— Центр у нас действительно уникальный, один из лучших в Европе. Это и студия звукозаписи, и школа, в которой обучаются дети, и продюсерский центр, и уникальный музей клавишных инструментов. Здесь мы проводим мастер-классы ведущих музыкантов — как зарубежных, так и российских. Наша первоначальная задача заключалась в том, чтобы собрать все альтернативные и прогрессивные музыкальные андеграунд-течения. Например, рок, но не тот, что принято называть «говнороком» или «совком». Музыка формата «Нашего радио» или «Нашествия» — это вообще не наша тема. В нашей стране рок — это ребята с длинными засаленными волосами, от которых несет пивом и чесноком. Это совершенно не наша культура, мы пропагандируем современную прогрессивную рок-музыку, которую играют сейчас на Западе. Нам интересны такие музыкальные направления, как джаз, фолк. Наша цель — вывести качество российских музыкантов на новый уровень. Современная отечественная сцена — это шансон и совершенно непотребная попсятина, в общем, то, что к музыке никакого отношения не имеет. Пляшущие под фонограмму полуголые девицы, так называемые «поющие трусы», — вот она, наша современная музыкальная культура, которая импонирует 90 процентам населения страны. Меня же интересуют оставшиеся 5-10 процентов. Они, как правило, слушают западную музыку, хотя в России тоже есть талантливые музыканты, которые могли бы эту нишу занять. Их просто нужно консолидировать и запустить на музыкальный рынок.

— Мы проводим конкурсы, фестивали. Сейчас у нас проходит всероссийский конкурс «Музыкальная революция». За или против участников голосуют сами зрители, хотя их вкус, конечно, тоже специфический, поэтому результаты порой регулируются.

— Я 17 лет профессионально учился музыке: в музыкальной школе, затем в музыкальном училище и на дирижерском факультете консерватории. Четыре года играл в группе «Интеграл» вместе с Юрием Лозой и Бари Алибасовым. Потом у меня была группа «Индекс», с который мы играли классический и симфо-рок. Вокалистом был Альберт Асадуллин, очень известный музыкант, великолепный певец, сыгравший главную роль в первой советской рок-опере «Орфей и Эвридика». В 1987 году я взял на вокал Гришу Лепса: забрал его из ресторана. У него тогда была фамилия Лепсверидзе. В нашем коллективе он и стал тем Григорием Лепсом, которого сейчас знает вся страна. Затем два года работал в Великобритании с единственной в то время англо-российской группой Red Rock. С 1991 по 2001 годы занимался исключительно бизнесом: на музыку времени просто не было. А потом все снова завертелось: построил собственную студию звукозаписи, сделал свое шоу — с декорациями, костюмами. Известный американский продюсер Джон Квигли, снимавший клипы для Кристины Агилеры, Эминема, Limp Bizkit, 50 cent и других знаменитостей шесть раз прилетал в Москву, чтобы посмотреть наши выступления. По его словам, такого он больше нигде в мире не видел. Кроме того, мы выпускаем российские версии журналов Сlassic Rock и Metal Hammer. Я веду свою колонку в журнале «Алеф» и семичасовую программу «Беседы о роке и джазе» на Русской службе новостей, куда к нам в гости приходят ведущие российские и мировые рок- и джаз-музыканты. В общем, занимаюсь многим!

— В душе я, конечно, музыкант. Бизнесом занимаюсь по необходимости — деньги-то надо зарабатывать! Музыка, которую я люблю, — некоммерческая, заработать на ней практически невозможно. Мы открыли в нашем центре образовательные курсы: музыкальные классы по гитаре, фортепьяно, ударным, вокалу, актерскому мастерству, хореографии. Наиболее одаренных детей мы учим бесплатно, но в целом это коммерческий проект, который в скором времени начнет себя хотя бы окупать. Мы открылись буквально месяц назад, находимся пока в самом начале пути.

— На дворе стоял 1991 год, в стране начались перемены. Жизнь забурлила настолько активно, что я решил попробовать себя здесь. Англия очень близка мне по духу, особенно своей рок-культурой (я с детства слушаю и боготворю британскую музыку). У нас была группа: мы играли в небольших концертных залах, клубах. Заработать на этом было довольно сложно, вот я и вернулся в Россию. В 90-х годах тут господствовала музыка вроде «Ласкового мая», а это совершенно чуждая мне культура. Рок превратился в «говнорок»: псевдофилософские тексты и очень низкий уровень музыки. Я вообще музыку воспринимаю с инструментальной стороны. Голос — это единственный инструмент, который создал Господь Б-г. Все остальные музыкальные инструменты созданы руками человека. Для меня важны мелодичность, звукоизвлечение, гармония. Сам я слушаю только западную музыку, у которой, конечно, совершенно другой уровень. Отечественная рок-музыка — это, в первую очередь, поэзия, в общем, те же барды. То, как ты играешь на инструменте, у нас совершенно не важно: выучил два-три аккорда — и уже, якобы, музыкант. Несколько недель назад к нам в центр приезжал Сет Риггс — легендарный преподаватель вокала, чьи ученики завоевали в общей сумме 135 премий «Грэмми». Среди них — Дженифер Лопез, Майкл Джексон, Стиви Уандер, Мадонна, Рики Мартин, Энрике и Хулио Иглесиасы и так далее. Он провел четыре мастер-класса, ему все очень понравилось, мы очень подружились. Он рассказал, что у западных артистов каждый день состоит из шести часов вокала, шести часов хореографии и других занятий. Сомневаюсь, что наши артисты живут в таком же режиме. 40 минут в день попел — и уже пальцы веером: смотрите, какой я крутой вокалист. Чтобы пересчитать хороших певцов, хватит пальцев одной руки. Из мужского вокала разве что Носков, Лепс, Мазаев, да и тот берет в основном харизмой; из женского — Долина, Гвердцители. В одной только Финляндии полторы тысячи выпускающих диски рок-групп. Представляете? А у нас? Раз-два и обчелся. И то, в основном, те, кто играл в 80-90-е годы, в общем, «те же на манеже». О чем может идти речь, если пять лет назад лучшими рок-группами называли коллективы «Звери» и «Корни»? Сейчас таких номинаций и вовсе нет, впрочем, как и самой культуры. Тем не менее переломный момент все-таки наступит — ведь все в жизни развивается по спирали. Хорошая музыка обязательно вернется.

— Я закрыл свое шоу: строительство центра занимало слишком много времени и сил. Пока не играю.

— Конечно! Станиславский говорил: «Кто хоть раз вдохнул пыль сцены, тот задохнулся навсегда».

— Да, в 1982 году я снялся в фильме «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты», в 1984-м — в картине «Рецепт ее молодости». Было очень интересно, но дело в том, что у меня нет профессионального актерского образования. Меня приглашали из-за харизмы и драйва, и играл я, в основном, всяких страшных дядек. Три года назад меня позвали сыграть в спектакле «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» в постановке Алексея Рыбникова. Там я «пошел на повышение», сыграв одну из главных ролей — роль Смерти. Спектакль посмотрел Пьер Карден, по словам которого, «такой страшной роли он еще никогда не видел».

— Нет. Папа — инженер, мама — учитель биологии. Мама всегда мечтала играть на скрипке. Во время войны ее эвакуировали из Запорожья в Ташкент, и скрипка где-то потерялась. Поэтому мама воплотила свою мечту в детях. Моя родная сестра тоже получила высшее музыкальное образование. Она живет в Израиле; работает директором супермаркета «Тив Таам» — сеть магазинов, где продают некошерные продукты.

— По той же причине, что не уехал в Англию: не нашел себя там. Израиль — великолепная страна, я очень уютно себя там чувствую, это мой дом, моя историческая родина. Израиль живет во мне, но себя я в Израиле не вижу. Мне сложно там ориентироваться, языка я не знаю, да и менять что-то в зрелом возрасте уже не очень хочется. У меня двойное гражданство — российское и израильское. Это очень удобно: могу разъезжать по миру без всяких виз. В России я родился, живу и работаю, Израиль — моя историческая родина, Англия — родина по духу. Очень люблю Испанию. Я вообще считаю себя человеком мира. Однако зарабатывать деньги мне удобнее всего в России. Тут у меня много связей, друзей и знакомых, нет языкового барьера. Я знаю, как здесь нужно заниматься бизнесом. У нашей компании есть патенты на производство глазированных сырков с начинкой и другие продукты.

— В 1996 году мы с друзьями стали делать на хлебозаводе №28 пряники с начинкой. Пряник — это исконно русский продукт, до того пряники с начинкой производились только вручную — тульские пряники. Мы автоматизировали производство на оборудовании компании Rheon, дистрибьютером которой я являюсь уже на протяжении 15 лет. Я сладкоежка и очень люблю глазированные сырки. Вот и решил как-нибудь поместить в них начинку. На отработку технологии у меня ушло два года. В итоге приобрел патент, и четыре года мы были на этом рынке монополистами. Потом конкуренты сдвинули нас с рынка, и я заложил основу бренда «Тевье-молочник». Пять лет входил в рынок, сделать это было очень не просто. «Тевье-молочник» — единственный российский бренд, выпускающий кошерную молочную продукцию. Сейчас наши дела идут намного лучше, набираем обороты.

— Даже наоборот! Несмотря на советское воспитание я каждую субботу хожу в синагогу. Последний месяц перестал ездить в Шаббат на машине — прошу шофера. Иврит, к сожалению, не знаю, а вот Тору изучаю уже года четыре: читаю главы с комментариями. Стараюсь соблюдать кашрут, недавно с друзьями открыли в Москве ресторан «Тель-Авив». На открытие приезжал Берл Лазар, в ресторане бывают мои друзья: Иосиф Кобзон, Гарик Сукачев, Артемий Троицкий, Владимир Соловьев и многие другие.

— Сам. Родители мне этого не прививали. Папа очень любит наши корни, собирает литературу об Израиле и евреях. Мы с ним вместе пишем книги. Одна из них — «Список Сандлера», которая состоит из 613 (по количеству заповедей Торы) биографий. В 50-60-е годы отец собирал карикатуры на Израиль. Набралось две коробки, и недавно мы их издали. Предисловие к книге написал Борис Ефимов — выдающийся карикатурист, друг Сталина и враг Гитлера. Ему было 107 лет. Предисловие стало его последней работой, он умер через три месяца. В общем, книги, журналы, музыка, бизнес — крутимся, как можем.

— Главное — четко определять, что для тебя хобби, а что — источник заработка. Жизнь проходит быстро и прожить ее надо с максимальной пользой! Я очень люблю свой народ, его историю; горжусь тем, что я еврей, говорю об этом открыто. Некоторые скрывают свое происхождение, меняют фамилии. Я этого не понимаю. Не уважаю тех, кто из Рабиновича превратился в Сидорова и так далее. Я — Сандлер, мой отец, дед, прадед были Сандлерами, как я могу отказаться от своей фамилии? Мы — великий народ, который должен гордиться своими корнями. Евреи дали миру огромное количество талантливых людей: ученых, музыкантов, врачей. Естественно, в семье не без урода: подонок — он везде подонок. Но, надеюсь, среди нас их не так много.

— Конечно. Другое дело, что я всегда могу постоять за себя. В детстве дрался, в мой адрес неоднократно летели оскорбления вроде «жид пархатый». Все как обычно, все как у всех. Меня и раньше это не пугало, и сейчас не пугает.

— На днях вернулся из Франции: катался на горных лыжах. Гоняли там, как бешеные, по 7-8 часов в день. Еще катаюсь на сноуборде, но этим, как правило, занимаюсь в Подмосковье. Люблю плавать, в детстве занимался боксом, большим теннисом, самбо, неплохо играл в шахматы. Сейчас спорту уделяю уже не так много внимания. Немного занимаюсь боксом, на даче бегаю вместе с собаками — у меня живут алабаи. На фитнес-центры времени у меня нет. Я всегда любил движение и физические нагрузки: подвигаться, размять мышцы — без этого никуда.