Алла Сигалова ставит "Грезы любви" для Имперского русского балета Гедиминаса Таранды

Алла Сигалова ставит танго-историю в двух частях для Имперского русского балета Гедиминаса Таранды (спектакль войдет в экспериментальную программу Театральной олимпиады). Чтобы осознать всю волнующую странность этого театрального проекта, вообразите, что Антонио Гауди приглашен спроектировать дачу для Зураба Церетели, поясняет обозреватель сетевого издания Afisha.ru. Очевидно, что Сигалова будет отвечать в спектакле за грезы — текучую пластику и перепады настроений. И что истории, сочиненные Владимиром Набоковым во время берлинской эмиграции (они лежат в основе спектакля, хотя Сигалова всегда оставляет от сюжета лишь внешнюю оболочку), по стилю ей близки и понятны. Очевидно также, что участвующий в спектакле Таранда будет отвечать в спектакле за "любовь", потому что он всегда отвечает за любовь, и не просто за любовь, а за страсть с большой буквы и с жирным восклицательным знаком, — и что истории эмиграции ему тоже близки. Хотя, конечно, танцовщику, назвавшему в 1994 году свою гастролирующую труппу "Имперским балетом", по стилю роднее Алексей Толстой. А за кавычки в названии спектакля будет отвечать делающий 125 костюмов для постановки коллекционер Александр Васильев, парижский Виталий Вульф, автор альбома "Красота в изгнании".

В биографии Сигаловой Вагановское училище и режиссерский факультет ГИТИСа. В балетном сообществе у нее репутация склонной к авантюрам интеллектуалки. То собственную труппу организует, то с Виктюком посотрудничает (пластику в "Служанках" делала именно она), то "Травиату" в "Новой опере" поставит. В биографии Таранды — МАХУ, Большой театр, своя труппа. И репутация хозяина и первого мачо на деревне. Объединяет их любовь к танго. Аргентинцы считают, что танго — танец моряков и проституток, а в Европе его страшно идеализируют. В конце апреля у нас будет шанс узнать, относимся ли мы к Европе. Или все-таки нам ближе Аргентина.