жалуются на тяжелую жизнь, но при этом подчеркивают – зато с антисемитизмом им сталкиваться не приходится, несмотря на проводимую на деньги Саудовской Аравии исламизацию Таджикистана.

На здании синагоги Душанбе нет никаких опознавательных знаков, однако найти ее нетрудно – если знаешь, где искать. Со стороны она может показаться просто богатым особняком с обширным внутренним двором, отгородившимся от улицы высоким забором. В синагоге посетителей ожидают два служителя: 59-летний Яков Матаев, бухарский еврей, и 63-летняя Евгения Робиева, ашкеназка. По словам Матаева, в настоящее время в Таджикистане осталось 300 евреев. Согласно же официальным оценкам, их число вдвое меньше. В любом случае это очень резкое падение, поскольку последняя советская перепись 1989 года показала в республике 15 тысяч человек еврейского населения.

Робиева тоже вскоре окажется в числе эмигрантов: она ожидает визу, чтобы уехать к сыну в Германию, а ее дочь уже давно живет в Израиле. Разумеется, серьезные аргументы в пользу эмиграции имеются не только у евреев, но и у любого жителя Таджикистана. Эта республика считается беднейшим государством в Центральной Азии, хотя и остальные страны региона не могут похвастаться высоким уровнем жизни. Тем не менее страна могла бы привлечь туристов благодаря своим горным ландшафтам. Весьма своеобразна и местная культура, в которой заметны черты персидского, тюркского и славянского влияний. Однако бедность и коррупция приводят к тому, что не менее миллиона таджикских граждан ежегодно выезжают на работу в Россию.

Старинное здание душанбинской синагоги в 2006 году было снесено в ходе реконструкции столицы. В качестве компенсации крупный местный бизнесмен и родственник президента Эмомали Рахмона выделил еврейской общине другое здание, обычный жилой дом, который, безусловно, невозможно даже сравнить со снесенной синагогой. «Таджики помнят и любят евреев, – говорит Евгения Робиева. – Среди местных актеров и певцов евреев было немало. Приехавшие из Европейской части СССР врачи, инженеры и ученые внесли значительный вклад в индустриализацию республики. Таджики с удовольствием вспоминают те времена, когда в Душанбе проживала многочисленная еврейская община, и сожалеют, что сейчас всё совсем не так».

Рядом с пришедшим в полный упадок православным кладбищем Душанбе находится еврейское, заметно более ухоженное. Проживающие за рубежом родственники нанимают за небольшие деньги специальных людей, которые ухаживают за могилами. Если раньше надписи на еврейских могилах делались в основном только на русском языке, то на надгробиях последнего времени появились и ивритские надписи, как того требует традиция.

Друзья детства Робиевой и Матаева сегодня разбросаны по всему миру. В первые годы после распада СССР подавляющее большинство евреев Таджикистана уехало в Израиль, США или Россию. Аналогичным образом поступили и почти все евреи из Узбекистана и Киргизии. В советские годы в Узбекистане проживала весьма многочисленная еврейская община, доходившая до 150 тысяч человек. Сегодня более 50 тысяч бухарских евреев живут в Нью-Йорке. Некоторые из них регулярно приезжают в свои родные места.

В 1992 году в Таджикистане вспыхнула кровопролитная гражданская война, продолжавшаяся пять лет и унесшая жизни 50 тысяч человек. В условиях последовавшей разрухи не только евреи и русские, но и представители коренного населения искали возможность эмигрировать. Робиева, в отличие от большинства других, осталась. Она не захотела уезжать, когда в 1992-м, в условиях начавшейся гражданской войны, израильтяне вывозили евреев на вертолетах. Ее решение не изменили гибель брата и мужа, застреленных в ходе передела собственности, а также эмиграция детей. Свое нежелание покидать Душанбе она объясняет необходимостью заботиться о хрупком здоровье престарелой матери.

Как и большинство жителей Таджикистана, представители еврейской общины тяжело переживают экономические трудности. «Я получаю пенсию в размере 150 сомони (примерно 30 долларов). Еще по 10 долларов нам выдают в синагоге. Это средства, которые в качестве помощи высылают нам из-за границы, – рассказывает Барно Мавашева. – Этих денег не хватает на жизнь: дорогие коммунальные услуги, медицинское обслуживание. Нам нужна забота государства и наших соотечественников». В сегодняшнем Таджикистане заметны тенденции к усилению исламизации. Появляются новые мечети, финансируемые из Саудовской Аравии и других стран Персидского залива. Всё больше женщин скрывают лица под паранджой, хотя это и противоречит местным обычаям. Хотя режим президента Рахмона пытается бороться с усилением исламистских тенденций в обществе, эти усилия кажутся тщетными.

И Матаев, и Робиева жалуются на тяжелую жизнь, но при этом утверждают, что, по крайней мере, с антисемитизмом им сталкиваться не приходится. В мусульманских республиках СССР антисемитизм никогда не имел такого распространения, как в европейской части, а сегодня, после почти полного исхода евреев, для него тем более нет никакой почвы. Скорее, государство даже нуждается в том, чтобы в стране оставалось хотя бы небольшое количество евреев и продолжала действовать синагога. На этот факт всегда можно указать, чтобы подтвердить собственную толерантность.

«Я живу в Таджикистане уже 55 лет. У меня прекрасная семья, работа, друзья, страна. Единственное, чего мне не хватает, так это общения, – говорит профессор Евгения Зельнер. – С возрастом хочется быть ближе к своим культурным и религиозным корням. Здесь, в синагоге, мы делимся тревогами и радостями, читаем книги. Мы не должны забывать своих традиций».