Кукла на миллиард

Она помогала отчиму чинить старые фарфоровые куклы, а потом начала шить игрушки сама. Создав более 5000 копий знаменитых актрис и монархов – Вивьен Ли, Мэрилин Монро, Елизаветы II, – она выстроила настоящую кукольную империю. К началу 80-х Беатрис Алекзандер в США называли не иначе как «королева кукол»: ее компания выпускала больше миллиона игрушек в год.

Своего настоящего отца Беатрис – урожденная Берта – никогда не знала. По одной версии, его вместе со старшими детьми убили в погромах еще в Российской империи, а его чудом уцелевшая жена Ханна с дочкой под сердцем спешно эмигрировала в Штаты. По другой – он скончался уже в Нью-Йорке в конце 1896 года, когда девочке было около полутора лет. Отгоревав положенное, молодая вдова вышла замуж за талантливого мастера игрушек, эмигранта из Одессы Мориса Алекзандера, который принял ее малышку, как родную. Очень скоро в семье появились еще три девочки.

Многодетный отец Морис, который в свое время учился у именитых мастеров Германии, открыл в Бруклине первую «Больницу для кукол». Богатые ньюйоркцы несли ему дорогие фарфоровые игрушки, которых в приступе капризов или просто по неосторожности разбивали их юные наследницы. «Помню, как папа задерживался в мастерской до ночи, потому что долго клеил куклу для маленькой больной девочки – а это было непросто, потому что голова у куклы была полностью разбита», – вспоминала Беатрис в 1983 году. Работы было много, клиенты за нее благодарили щедро, но обеспечить сразу четырех дочек дорогими немецкими игрушками у Мориса все равно не получалось.

Берта признавалась, что уже в 12 лет отлично понимала разницу между бедными и богатыми. «Мне хотелось собственный экипаж и шляпу со страусиными перьями. Я тянулась к богатым», – признавалась она. Мама Ханна, которая тащила на себе весь дом и наравне с супругом работала в «больнице», была свято уверена, что путь к состоянию лежит исключительно через удачное замужество. Она шутила, что Берте нужно минимум три мужа, чтобы жить так шикарно, как она себе намечтала. Но у старшей дочери оказались другие рецепты счастья.

Во время Первой мировой войны в США импорт немецких фарфоровых кукол прекратился, и семейный бизнес Алекзандеров оказался на грани банкротства: отечественных плюшевых мишек Тедди могли заштопать и гувернантки. К тому моменту Берта получила диплом об окончании бухгалтерских курсов, успела поработать в магазине шляп и стала немного разбираться в бизнесе. Предприимчивая молодая женщина, уже замужняя и с ребенком, быстро придумала источник дохода для разросшейся семьи. В качестве альтернативы заграничным барышням из тонкой керамики она решила делать патриотичных тряпичных кукол в платьях медсестер Красного Креста с раскрашенными вручную личиками. Вторые существенно проигрывали первым в красоте, но обладали одним преимуществом – их можно было сострочить за несколько часов. Вместе с сестрами Берта организовала домашний цех по пошиву кукол, которые они потом продавали за умеренные два доллара. На шитых куклах Алекзандеры состояния тогда не сколотили, но смогли выжить. Берта выкладывалась так самоотверженно, будто растила не бизнес, а ребенка. Так она пыталась пережить горе – смерть второй дочери от беспощадной «испанки». Работа помогла ей не опустить руки, слишком много ответственности лежало на Берте, а подводить других было нельзя.

Преданных почитателей прибывало – дети приходили в восторг от кукол в красивых платьях, а взрослым нравилось, что появились недорогие и качественные игрушки made in USA. После завершения войны в мастерской Алекзандер трудились уже 16 швей. Через несколько десятилетий на нее будут работать более полутора тысяч человек, фабрик будет шесть, а ее любовь к детализации кукольных нарядов четырьмя золотыми медалями отметит Американская академия моды. Но всему свое время.

В 1923 году Берта взяла ссуду на 1600 долларов и открыла цех, который назвала гордо: Alexander Doll Company, в честь обожаемого отчима. Она уже более восьми лет была замужней дамой и по всем правилам должна была именоваться по супругу – миссис Берман, но ее называли исключительно «мадам Алекзандер». Грубоватое имя Берта она сменила на нежное Беатрис – так она создавала атмосферу легкости и воздушности вокруг своей марки. Но на практике все было не так волшебно. Однажды рядом с цехом Алекзандер взорвалась водонапорная башня, и новую партию тряпичных кукол попросту затопило. Ситуацию спасла Ханна – рачительная хозяйка не могла позволить, чтобы кропотливый труд пропал ни за грош. Она аккуратно высушила кукол, приведя их в более-менее товарный вид, и подмоченный товар продали с огромной скидкой. Выручка едва покрыла расходы, но в минусе молодая компания не осталась.

Беатрис не была именитой наследницей или женой влиятельного мистера, и ей приходилось самой договариваться с серьезными нью-йоркскими бизнесменами. Где нужно было флиртовать, она флиртовала. Где нужно было давить на жалость, она пускала из огромных глаз слезу. На переговоры Алекзандер часто прихватывала свою дочь Милдред, чтобы смягчить сердца поставщиков тканей и владельцев магазинов. Но она умела быть и жесткой. «Не станешь директором – разведусь», – сообщила Беатрис как-то утром своему мужу Филиппу. Бизнес-леди, чье предприятие развивалось семимильными шагами, задыхалась от количества управленческих задач, и лучшего помощника, чем супруг, ей было не сыскать. Тот же сомневался, что ее дело сможет прокормить семью, и до последнего держался за скромную, но надежную должность на фабрике головных уборов. Теперь же ему не оставалось ничего другого, как подчиниться – и вплоть до самой своей смерти в 1966 году он оставался ее правой рукой.

В конце 20-х Беатрис взяла заём на 5 тысяч долларов и открыла магазин. Америка уверенно погружалась в Великую депрессию, но ее бизнес выстоял. Алекзандер обладала удивительным чутьем на то, что будет продаваться. Она начала делать кукол к экранизациям знаменитых книг. Ее первые работы к премьере «Алисы в Стране чудес» и «Маленьких женщин» на большом экране вызвали фурор, а кукольная версия Скарлетт О’Хары, которую она сделала в 1936 году, предваряя экранизацию «Унесенных ветром» на три года, оказалась удивительно похожа на Вивьен Ли. В те же годы Беатрис заключила контракт с Disney и начала выпускать кукол в образах мультперсонажей.

Когда в 1934-м родилась знаменитая канадская пятерня Дион, по лицензии от канадского правительства в компании Алекзандер появился набор из пяти одинаковых пупсов. По мере того как уникальные девочки росли, Alexander Doll Company готовила обновленные сеты. К коронации британской королевы Елизаветы II в 1953 году Беатрис выпустила коллекцию из 36 кукол в точных копиях платьев королевской семьи и гостей церемонии – ткани для этих одежд закупали на тех же фабриках, что и для монаршей семьи. Эту уникальную серию, которую оценили в 25 тысяч долларов, затем подарили Детскому музею Бруклина. Беатрис также выпустила набор кукол в национальных нарядах стран, которые входили в ООН, и создала кукольные копии Греты Гарбо, Мэрилин Монро, Клеопатры, Ширли Темпл, Жозефины Бейкер и многих других культовых женщин. Всего Alexander Doll Company сделала больше пяти тысяч именных кукол.

Создавая эскизы нарядов, Берта часами сидела в библиотеке и изучала костюмы разных народов и эпох. «Я не хотела делать обычных кукол с ничего не значащими пустыми улыбками на раскрашенных губах, которые пищат “мама”, когда ущипнешь посильнее. Я хотела, чтобы у них была душа. Вы даже представить не можете, сколько времени я потратила, чтобы придать этим носикам и ротикам такую форму, чтобы куклы выглядели настоящими и имели характер», – вспоминала Берта. Куклы Алекзандер считались «кадиллаками в мире игрушек» – покупатели часами простаивали в очередях за новинкой, и иногда магазинам приходилось ограничивать количество кукол в одни руки. Некоторые впадали в истерику, бросались на пол магазина, умоляли дать им еще хоть одну Скарлетт, а услышав вежливый отказ, тайком пытались утащить с прилавка вторую.

В 1936 году журнал Fortune включил компанию Беатрис в тройку крупнейших производителей игрушек в США. Мастерская мадам Алекзандер постоянно совершенствовала модели. После Второй мировой они одними из первых на рынке производителей игрушек стали использовать пластик, и так сбылась мечта Алекзандер – ее куклы стали практически вечными. Она избегала только механизации игрушек. Беатрис была уверена, что дети сами должны придумывать для кукол движения – только так может развиваться воображение.

Именно в магазине Беатрис появилась первая кукла с открывающимися глазами и почти настоящими ресницами, с не наклеенными, а вшитыми волосами, а еще кукла, которая умела шагать, и фигуристая «модель» Сисси на каблуках – и это за четыре года до появления Барби. В 70-х и 80-х участницы движения против дискриминации женщин в обществе обвиняли Алекзандер в том, что она культивирует стереотипную женственность. Она же была уверена, что ее куклы не идут вразрез с идеалами женской самостоятельности – они развивают эстетический вкус девочек, а также их «способность любить других и себя». Еще она считала, что мальчикам не нужно запрещать играть в куклы, ведь это помогает им раскрывать естественный родительский инстинкт.

В 70-х годах Алекзандер отдала управление своей империей зятю и внуку. В 80-х Alexander Doll Company выпускала более миллиона игрушек ежегодно, принося около 20 млн долларов, а Беатрис все больше времени проводила в своем доме во Флориде. В конце 80-х годов она официально оставила свою главную должность и продала компанию трем частным владельцам, оставшись консультантом по дизайну. Почетные обязанности она выполняла недолго – 3 октября 1990 года мадам Алекзандер, чью популярность сравнивали со славой Элвиса, отошла в вечность на своей вилле в Палм-Бич.

Беатрис прививала целым поколениям вкус к красоте, но этим ее помощь обществу не ограничивалась. Рьяная сионистка, еще в начале Первой мировой она тайно выкраивала деньги из семейного бюджета и передавала их Женской лиге для Палестины, поддерживающей евреек-эмигранток в Земле обетованной. «Я должна была заработать денег, но как? У меня не было навыков, не было профессии… я только знала, что должна помочь тем девочкам в Израиле», – вспоминала она. Эта история все-таки больше похожа на легенду, но есть и факты: заработав состояние, Алекзандер помогала не только женщинам Палестины, но и колледжу имени Альберта Эйнштейна, Антидиффамационной лиге и многим другим организациям. «От своей увлеченности Израилем я получила больше, чем сам Израиль получил от меня», – говорила она.