В центре фильма «Ася» – русская медсестра в Израиле и её тяжелобольная дочь. В интервью Jewish.ru сыгравшая главную роль Алена Ив рассказала, почему из «технаря» стала актрисой и каскадером и как ей работалось с Широй Хаас – звездой сериала «Неортодоксальная».

В «Асе» вы играете русскую медсестру, которая перебралась в Израиль и там пока особо не нашла себя. Похожа ли эта история на вашу?
– Совсем нет. Я переехала в Израиль в середине 90-х – по молодежной программе, одна, без родителей. Мне было тогда 14 лет. Первый год я провела в кибуце Мишмар а-Эмек в Галилее, а затем перешла в другую школу, специализировавшуюся на технических дисциплинах и на музыке в Герцлии. Мои родители – инженеры, и я собиралась продолжить их профессиональный путь. Поступила в знаменитый Технион в Хайфе. В том городе жили мои бабушка с дедушкой, что тоже повлияло на мой выбор. Но в Технионе я все больше стала интересоваться кино и театром. И вскоре переехала в Иерусалим, чтобы учиться в киношколе Сэма Шпигеля. Впрочем, для переезда была и романтическая причина – я тогда была влюблена в молодого человека, который там жил. Через него я полюбила Иерусалим, прожила там десять лет. Но когда я закончила учебу, все же переехала в Тель-Авив: основная работа, связанная с кино, сосредоточена там.

Вас сразу стали активно приглашать сниматься в кино?
– Вообще, в киношколе я изучала режиссуру, но часть курсов была связана с актерской работой. И мой преподаватель прямо настаивала, что я должна чаще пробовать себя как актриса. Пробовать – это вообще мое. Например, как-то я записалась на курсы каскадеров, потому что всю жизнь занималась спортом – то фигурным катанием, то карате. Правда, курс решили не открывать, но таких энтузиастов, как я, приняли уже в действующую команду. С этой группой я проработала много лет, до первой беременности. Это был очень интересный период. Кстати, в сериале «Сругим», «Вязаные кипы», я играла эпизодическую «каскадерскую» роль официантки, у которой все падало из рук. Но по-крупному все началось с главной роли в сериале «Блю Натали» десять лет назад. Роль была сложная, требующая полной самоотдачи. Она открыла мне двери в израильское киносообщество – пришли и признание, и новые интересные предложения.

В «Блю Натали» вы тоже сыграли русскую девушку, проститутку Юлию. Не страшно, что за вами закрепится ограниченное амплуа «русской» актрисы?
– В плане подхода к актерскому мастерству я израильская актриса. Мое становление и как личности, и как профессионала происходило именно здесь. Но вообще, я только рада, что, сохранив язык и погруженность в культуру, я могу быть и русской актрисой. Но я могу быть ей, только сосредоточенно погрузившись в это нужное мне «русское» амплуа. Так, мой внешний вид, манера общения, жесты, язык – они совсем другие.

И Ася, и Натали – достаточно тяжелые роли. Вопросы болезни ребенка, эвтаназии, торговли людьми, проституции. Травматично ли для актера погружаться в такие образы?
– В «Асе» мне помог опыт с сериалом «Блю Натали», где поднималось множество тяжелых тем. Тогда после съемок у меня ушло много времени на восстановление, не сразу пришло по юности понимание, что есть некая посттравма, которую надо пережить и переработать в себе. Однако, работая над ролью Аси, я вела себя уже умнее – относилась как к трансформации: не боялась почувствовать боль, чтобы прожить ее, и чтобы она могла меня после этого отпустить, а не остаться во мне надолго.

Как вам работалось вместе с Широй Хаас, звездой cериалов «Неортодоксальная» и «Штиссель»?
– Съемки «Неортодоксальной» проходили позже «Аси», а фильм вышел раньше. Но Шира и до этого была звездой, делала работы талантливо и ярко. Мы и раньше участвовали в пробах на роль матери и дочки. Все говорили, что мы похожи, но не утверждали нас как раз в силу неочевидной разницы в возрасте. Но для «Аси» мы подошли. То, что мать с дочкой выглядят, как сестры, соответствовало режиссерской задумке. Совместная работа нас с Широй очень сблизила. Нам было легко, ощущения, что все, как надо, или наоборот, что чего-то не хватает, были общими. Интересно, что мы очень по-разному «входим в съемки». Шире требовалось уединение, своего рода медитация, а мне – общение, обсуждение, свежая информация. Так что мы перед съемкой расходились и встречались непосредственно на съемочной площадке.

По сути, к вам двоим только и приковано внимание в течение всего фильма – отношений вовне ни у кого из героинь нет.
– Режиссер фильма Рути При-Бар хотела обособить маму и дочку от общества. Эмигрантам из бывшего СССР это очень свойственно: маленькие семьи, нет общинной жизни, не к кому обратиться в подобной тяжелой ситуации. И в культуре не принято обращаться за помощью – полагаются только на себя.

Ещё на реплики мамы на русском дочь отвечает на иврите. Это тоже так типично для Израиля, правда ведь?
– Да, со своими детьми мы общаемся именно так. Они изредка переходят на русский, но обычно автоматом отвечают на иврите, потому что это их родной язык. Я говорю с ними по-русски, чтобы они слышали и не забывали язык. Но так это светлые, голубоглазые израильтяне.

Интервью прошло во время показа программы «Женское кино Израиля», организованной Посольством Израиля в рамках ММКФ. Показы приурочены к 30-летию дипломатических отношений Росиии и Израиля.