Семён Якерсон – крупнейший российский специалист по еврейским рукописям и заведующий кафедрой семитологии и гебраистики Восточного факультета СПбГУ. В эксклюзивном интервью Jewish.ru он рассказал, как спасал древние еврейские рукописи от советской власти, и объяснил, почему представление о евреях как о «народе книги» – красивый миф.

Как мальчик из советского Ленинграда, где за одно изучение иврита можно было угодить в тюрьму, пришёл к еврейским рукописям?
– Я родился в обычной семье русских интеллигентов еврейского происхождения. Ничего особо еврейского в нашем доме не было. Но в 1972 году мне исполнилось 16 лет, и я получил паспорт, где было написано, что я еврей. А вместе с паспортом ко мне пришло понимание, что университет для меня закрыт. Тогда я поступил в Институт культуры на библиотечный факультет, и это сразу же связало меня с книгой. Вместе с этим я довольно быстро нашел людей, которые дали мне учебник иврита и помогли разобраться с алфавитом. С тех пор я самостоятельно изучал язык как фанатично влюбленный в этот предмет юноша. Для меня иврит – это подарок судьбы и настоящая любовь, которую не передать словами.

И постепенно у меня родилась идея как-то совместить иврит и книговедение. Я поступил в библиотеку Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, в котором был огромный еврейский фонд. И была там коллекция инкунабулов – первопечатных книг, изданных до 1501 года. И я взялся сделать каталог этой коллекции, не понимая по молодости, насколько же это сложно. Но я придумал систему, по которой инкунабулы надо описывать, сравнивал их с различными каталогами латинских инкунабулов и в результате в 1985 году сумел опубликовать книгу «Каталог инкунабулов на древнееврейском языке библиотеки Ленинградского отделения Института востоковедения». Это была первая за очень и очень долгие годы библиография еврейской книги.

Почему именно каталогизация?
– У меня была идея: если я опубликую каталог инкунабулов, то, во-первых, исследователи узнают, что эти книги существуют, а во-вторых, советская власть, которую я люто ненавидел, не сможет с ними что-то поганое сделать. Ведь если они уже каталогизированы, их сложнее украсть или продать. Каталогизацией мы спасали эти книги.

Затем я стал всё глубже погружаться в эту тему и издал каталог всех еврейских инкунабулов из собраний Советского Союза. Потом началась Перестройка, я уехал работать в США и сделал там каталог самой крупной коллекции еврейских инкунабулов, находящейся в Нью-Йорке. Но мои израильские коллеги переманили меня на поле еврейских рукописей. Так что последние 30 лет я занимаюсь не только инкунабулами, но и рукописями.

Что может рассказать средневековая книга о еврейской культуре?
– Еврейская культура, в первую очередь, культура духовная. И надо понимать, что духовная культура народа, жившего в разных странах, говорившего на разных языках, носившего разную одежду и находившегося под влиянием разных культур, окружающих его народов на протяжении многих и многих веков, может сохраниться только в письменной форме. Душа еврейского народа находится в тех письменных памятниках, которые до нас дошли. Не в архитектуре, не в живописи, не в музыке, а в сохранившихся до наших дней текстах, написанных еврейскими буквами. Это совершенно невероятное море текстов, включающее в себя раввинистическую и художественную литературу, философию и экзегетику – что хотите. И это «море» сохранилось в фантастическом разнообразии.

У средневековой еврейской книги есть еще один важный нюанс – невероятное эстетическое наслаждение работать с ней. Поэтому для меня еврейская книга – это еще и объект культуры, арт-объект. Ты держишь в руках древнюю книгу и испытываешь очень сильные эстетические ощущения – ты потеешь, краснеешь, смущаешься и завидуешь своему же счастью.

Какие самые древние еврейские рукописи хранятся сегодня в России?
– Сейчас все самые древние еврейские кодексы находятся в России. Есть три самых ранних датированных еврейских рукописи: это рукопись книги Поздних Пророков 916 года, Пятикнижие Моисеево 929 года и рукопись полного свода Еврейской Библии 1008 года. Все они хранятся в Российской национальной библиотеке в Петербурге. Эти рукописи попали к нам из Крыма. Две из них были переписаны, скорее всего, в Египте, а еще одна, предположительно, в Персии.

Однако есть и четвертая книга – рукопись Пророков, которая в течение всего XIX века и в первую половину ХХ века считалась самой древней косвенно датированной книгой. В ней указано, что в 846 году она была продана человеком, который получил ее в наследство, а значит, переписана она могла быть еще раньше – в самом начале IX века. У этой рукописи была очень сложная судьба. Долгое время она хранилась в еврейской общине города Карасубазара в Крыму, ныне называемого Белогорск. Туда она попала, предположительно, из Курдистана. На неё наткнулся караимский собиратель древних рукописей Авраам Фиркович, однако ему никак не удавалось её заполучить – он был знатный мошенник, и рукопись от него спрятали. Потом её прислали на экспертизу в Петербург профессору Даниилу Абрамовичу Хвольсону, одному из авторов синодального перевода Ветхого Завета на русский язык. Он продержал эту рукопись у себя более 30 лет, так и не вернув назад. А в 1911 году после его смерти рукопись перешла в собрание Азиатского музея Академии наук, где считалась главным еврейским раритетом.

Когда она попала ко мне в руки, то я увидел, что она явно не может быть такой древней. Я очень много ею занимался и сумел доказать, что указанная датировка – лишь куртуазная фальсификация. Рукопись действительно оказалась древней, но не IX века, а приблизительно XI века.

Сколько книг в вашей личной библиотеке и каким изданием вы особенно гордитесь?
– В моей личной библиотеке примерно пять тысяч книг, из которых полторы тысячи на иврите, остальные на русском и западноевропейских языках. Никаких раритетных изданий у меня нет. Это сознательная позиция – я считаю, что исследователь не должен быть собирателем. Но я очень люблю двухтомник Еврейской Библии на русском языке конца XIX века. Он достался мне из библиотеки очень глубокого библеиста Анатолия Газова-Гинзберга, который перед отъездом в Израиль в 1970-е годы оставил его прекрасному преподавателю иврита Валерию Ладыженскому, а он, уезжая в свою очередь, оставил этот двухтомник мне. В этой книге есть очень тонкие филологические примечания, сделанные рукой Газова-Гинзберга, за что я ценю ее еще больше.

Современные евреи по-прежнему «народ книги» или уже нет?
– Давайте сначала разберемся, откуда пошло выражение «народ книги». А вышло оно из Корана – именно таким выражением мусульмане описывали народы, которые не приняли ислам, но воспринимались как монотеисты и не должны были подвергаться насильственной исламизации. В итоге это имя закрепилось за иудеями, в том смысле, что они, конечно, «народ книги», но до конца не пришли к «истинной вере». А были ли когда-то евреи в большей степени «народом книги», чем другие народы, не в смысле своей грамотности, а в смысле пиетета по отношению к книге, я не знаю.

Я много раз сталкивался с тем, что книги совершенно не интересуют евреев, и что хранят они их в чудовищных условиях. В книге «Еврейские сокровища Петербурга» я рассказал, почему купец первой гильдии Лев Файвелевич Фридлянд свою богатейшую библиотеку отдал не в еврейские руки, а в Императорскую Академию наук, несмотря на безусловно негативное отношение царской власти к евреям. Сделал он это потому, что ни в одной еврейской общине с трепетом к его коллекции не отнеслись, хотя кому он только ни пытался подарить свое собрание! В одном месте за три года книги даже не удосужились достать из ящиков: он оплатил им шкафы, но они даже не расставили книги!

Трепет еврея перед книгой – это очень красивый миф, но он не подтвержден реальностью. Коллеги мне говорили, если ты хочешь увидеть еврейские рукописи или инкунабулы в действительно хорошем состоянии, то поезжай в Ватикан – там о них действительно заботятся и хранят должным образом.