Одесская группа «Коммуна Люкс» выступила с еврейским шансоном в Большой синагоге Будапешта. А сразу после рассказала Jewish.ru, почему песни про «Мурку» и «Лимончики» все ещё очень нужны людям и каково это – хранить в душе Одессу.

Ваш репертуар состоит из старых одесских песен, которые принято называть «еврейским фольклором». Почему вы выбрали именно эту музыку?
Сергей Полторак (барабан): Мы много думали над этим вопросом. Я, например, пришел к выводу, что это одесская музыка выбрала меня, а не я ее. Городским фольклором Одессы никто из нас особенно не увлекался – играли иногда студентами, чтобы заработать копейку. Но в итоге затянуло, да еще как! С возрастом пришло понимание, что это большая честь: играть музыку, которая представляет целый город, его жителей, кухню, колорит и юмор. Это не просто музыка – это целый мир.

Витя Лиходько (директор коллектива): Мы любим говорить, что несем «одесскую культуру в массы». Реставрируем старые одесские песни, городской фольклор. Бережно сдуваем пыль с этого раритетного наследия, добавляем в него современного звучания – и экспортируем в другие города и страны.

Вы выступаете на еврейских праздниках и свадьбах, только что сыграли в самой большой синагоге Европы. То есть продолжаете традицию клезмера – еврейской музыки, сопровождавшей различные торжества?
Женя Кучурка (идеолог и экс-гитарист): Мы сами окрестили наш кооперативный жанр как «одесса гангста фолк». В нем есть всего понемногу: и клезмер, и блюз, и Кустурица, и даже немного нью-йоркского Бронкса. Мы даже хотели сообразить свой похоронный оркестр, чтобы уж охватить все аспекты торжеств.

Андрей Охрамович (труба): В нашем коллективе не так много евреев, но знаете, как говорят? Если ты не еврей, поучись лет 10–20 играть на скрипочке, и ты им станешь! Да, мы играем клезмер, причем уже восьмой год, причем за Одессу-маму.

Были претензии со стороны слушателей, что, например, еврейские песни вы исполняете «неправильно» – отходите от традиций, вольно обращаетесь с музыкой и текстом?
Вова Гитин (кларнет): Была пара ситуаций, но они возникали скорее не из-за стиля исполнения, а из-за выбора репертуара. Иногда мероприятия, где мы выступали, были слишком официальными, серьезными: встречи диаспоры, лекции раввинов. В этом контексте у некоторых слушателей возникали вопросы по поводу фривольности песен. Но мы относимся к такой критике с пониманием, ведь благодаря ей легче понять, что мы можем поменять и улучшить.

«Коммуна Люкс» – это такое название под «старую Одессу»?
Вова Гитин (кларнет): «Коммуна» – это и сообщество людей, и коммунальная квартира, если хотите. К слову, концепт коммунальной квартиры весьма точно отражает суть нашего коллектива. А «люкс» – это как знак качества, как «вагон люкс»: где бы мы ни выступали, там будет «люкс» – шумно и весело.

Правильно ли я понимаю, что история коллектива началась с игры по ресторанам?
Олег Васянович (аккордеон): Для фолк-группы ресторан – идеальное место, чтобы сыграться между собой и отточить репертуар. Довольно долго мы играли в ресторанах по нескольку раз в неделю. Там-то и стало понятно, что для геволта («геволт» – одесский слэнг с корнями в идише, означает «гвалт», «шум». – Прим. ред.) нам нужно усилить звучание – так в коллективе появились трубы, барабаны, скрипки. После такого амбициозного расширения в ресторане стало тесно. Так корабль вышел в открытое море.

Большинство песен, которые вы исполняете, были написаны 70–100 лет назад. Почему они до сих пор актуальны?
Витя Кириллов (гитара): Одесская песня – это отдельный вид музыкального жанра. Я не знаю, есть ли еще в мире города, о которых бы столько пели. При этом в большинстве песен –юмористическая подоплека, а одесский юмор – это уже отдельный вид искусства. Он создает образы, с одной стороны, очень яркие, а с другой стороны, очень долго живущие, почти вечные. Независимо от того, какой сейчас год и век, пройдитесь по улицам города и вы встретите и Соньку на балкончике, и ту бабушку с налетчиками из старых песен.

Баграт Цуркан (вокалист): В этих песнях лучше всего отражен дух города – с его морем, солнцем и множеством культур, которые здесь соседствуют друг с другом. Недаром говорят, что «одессит» – это отдельная национальность. И этот образ теплого, почти сказочного города с его типажами вызывал и будет вызывать интерес.

Вас не смущает, что одесский фольклор тесно связан с криминальным колоритом и повествует о похождениях разного рода хулиганов?
Рита Катерпиллар (пиар-менеджер): Смущает ровно настолько, насколько древних греков могут смущать похождения Зевса. Вообще, уличная романтика – спутник любой народной музыки. Она и появилась лишь для того, чтобы рассказать о правде жизни – в противовес приторным словесам официальной эстрады.

Какое будущее у еврейского одесского фольклора?
Вова Гитин (кларнет): Думаю, что будущее, которое ждет одесский фольклор, зависит от тех, кто его несет. Но в нем есть главное – то, на что у людей всегда есть запрос: искренность, душевность, зажигательность. Человек не меняется с веками – он всегда будет хотеть посмеяться, погрустить или потанцевать, забыв обо всем.

Женя Кучурка (идеолог): Лучше всего это показал опыт концертов в Латинской Америке. В числе слушателей были настоящие индейцы, потомки древних майя и инков. В песнях они не понимали ни слова, но плясали до упаду, а потом ходили в наших фирменных футболках и на слух заучивали куплеты на идише.