Лев Термен — праотец синтезаторов

ТЕРМЕН Лев Сергеевич — советский физик, музыкант. С 1919 г. — заведующий лабораторией Физико-технологического института в Петрограде, одновременно с 1923г. — научный сотрудник ГИМНа — Государственного института музыкальной науки (был и такой — ред.). В 1927 г. был направлен Наркомпросом РСФСР в зарубежную командировку, в США (в 1931-38 гг. — директор акционерного общества по производству электромузыкальных инструментов). С 1966 г. — научный сотрудник кафедры акустики физического факультета МГУ. Создатель терменвокса.

Он испытал триумф и унижение, был знаком со многими знаменитыми людьми, имел успех у женщин, считался богатым человеком, пользовался покровительством сильных мира сего; ездил в Америку и в 38-м вернулся в СССР (не то бежал от разгневанных акционеров, не то "засветился" как агент нашей разведки); прошел ГУЛАГ, работал в секретных лабораториях, оснащенных уникальной аппаратурой.

Термен был очень худощав. Костюм, видавший виды, рубашка несвежая, но с галстуком. Его элегантность чувствовалась не в одежде, а в самой манере ее носить.

С первых минут разговора он производил впечатление человека, в сознании которого реальность переплетена с фантазиями. Вряд ли причиной тому был его древний возраст, скорее — неимоверные повороты жизни, по крайней мере, в молодости, когда Термена еще помнили, и пока он еще был нужен советской системе, с которой сознательно и гибельно связал свою судьбу, подчинив ей все таланты, которыми был щедро одарен.

Сегодняшние серьезные музыканты знают о Термене лишь понаслышке и к изобретениям его относятся иронично: электромузыкальные инструменты — низкий жанр, эстрада, "масскульт". Физики утверждают, что именовать терменвокс научным достижением — много чести будет. А ведь известно, что его высоко ценили Петр Капица и Леопольд Стоковский. С лучшими оркестрами мира Термен выступал в парижской Гранд Опера, в лондонском Альберт Холле и в Карнеги Холле в Нью-Йорке. "Терменвокс" использовали в своих сочинениях такие крупные композиторы нашего века, как Э. Варез и Б. Мартину.

Лев Термен родился в Петербурге, в довольно состоятельной еврейской семье. В семь лет его отдали в Петербургскую первую мужскую гимназию. Он учился хорошо, интересовался многими вещами. На третий год появилась физика. Учитель рассказывал о принципе маятника, но Льву показалось, что он все не так говорит, как нужно, слишком по-любительски, а в физике надо быть точным. Он понимал суть процессов, но считал, что о них иначе надо рассказывать. Учителя очень заинтересовало, откуда Термен все это знает. Он поставил ему "отлично" и предрек, что будет хорошим физиком. В четвертом классе Лев сделал резонанс типа Тесла. Если к специальной катушке поднесешь лампочку со светящимся газом внутри, она на расстоянии начинала светиться.

О своем опыте Термен рассказал своему преподавателю. Тот очень удивился, т.к. считал, что такие вещи, может, где-то и делают, но только не у нас в России. Он позвал директора, тому тоже очень понравилось, и он предложил сделать демонстрацию опыта в большом зале гимназии. Это было первое выступление на публике. Термену было десять лет. В школе был физический кабинет, и он начал там сам ставить электрические опыты.

Все это получилось как-то косвенно. Из-за границы присылали устройства для узнавания направления станций с большой индуктивностью. Он сделал сильный передатчик — приемник, и вдруг получилась слишком большая обратная связь, сильное звуковое взаимодействие. И оказалось, что когда изменяется емкость на расстоянии движущейся руки, происходит и изменение высоты звука. Он сразу попробовал на этом звуке сыграть рукой. Это и был момент изобретения.

В университет Лев Термен поступил одновременно на два факультета: физики и астрономии. Параллельно учился в консерватории. Университет закончил за три года. В начале 1917 года его определили, как было положено, на полгода в военную школу, а потом в высшее военно-инженерное училище, которое он окончил в чине подпоручика, после чего был назначен в радиотехнический батальон в Петрограде. В 1918 году было решено организовать в Москве военную электротехническую лабораторию, и его послали туда. Там он впервые сделал вещи, которые касались музыки.

Потом Термен вернулся в Петроград и стал заведовать передатчиком в Царском Селе, эта станция тогда была самой мощной в стране. Когда к Петрограду подходил Юденич, станцию разобрали, так что остались одни антенны, и он подготовил взрывное устройство. Но оно не пригодилось.

О работах Термена стало известно. Будущий академик Иоффе пригласил его в свой институт, он ушел с военной службы и стал заведовать лабораторией. Это было в 1920 году. Там был построен и первый музыкальный инструмент.

Спустя некоторое время Термена пригласили в Москву для демонстрации изобретений на конференции по электричеству в Политехническом музее. Он показывал разработанную охранную сигнализацию (если вы к чему-то охраняемому подходите, возникает сигнал) — никто в мире еще такого не делал. А на своем инструменте он исполнил вещи, которые до этого играл на виолончели. Был большой успех. Тогда же в газетах инструмент назвали "Голос Термена" — "Терменвокс".

После выступления в Московском Политехническом институте прошло около года, когда вдруг неожиданно позвонили и сообщили, что Ленин очень интересуется инструментом. После каждой исполненной вещи Ленин сильно аплодировал. А после "Жаворонка" Глинки, которого Термен сыграл с Фотиевой (секретаршей Ленина), ему захотелось попробовать самому. Он подошел к инструменту, и так, "в четыре руки", Термен сыграл с Лениным "Жаворонка".

В 1927 году Термен получил через Иоффе приглашение на большую конференцию по физике и электронике во Франкфурте-на-Майне. Там он показывал свои инструменты, делал доклад. Получил приглашение для показа публике инструментов в Париже, Берлине, Лондоне. В это время Иоффе, который находился в США, заключил договор с несколькими американскими фирмами. Он получил заказ на 2000 терменвоксов и согласился на то, что Термен поедет — в Америку, чтобы сделать там эти инструменты. В действительности он получил сразу две командировки: от военного ведомства и от министерства культуры. Жене командировку не дали, и она осталась у родственников в Париже. Он уехал на пароходе один. Был самый конец 1929 года, так что в первые дни 30-го года прибыл в Америку.

Оказалось, что есть возможность арендовать помещение в центре Нью-Йорка сроком на 99 лет. Термен расположил свой офис в шестиэтажном доме на Западной Пятьдесят четвертой улице, где у него были квартира, студия для занятий и мастерская.

Средства были: из России он получил крупную сумму от военного ведомства и от представительства на те работы, которые должен был там делать по линии разведки.

Кроме того, он получал гонорары за концерты, которые там давал. В Америке он занимался также проблемами микроскопии времени, но скоро их оставил: за пределами известного ему все оказалось слишком сложно. Да и хватало других занятий! И музыка, и помощь заводам, и концерты. У него было немало поручений по линии разведки. В 1938 Термен решил вернуться в Советский Союз.

Он прибыл в Ленинград, потом — в Москву. Пошел в военное ведомство, потом ходил еще в разные другие учреждения, просил найти работу, потому что ему сразу сказали, что в Америку он больше не вернется.

Однажды к нему в гостиницу пришел человек с толстым портфелем и предложил срочно поехать с ним, чтобы выяснить насчет устройства на работу. Они сели в черный автомобиль — и приехали в Бутырскую тюрьму. В течение месяца — допросы. Следователи вели себя вполне корректно и все время обещали, что Термена скоро отпустят. Прошло немало времени, и, наконец, его и еще около 200 человек собрали вместе и объявили, что отправляют на дорожное строительство в Сибирь. На все официальные запросы говорили, что имеется поименный список людей, которых должны отправить на работы. Это был 1939 год. В Магадане, куда попал Термен, ему как инженеру было велено возглавить бригаду из 20 человек — в основном уголовников. И здесь Термен смог внедрить очередное изобретение, благодаря которому его подчиненные стали получать тройную пайку.

Зимой 1940-го года Термена вернули в Москву. По приезде повезли в какой-то большой дом, поднялись в приемную на пятом этаже. Открыли дверь, там много людей; увидели меня, сразу сказали: "А, Термен! Хорошо, что вы к нам". Это была секретная лаборатория Туполева, где работали одни заключенные. В цехах и отделах стояла охрана, жили тут же. Термен делал вещи, связанные с локацией. Месяца через три-четыре всех летчиков-специалистов отослали кого куда, лабораторию из-за опасности перевели в Омск.

Термена же послали в другую лабораторию, по ведомству НКВД, находившуюся под Москвой. Он работал над новой аппаратурой для подслушивания в кабинетах заграничных посольств. Это устройство наводилось на оконные стекла, и по их колебаниям можно было определить, что внутри говорят.

Так шли годы. До выхода на пенсию Лев Термен занимался не тем, чем ему хотелось, и последние годы жизни провел в одиночестве и забытье.

Дмитрий СТЕФКИН

По материалам книги Елены Петрушанской "Терменвопль"