На предстоящих выборах в Петербурге партийный список «Яблока» возглавит Борис Вишневский – соратник Григория Явлинского и депутат питерского заксобрания. В интервью Jewish.ru Борис Вишневский объяснил, почему участвует в выборах, хотя уверен, что их результаты всё равно будут фальсифицированы, рассказал, что «Яблоко» – не карманная прокремлевская оппозиция, а также пришел к выводу, что волеизъявление жителей Крыма не имеет значения.

Борис Лазаревич, вы закончили ЛЭТИ, занимались разработкой навигационных систем, писали научные труды. Как вас из научной стези перебросило в политику?
– С одной стороны, случайно, с другой стороны, нет. Действительно, по первой своей жизни я математик, кандидат наук, занимался алгоритмами обработки информации, писал зубодробительные формулы. Это было очень интересно, я с удовольствием вспоминаю ту часть своей жизни. Но началась перестройка, в городе появились дискуссионные клубы, где можно было обсуждать, что происходит в стране, проблемы, по которым раньше никаких дискуссий не допускалось. Я активно в них участвовал. В 90-м мне, как и многим другим активистам, предложили попробовать стать депутатом.

И вы согласились.
– Да, мы хотели изменить жизнь к лучшему – жизнь города и страны, не свою. Сейчас, к сожалению, у большинства другая мотивация, и это кардинальное отличие политического призыва 89-90-х годов от современного: мы не рассматривали власть как возможность решить личные проблемы и получить какие-то выгоды. Я вообще не думал, что останусь в политике надолго, полагал, что депутатство – явление временное: сейчас всё исправим, наладим счастье и вернемся к своим прежним профессиям.

Не удалось быстро счастье наладить?
– Нет, не удалось. Конечно, какие-то перемены всё же наступили, и довольно серьезные. Я помню времена, когда была одна партия, когда полагалось единодушно одобрять и поддерживать ее политику, а во всех газетах писали одно и то же. Вот тут удалось многое изменить, но сейчас начался довольно серьезный откат: мы опять наблюдаем нечто похожее на монополию одной партии, причем всё больше и больше.

«Оппозиция в Госдуме – это четыре оттенка серого»

Почему оппозиционные партии не могут объединиться и пойти против «Единой России» одним фронтом?
– Я уже лет 20 отвечаю на этот вопрос и каждый раз говорю: «Дорогие журналисты, почему бы вам всем не объединиться в одну большую газету или телеканал? Это же будет гораздо лучше: вы будете сильнее и влиятельнее». Они мне обычно говорят: «Потому что мы разные, мы ориентированы на разные группы людей, представляем разные точки зрения». Ну, и мы тоже разные! Разные партии, которые в той или иной степени недовольны политическим, экономическим курсом правительства и президента. В свое время была такая партия – «Союз правых сил». Нам говорили, дескать, плохо, что вы, «Яблоко», с ними не объединяетесь. Но эта партия в 99-м году шла на выборы в Госдуму с лозунгом «Путина в президенты». И поддержала войну в Чечне, а «Яблоко» выступало против этой войны. Возникает вопрос: на какой основе мы могли с ними объединиться в одну большую оппозиционную партию?

Ну, а как же история про то, что сломать отдельный прутик – легко, а сломать метлу – трудно. Объединенная оппозиция могла бы стать более весомым аргументом в борьбе с правящей партией.
– На мой взгляд, хорошо, когда в стране есть несколько оппозиционных партий с разными точками зрения. Правда, что касается якобы оппозиционных партий в Госдуме, то это четыре оттенка серого. Они почти ничем друг от друга не отличаются и вообще – во всем поддерживают Владимира Путина.

То есть объединяться не с кем и пойдете на амбразуру в одиночку?
– Я допускаю, что после выборов часть депутатов от ПАРНАСа к нам присоединится. То есть мечта о создании объединенной демократической оппозиционной партии может осуществиться. Хотя было бы лучше, если бы вернули возможность создавать избирательные блоки. Это позволило бы оппозиционным партиям объединить усилия на выборах, не теряя собственной идентичности. А сейчас закон избирательные блоки запрещает. Баллотироваться от других партий тоже запрещает.

Появляются ведь новые оппозиционные партии, которые собираются участвовать в выборах.
– Это по большей части кремлевские проекты. Вы посмотрите на партию имени Бориса Титова, например. Это же абсолютно кремлевский проект, это даже не скрывается: эти люди поддерживают присоединение Крыма, они ни словом не критикуют президента, только к правительству у них есть претензии.

Партию «Яблоко» и Григория Явлинского тоже иногда называют кремлевскими проектами, прокремлевской оппозицией.
– Очень интересно. Это мой друг Лев Шлосберг, которого избили до полусмерти, лишили депутатского мандата, когда он придал огласке участие наших военных в действиях на востоке Украины, это он – прокремлевская оппозиция? Это Дима Гудков, который сейчас от нас баллотируется, который практически в одиночку противостоит агрессивно-послушному большинству в Госдуме, это он, что ли, прокремлевская оппозиция?
Явлинский, который открыто говорит, что наша задача – сменить не правительство, а президента Путина, он – прокремлевская оппозиция? Галя Ширшина, которая была одним из лучших мэров в стране и которую «Единая Россия» сняла с этого поста? Если эти люди – прокремлевская оппозиция, тогда мне очень хочется понять, кто не прокремлевская оппозиция.

Сейчас пошли разговоры, что избирательную систему нужно снова менять: Сергей Миронов выступает против «паровозов», кто-то высказывается против одномандатных округов.
– Сергей Михайлович Миронов выступил за запрет «паровозов», как-то забыв, что сам является этим «паровозом». Почти везде, где вместе с выборами в Госдуму будут проходить выборы в региональные парламенты, Миронов возглавляет избирательные списки «Справедливой России». Мы против «паровозов», мы всегда это говорили и доказывали это не только словом, но и делом. Вот в 2011 году Григорий Явлинский возглавил наш избирательный список в Петербурге и пошел в Законодательное собрание. По его подсчетам, посетил 85% заседаний. То есть никаким «паровозом» не был и честно отработал свой срок.
Что же касается одномандатных округов, то я против этой системы. Я считаю, что выборы должны проходить по партийным спискам. Как, кстати, они проходят в Кнессет. При выборах по одномандатным округам действует система «победитель получает все», и голоса многих избирателей просто выпадают, избиратели оказываются не представлены в парламенте. Пропорциональная избирательная система обеспечивает представительство, не теряя при этом голоса людей: каждая партия получает число мандатов, пропорциональное уровню доверия избирателей. Другое дело, что при этом надо снизить избирательный барьер. В Израиле он 3,25%, у нас – 5%, а было 7%. Конечно, это много. Эту позицию я отстаиваю очень давно – и не только как депутат, но и как профессор политологии.

Какие шансы у оппозиционной партии «Яблоко» в Петербурге, если Явлинский не будет возглавлять ваши списки?
– Я думаю, что шансы очень большие. Пять лет мы имели фракцию в петербургском Законодательном собрании (ЗакСе), нам есть что рассказать о своей работе за эти годы: мы работали для граждан, защищали их. А Явлинский никуда не исчезает, он возглавляет наш федеральный список на выборах в Госдуму. И у нас сейчас две задачи: получить фракцию в Госдуме и сохранить и по возможности расширить фракцию в заксобрании. Я думаю, у нас есть все основания рассчитывать и на то, и на другое.

По прогнозам экспертов, «Яблоко» на выборах в Петербурге возьмет 5% голосов и получит два места в ЗакСе.
– На такие прогнозы я не обращаю внимания. В моем округе в 2011 году такие же эксперты предсказывали «Яблоку» результат от 3% до 4%. Мы получили почти 22%. Вот вам наглядный пример точности прогнозистов.

У нас на выборах первая проблема – это низкая явка. Люди не ходят голосовать, говорят, все заранее решено.
– Это миф, который старательно вбивается в головы граждан государственной пропагандой. Ничего не решено. В 89-м году тоже говорили, что все предрешено: да, политбюро устраивает выборы, но выберут только тех, кого надо. И когда мы участвовали в избирательной кампании, нам говорили: «Куда вы лезете, все равно они сделают, как хотят». Однако мы добились того, что «того-кого-надо» не избрали. Победил не наш депутат, другой, но он тоже не был представителем обкома партии. Если люди будут заранее считать, что ничего не изменится, и сидеть дома, тогда, конечно, ничего не изменится. Для этого им и вбивают в голову: все предопределено, вы ничего не решаете, никуда не ходите. В итоге результаты выборов определят те, кто придет. А те, кто остались дома, будут во многом виноваты в том, какими окажутся результаты.

«Без фальсификаций наша власть не может»

Сложно поверить в прозрачные выборы, как и в то, что результат зависит от избирателей. Вот на последних выборах в Петербурге в 2014 году сколько было нарушений и фальсификаций. Многие – и вы в том числе – пытались оспорить результаты выборов. И чем это закончилось?
– Есть разные ситуации. В 2009 году, например, я выиграл на муниципальных выборах, но результаты были подделаны, и мне пришлось подать в суд. И я доказал, что результаты были фальсифицированы. Это прецедент! Потребовалась масса сил, времени, нервов, но мы сделали это. На следующих муниципальных выборах, мы, к сожалению, не смогли доказать нарушения, потому что была применена другая технология, они уже не переписывали протоколы. Тогда было возвращено досрочное голосование, и они, на наш взгляд, массово подменяли бюллетени досрочного голосования.

Однако доказать вы этого не смогли.
– Представьте себе избирательный участок в три тысячи человек. Это несколько домов, целый квартал. Вот результаты подсчета голосов досрочного голосования и голосования в день выборов. Что мы видим? В день голосования кандидаты от, условно говоря, «Единой России» не набирают и 30%, а кандидаты от «Яблока» набирают 20%. А по досрочному голосованию «Единая Россия» набирает около 90%, а все остальные по 2-3%. Не могут так отличаться предпочтения людей, живущих на одной локальной территории, в зависимости от того, когда они голосовали – за три дня до выборов или в день голосования. Я как математик могу утверждать: это статистически невозможная ситуация. Вывод один: результаты голосования досрочников подменили.

Суд ваши статистические доказательства не признал.
– Не признал. Но сейчас не будет досрочного голосования, поэтому не будет возможности для таких фальсификаций. Будут, конечно, другие попытки, мы абсолютно в этом уверены, потому что без фальсификаций наша власть не может, она выигрывает выборы только с помощью административного ресурса и подделок.

И вы всё равно будете участвовать в этих выборах?
– Да. Я думаю, что имею все основания претендовать на доверие избирателей, чтобы продолжать эту работу для них. Я отработал уже почти весь свой первый депутатский срок и полагаю, что приносил людям немалую пользу. Свою депутатскую зарплату я получал не зря.

Можете привести конкретный пример?
– Например, ситуация с историческим центром, когда было решено выселить жителей, чтобы провести капитальный ремонт их домов. Я очень плотно занимался этим около трех лет. Был разработан проект федерального закона о сохранении исторического центра, и нам удалось внести в него очень серьезные гарантии прав жителей – в частности, запрет на принудительное переселение. На мой взгляд, проект получился очень хорошим. По крайней мере, угроза для жителей центра, что сейчас их дома объявят аварийными и всех выселят за кольцевую дорогу, снята. Честно могу сказать, что во многом благодаря моим усилиям. Другой пример: благодаря моим обращениям более 50 семей получили квартиры или комнаты, которые им не хотели давать чиновники. Удалось не допустить превращения исторического здания Конюшенного двора в элитное жилье.

«Людям не важно, русский ты или еврей»

Вы баллотируетесь по округу, где вам придется сражаться против главы района.
– Это не я против главы, это глава против меня. Причем это единственный округ, где против действующего депутата выставили главу района. И это показывает, в какой степени власть меня опасается. Для некоторых моих коллег, имеющих вроде репутацию оппозиционеров, «Единая Россия» фактически расчистила избирательные округа, не выставив против них сильных кандидатов, обладающих серьезным административным ресурсом, а против меня бросили именно главу района.

Не боитесь, что в политической борьбе против вас будут использовать вашу национальность?
– Абсолютно не боюсь. Нашему городу моя национальность широко известна, и никогда это не мешало мне на выборах. Когда люди обращаются ко мне за помощью, им этот фактор не мешает. Людям не важно, русский ты или еврей, людям важно, чтобы им помогали.

Однако ваша позиция по Крыму может стать серьезным «аргументом против» в предвыборной борьбе.
– Да, наверное, но мы не боимся высказывать свою позицию. Наша задача – консолидировать тех, кто не согласен с официальной точкой зрения по Крыму. Когда мне приходится с избирателями разговаривать на эту тему, я объясняю: «В какой-то ситуации были нарушены ваши права, и вы просите, чтобы я вам помог. Я стараюсь вам помочь, но могу это делать, только опираясь на нормы закона». И они соглашаются, что закон – хорошо, а беззаконие – плохо.

Так. А с Крымом как это связано?
– С моей точки зрения, присоединение Крыма к России было сделано в нарушение и законов Украины, и международных договоров, которые мы подписывали. Я считаю, что разговоры о волеизъявлении жителей Крыма не имеют решающего значения. Законы нашей страны тоже не допускают возможности отторжения какой-то территории путем голосования жителей. Право на самоопределение предоставляется народам, а не жителям определенной территории. Завтра кто-нибудь в Карелии скажет: «Давайте проведем референдум, отсоединимся от Российской Федерации и присоединимся к Финляндии», и им тут же ответят, что это невозможно, это незаконно. Против инициаторов будет возбуждено уголовное дело. Почему мы должны иначе относиться к аналогичным нарушениям закона за пределами России? К сожалению, у меня нет возможности рассказать это на федеральных каналах, там стоит крик о воле жителей Крыма и о фашистско-бандеровской Украине, но если бы у меня была такая возможность, уверяю вас, число граждан, которые активно поддерживают присоединение Крыма, сильно бы поуменьшилось.

«Никаких государственных интересов не существует»

С вашим именем связано одно громкое дело – увольнение председателя комитета по молодежной политике Петербурга Александра Пархоменко, который на парад 9 мая вышел с портретом Сталина.
– Мы были жутко возмущены тем, что чиновник администрации вышел со сталинским портретом на улицу. Антисталинизм – один из краеугольных камней идеологии «Яблока». Просталинский реванш сейчас абсолютно очевиден: усилились политические репрессии и преследования инакомыслящих, насаждается идеология, в которой человек – всего лишь винтик, в которой государственные интересы важнее интересов личности. Я считаю, что не существует никаких государственных интересов. Государство – лишь инструмент, чтобы обеспечить людям человеческое существование и реализацию их прав и их законных интересов. Это наша идеология: человек важнее государства. Мы написали письмо губернатору и потребовали отстранения Пархоменко. Сперва губернатор ответил, что не считает, что Пархоменко нарушил какие-то нормы, но через несколько месяцев его все-таки уволили. Я полагаю, что наше обращение тоже сыграло свою роль.

Вам удалось наладить контакт с губернатором Петербурга? Многие жалуются на то, что это практически невозможно, что Георгий Полтавченко не идет на контакт.
– Я иногда с ним встречаюсь, по уставу города у меня как депутата есть право просить внеочередного приема у губернатора. Но, конечно, с ним не просто складываются отношения. Не могу сказать, что он плохой человек, недобросовестный, занимается какими-то злоупотреблениями – нет. У меня просто есть ощущение, что он тяготится этой должностью. Он малоактивен, с каким-то равнодушием относится к острым городским проблемам или, по крайней мере, не демонстрирует своего отношения к ним. Мне кажется, роль губернатора Петербурга не совсем та, которая является подходящей для Полтавченко. Мне он видится в роли, я не знаю, директора Федеральной службы безопасности или полпреда. То есть там, где человек встроен в вертикаль, получает команды вышестоящего начальства и их исполняет.

Где не требуется принимать решения?
– Да, где решения принимают за тебя, а ты должен обеспечить их выполнение. По моему ощущению, он полагает себя таким солдатом партии, считает, что в любой момент может последовать какое-то другое назначение. В общем, с ним непросто. Хотя у нас вполне нормальные отношения, и я себе никогда не позволяю как-то невежливо или оскорбительно о нем отозваться. Но деловые вопросы стараюсь решать с его заместителями.

Как с его приходом изменилась городская политика?
– Очень простое сравнение: когда губернатором была Матвиенко, принималось очень много решений, и немалая часть из них были неправильными. При Полтавченко решений по большей части не принимается никаких. Все просто вязнет, как в вате. Мне об этом регулярно говорят сами же городские чиновники. Я даже не знаю, что хуже. Мне бы хотелось, чтобы городская администрация вела себя более активно. А то иногда возникает ощущение, что они работают в подполье.

Но если сравнивать с Москвой, Петербург все-таки выигрывает: у нас как-то аккуратнее с городом обращаются. Да, очень много споров и дискуссий, но, может быть, в них и рождается истина?
– Мы гораздо активнее Москвы, и у нас более активная оппозиция. Московская городская дума вообще не является никаким фактором московской политической жизни. Оппозиция там исчезла, когда мой друг и коллега Сергей Митрохин перестал быть депутатом. Поэтому все решения власти в Москве одобряются единогласно. Я не хочу ничего плохого сказать про московскую власть, но мне вспоминается фраза из какого-то старого фильма: «Кто опаснее дурака? Это дурак с инициативой». В этом плане, может быть, и хорошо, что у нас не так активна городская администрация: она хотя бы не позволяет себе таких глупостей, как в Москве. Кстати, лучшее, что я слышал по московской теме, так это анекдот, как Лужков перед уходом под одной из московских улиц зарыл клад, но не сказал Собянину, под какой именно.