Он был агентом Николая II и советником принца Персии, духовным лидером караимов и видным советским учёным. Как Сергей Шапшал избежал сталинских репрессий и спас свой народ в годы Холокоста, рассказал Jewish.ru историк Михаил Кизилов.

Как Серая Шапшал – незнатный представитель небольшого караимского народа – сделал столь стремительную карьеру в Российской империи?
– Он не был совсем уж простым человеком. Его отец Мордехай Шапшал был габбаем, то есть старостой Бахчисарайской караимской общины. Достаточно богатый и влиятельный человек, владелец крупного поместья. Более того, у Сераи были и другие богатые родственники в Москве и Санкт-Петербурге: один – конезаводчик, другой – табачный магнат. Они, по-видимому, в основном и спонсировали его переезд на учебу в Санкт-Петербург во второй половине 1880-х годов.

Он отучился на востоковеда, а почти сразу после университета попал в Иран на высокие государственные должности. Как такое вообще возможно?
– Это одна из загадок его биографии. Будучи обычным выпускником, после краткой службы в Бахчисарайском резервном батальоне он действительно отправился в Иран, где стал учителем и воспитателем молодого принца Мохаммеда-Али – последнего представителя династии Каджаров. Шапшал, конечно, отличался знанием языков: в совершенстве владел родным крымско-татарским, османским, русским, персидским, прекрасно говорил по-арабски и по-французски, немного знал иврит. По-видимому, позже выучил польский и литовский языки. И все равно непросто объяснить этот карьерный скачок в целом обычного мальчика, хоть и с богатыми родственниками.

Есть фотография, где он в персидском мундире генерал-адъютанта!
– Это он уже в Персии себя проявил. Он однозначно имел отношение к российской разведке. Найдено большое количество документов на русском языке о его секретной функции. Есть и воспоминания на английском, где его называют «злым гением» Мохаммеда-Али и секретным агентом российских спецслужб. Но это все косвенные документы. Разгадка кроется в иранских архивах и, возможно, в до сих пор закрытых российских. На пике своей карьеры Шапшал де-факто был правителем при Мохаммеде-Али. А потом он так же внезапно уехал из Ирана. Причем неизвестно, выполнил он задачу или нет. За этим последовало падение Мохаммеда-Али, а с ним и династии Каджаров. В дальнейшем аналогичных карьерных взлетов международного значения у Шапшала не было.

Все-таки он и в России стал действительным статским советником, встречался с Николаем II. Потом опять внезапно в 1915-м он ушел на духовную работу – стал гахамом, главой Таврического и Одесского караимского духовного управления.
– Для него это было значительное понижение. Во время Первой мировой он переводил для Министерства иностранных дел турецкие документы, консультировал МИД, пару раз встречался с Николаем II. За спиной у него какая-то секретная миссия все же была. Но все же он жил не в столичном Петербурге-Петрограде, а в уездной Евпатории. В столицу и в Турцию наведывался лишь по делам.

В автобиографии он пишет, что после революции симпатизировал советской власти, из-за чего имел проблемы с белыми и вынужден был бежать из Крыма.
­– Шапшал поддержал Февральскую революцию, но не большевиков и советскую власть. Он был достаточно изворотлив, всю жизнь чего-то придумывал, постоянно искажал. Эта биография написана, когда он уже стал советским гражданином. А так Шапшал совершенно нормально себя чувствовал в белой Евпатории и бежал, когда туда пришла советская власть. Константинополь, а не Париж он выбрал, потому что чувствовал там себя «своим». Турецким владел как родным, была караимская община, близко от России, в конце концов. Но работал он там непрезентабельно – переводчиком в русско-грузинском банке. Из Стамбула он совершил в 1921 году поездку по святым местам в Иерусалим, после чего присоединил к своему имени титул «хаджи», то есть «паломник». Жена его Вера Эгиз работала в Турции по специальности – офтальмологом.

Она, кстати, судя по всему, была очень нетипичной для караимов.
– Потрясающий человек, она была первой женщиной, закончившей Бернский университет по специальности офтальмолог. Они поженились, а потом Вера Эгиз от него ушла. В караимской традиции это практически невозможно. Она ушла от него, не расторгнув брака, и жила со знаменитым политиком, другом отца и сына Набоковых, главой крымского правительства Соломоном Крымом. В 1920 году она, впрочем, вернулась к Шапшалу – потом они вместе были уже до самого конца. Вера всю жизнь помогала мужу, в том числе и с немецкими переводами. Кстати, она была на два года старше Шапшала, что тоже крайне нетипично для караимской традиции, согласно которой муж должен быть значительно старше жены.

Из Турции Шапшал двинул в Польшу?
– Супруги Шапшал жили в Константинополе, видимо, не очень хорошо. И когда в 1927 году Шапшалу поступило предложение переехать в Польшу и занять должность главы тамошней караимской общины с хорошей зарплатой, он его с радостью принял. Община была на хорошем счету у польского правительства.

Но с приходом советской власти в 1940 году он отказался от должности гахама, встав «на путь советского ученого». Как это понимать? Сегодня ты – религиозный лидер, но приходит советская власть, тебя почему-то не трогает, и ты раз – «а теперь я ученый». Он вообще был религиозным человеком или нет?
– А что ему оставалось делать?! Шапшал отличался потрясающим умением подстраиваться под политическую ситуацию. В царской России он был ярым монархистом и другом Николая II, на волне 1917 года переметнулся на сторону Временного правительства, в Иране как рыба в воде ощущал себя среди персов-мусульман, в Константинополе – среди турок. Он отличался фантастическим умением мимикрировать в любых обстоятельствах. Он был абсолютно светским человеком. Если ты гахам и верующий караим, то ты не будешь есть мясо, когда приглашают на прием. Только мясо, полученное в соответствии с караимским вариантом кашрута. Он этого совершенно не соблюдал, праздники тоже не особо. Только в Польше, наверное – напоказ, когда был духовным главой.

В 1941 году он спокойно сотрудничал с немцами. Известно, что во многом его усилиями караимы избежали Холокоста.
– А вот тут я выступлю с одной сенсацией, о которой еще не говорил публично. Шапшал не просто общался с нацистами, которые с ним чаи гоняли, он официально занимал должность сотрудника айнзатцштаба Альфреда Розенберга. Другое дело, что будучи специалистом по караимскому вопросу, он не делал там ничего особо плохого. Караимы жили в Литве и Польше, в Крыму, в Киеве и Одессе. И даже в Югославии было несколько семей. Вот немцы и решили назначить его специалистом по караимскому вопросу. Шапшалу посылали запросы, он на них отвечал так, что караимов признали неевреями и не стали расстреливать. Конечно, он был не единственным, кто спас караимов, но одним из самых главных. Но были и негативные моменты. Масса евреев, узнав, что караимов не убивают, пытались сказаться караимами. И когда нацисты ловили таких псевдокараимов, то Шапшалу отсылали на сверку документы: является ли такой-то членом общины. И мы знаем, что Шапшал, по крайней мере, в двух случаях ответил негативно.

Были и позитивные ответы?
– Есть такой еврейский исследователь Адам Фростих, вот он говорил, что Шапшал его спас, засвидетельствовав перед нацистами его якобы караимское происхождение. Кроме того, во время войны Шапшал спас многие еврейские предметы, книги, которые потом передал в музей уже в советском Вильнюсе.

Кстати, точку зрения, что караимы – это не евреи, он ведь задолго до прихода нацистов отстаивал?
– С 1915 года, да, как только возглавил Таврическую караимскую общину. Да и в 1896 году, в своей первой крупной публикации – брошюрке о Чуфут-Кале – он уже осторожно говорил, что караимы – потомки хазар.

Был ли ему присущ антисемитизм?
– Он точно евреев недолюбливал, в основном за то, что они говорили про караимов: «те же евреи, но не верят в Талмуд». Такая позиция всегда вызывала у него раздражение. В итоге он начал лоббировать хазарскую теорию происхождения евреев с такой силой, что заставил всю восточноевропейскую караимскую общину в нее поверить. По-видимому, решил, что от евреев «надо уходить в сторону», что сходство с еврейской традицией – угроза для караимской общины. Что будет двойное налогообложение или новая черта оседлости. Особенно это стало очевидно в Польше, которая в те годы проводила жутко антисемитскую политику. Он посмотрел на это как прагматик и понял, что надо размежеваться. Но еще я думаю, что как ученый он уверовал в собственную «хазарскую теорию». Вне всякого сомнения, он был уверен, что караимы – потомки хазар. Правда, для доказательства он «с кровью» выдирал цитаты. Или, например, не любил исследователя Авраама Фирковича, который полагал, что караимы семитского происхождения. Шапшал никогда не ссылался на него в своих трудах. То есть он точно знал, что что-то недоговаривает, а что-то – точно фальсифицирует.

Например?
– Самая известная его фальсификация – «липовый документ» о пребывании Тимоша Хмельницкого, сына Богдана Хмельницкого, в Чуфут-Кале в Крыму. Это была фальшивка от начала до конца, опубликованная им в журнале «Вопросы истории».

Почему Шапшал не пострадал после войны как пособник нацистов?
– Опять загадка. Его и за это могли посадить, и за то, что религиозным деятелем был, и за то, что с Николаем II общался, и за то, что дома богатые коллекции хранил. За ним следили органы, но не посадили. Либо в Польше он начал тайно работать на советскую власть, став уже ее агентом, либо имел заступников в международном научном мире, у которых был и политический вес.

Одно другому не противоречит. Шапшал ведь в СССР дружил с известным советским разведчиком Иосифом Григулевичем. Тот тоже был караимом, но их ведь не только, наверное, происхождение объединяло?
– Тут мы можем только строить догадки до появления соответствующих рассекреченных документов. Любопытно, что Шапшал довольно быстро получил степень доктора филологических наук в Вильнюсе и спокойно работал старшим научным сотрудником Вильнюсского музея. В советское время, чтобы защититься, нужно было соблюсти огромное количество формальных требований – как минимум, написать монументальную докторскую работу. У него же не было даже кандидатской. Шапшал соврал, что у него была докторская степень в польское время во Львовском университете. Это однозначно неправда. В его архиве, который я перелопатил, нет ни намека, что он защищался во Львове. Но никто не стал проверять наличие соответствующих документов. Шапшал получил докторскую степень, необходимую для поступления на работу с более-менее приличной зарплатой. С деньгами в послевоенные годы у него, судя по всему, было достаточно худо.

Он сохранял связь с общиной в советское время?
– Де-юре он отказался от звания гахама, а де-факто его все считали главой общины. К нему приезжали постоянно, писали. Он, кстати, планировал эмигрировать в Польшу, потому что многим караимам, как бывшим польским гражданам, можно было уехать официально. Несколько семей караимов через Польшу поехали в Израиль, но эту информацию польские караимы скрывают – не хотят иметь никакой связи с евреями. Но Шапшала, видимо, в Польшу не отпустили советские власти.

Кем Шапшал остался в истории?
– Для караимов послевоенной Восточной Европы Шапшал – это их «всё», фигура номер один, величайший ученый, создавший тюркскую караимскую идентичность. Другое дело, что уже в наши дни в Крыму, в Евпатории и Феодосии, многие караимы стали учить иврит, сделали обрезание, начали понимать, что Шапшал говорил что-то неправильно. Научное его наследие, конечно, неоднозначно. Он написал прекрасные работы по иранскому Азербайджану, лингвистике, языкам иранских тюрков, о сказках крымчаков. Это интересные работы, и если их издать и перевести, то они будут значимы и по сей день. Но его работы о караимах – что они молились Тенгри, дубам и так далее, они псевдонаучны.