Алиса и дирижер: Марк Горенштейн

"Дирижер — это звучит гордо! Дирижер — это, наконец, просто звучит!" — такие, или приблизительно такие, мысли проплывали в голове Алисы, когда она спешила на встречу с живым РУКОводителем оркестра. (Надо заметить, что никогда прежде Алисе не приходилось видеть представителей этой музыкальной касты на столь близком расстоянии.) Душа Алисы смутно трепетала. Воображение рисовало ей взлохмаченного эпилептика с танцующими руками, черный фрак и мрачные перспективы нелегкого диалога. И чем сильнее она спешила, тем больше опаздывала. Впрочем, последнее Алису совсем не удивляло — такое с ней случалось нередко.

Тревогу затмевало врожденное любопытство: кто ждал ее уже лишних полчаса за дверью с зеркальной табличкой? Оказалось, что там сидел вполне человеческий человек, только немного сердитый (из-за опоздания). Грустноглазый, как Папа Карло, и совсем не лохматый, в джинсах и пиджаке в клеточку он напоминал скорее школьного учителя физики с 20-летним стажем. У него изящные руки (должно быть это профессиональное) и дорогая тонкая сигарета вместо дирижерской палочки. Он отвечал уверенно, почти не колеблясь, производя впечатление человека, слишком хорошо знающего себе цену, чтобы искать ее в чужих глазах.

- Марк Борисович, поведайте историю возникновения вашего оркестра.

- Оркестр был создан в 90-м году при Министерстве Образования РФ. Когда я принял руководство этим оркестром, то решил поменять всю его структуру. Мы объявили конкурс, через который был пропущен и прежний состав. Критерии отбора определял художественный совет под моим председательством. Основным условием отбора была квалификация и возраст — от 25 до 30 лет. В основном мы принимали молодых людей, поскольку оркестр первоначально задумывался как молодежный.

Проработав год при Министерстве Образования, мы перешли в ведение профильного Министерства Культуры, стали федеральным коллективом, убрали из названия слово "молодежный". В итоге у оркестра теперь два названия: одно — официальное, другое — общепринятое. После реорганизации, мы назвали его "Государственный симфонический оркестр "Молодая Россия". Это название прилепилось, и от него никуда уже не деться. Но на Западе его использовать было совершенно невозможно, потому как тамошние импресарио воспринимали словосочетание "Янг Раша" как нечто временное. Поэтому там мы работаем под названием "Рашн симфони окистра ". А вообще, наше официальное название согласно приказу Министерства культуры "Российский государственный симфонический оркестр". Просто для филармонии и для всех слушателей, которые привыкли к прежнему названию, мы остаемся "Молодой Россией". Однако для участия в оркестре никакого возрастного ценза давно не существует. И все же когда у нас происходят какие-то ротации, я предпочитаю брать молодых людей, поскольку считаю, что учить всегда легче, чем переучивать. Хотя у нас есть несколько человек, которым за шестьдесят, за пятьдесят, за сорок. Ограничений в принципе нет, ограничения только в квалификации.

- В чем заключается особенность исполнительского стиля вашего оркестра?

- Видите ли, есть советская оркестровая школа, а есть западная. В частности, духовая, и она, на мой взгляд, лучше советской. Поэтому я стараюсь проявить западную манеру игры на духовых инструментах.

- Ваша фамилия и национальность помогали вам в вашей творческой карьере?

- В советские времена скорее мешали. Сейчас — ни то, ни другое. По крайней мере, я на себе этого не ощущаю. На Западе так и вовсе мало кого интересует, зулус ты или еврей. Важен талант и профессионализм. В нашем коллективе наверно два еврея на 105 человек. Меня интересует не столько национальность, сколько человеческие отношения. Кому, как ни мне, музыканту с 25-летним оркестровым стажем не знать, как отношения в коллективе влияют на качество игры исполнителя.

- Кстати, будучи профессиональным музыкантом с солидным стажем рядового оркестранта, вы решили стать дирижером. Подобная карьера, насколько мне известно, довольно уникальна для музыканта.

Отнюдь. Сейчас нередко исполнители становятся дирижерами. Правда, мало кого из них можно назвать профессионалами. Для этого, знаете ли, одной мануалки (работы руками) совсем недостаточно. Да, возможно, вас научат в классе правильно руками махать и читать партитуру. Ведь почти любой оркестр, особенно оркестр класса Бостонского симфонического, способен в принципе играть без дирижера. И разницу смогут услышать лишь человек двадцать в зале.

Дирижерская профессия же состоит из тысячи малообъяснимых на словах вещей, которым можно научиться лишь в процессе многолетней практики работы в оркестре. Бывают, конечно, гениальные исключения, но они лишь подтверждают это правило. Светланов, например. Дирижером он стал, не имея исполнительского опыта. Дирижер помимо того, должен иметь солидное базовое образование. Я сначала учился как скрипач. Родился в Одессе, закончил там одну из самых престижных музыкальных школ, потом поступил в консерваторию в Кишиневе.

- А почему вы не продолжали образование в Одессе?

- Возникли проблемы, связанные, кстати, с моей национальностью. Потом приехал в Москву, здесь тоже закончил консерваторию. Но я, тем не менее, всегда хотел быть дирижером, хотя не мог сразу осуществить свое желание, потому как финансовые возможности моей семьи не позволяли мне тогда этого сделать. Дело в том, что исполнитель начинает зарабатывать практически сразу, параллельно учебе. Дирижеру же лишь по получении диплома дают ставку.

- А чему Вы учитесь у своих музыкантов?

- Самоконтролю. Если что-то не получается, я ищу ошибки прежде всего в собственной работе. Потом занимаюсь с музыкантами.

- У вас есть авторитеты среди коллег?

- Раньше были. Возможно, это связано с возрастом. Из западных — Герберт фон Караян, из наших — Михаил Светланов. Тогда он был для меня просто богом. Я работал у него в оркестре девять лет и многому у него научился, внимательно наблюдая за его работой из оркестра. А сейчас — нет, авторитетов нет.

- Когда в Москву приезжал нью-йоркский кантор Йозеф Маловани, ему аккомпанировал ваш оркестр. Расскажите немного о том, как это происходило?

- Весьма приятно. У него хороший голос, он очень профессионален. Сказал, что польщен тем, что ему аккомпанирует оркестр такого уровня. Пробовал даже дирижировать немного.

- Ну и как?

- Нормально.

- Как вы отдыхаете? Что слушаете вне работы?

- Когда я не репетирую или не выступаю с оркестром, работа продолжается у меня в голове. Даже сидя в театре, я могу параллельно слушать "свою" музыку. Получается, я никогда не отдыхаю. По телевизору смотрю только новости и спорт. Очень люблю спорт.

- Какой именно?

- Да какой угодно. Футбол, например. С большим удовольствием и интересом смотрю любые матчи, хотя ни за кого конкретно не болею. Раньше болел за киевское Динамо. Теперь, когда Украина отделилась, за его успехами следить стало сложно. По радио слушаю "Эхо Москвы", чтобы быть в курсе событий. На остальное времени не остается.