'Суперпрофессия' Марка Захарова

Недавно издательство "Вагриус" выпустило книгу под названием "Суперпрофессия". Ее автор — художественный руководитель театра "Ленком" Марк Анатольевич Захаров. Понятно, что "суперпрофессией" он называет свою, режиссерскую. Однако книга Захарова — не учебник режиссуры, а свободное размышление о специфике экрана или сцены, об энергетической насыщенности, подсознательных фантомах и информационном облучении зрителя. Впрочем, рукой Марка Анатольевича слишком часто водит ирония.

Главы он часто нумерует как очередные потоки сознания и всячески подчеркивает спонтанный характер повествования, изобилующего лирическими отступлениями — то в историю своего театра, то в литературные портреты тех, "кого помнит и любит". Порой у читателя может возникнуть иллюзия, что его пускают за кулисы театра и посвящают в режиссерские замыслы. Но это всего лишь иллюзия. Марк Захаров рассказывает о театре, гастролях, актерах ровно столько, сколько требует снисходительность к чужому любопытству. Может показаться, что руководитель "Ленкома" подводит итог тому периоду, когда сам он и его театр был искушен близостью к властям. Во всем, что не касается театра, Захаров согласен играть лишь по правилам. Хотя всегда умеет дать понять, как он к тем или иным правилам на самом деле относится. О том же, как по-настоящему играть без правил, то есть заниматься театральным и киноискусством в рамках основной профессии, Захаров не написал ни строчки. Ну и правильно: каждый должен доходить до этого своим умом.

Широкая публика, даже те, кто никогда не бывал в "Ленкоме", хорошо знает Марка Захарова как постановщика телефильмов "Двенадцать стульев" с Андреем Мироновым и Анатолием Папановым, "Тот самый Мюнхгаузен", "Обыкновенное чудо", "Формула любви", "Дом, который построил Свифт", картины "Убить дракона", по ярким выпускам "Киносерпантина" в конце 80-х. Любят, даже не зная того, что им написан замечательный текст писем красноармейца Сухова к жене из "Белого солнца пустыни", и не подозревают о массе других подсказок, которые этот режиссер подарил искусству экрана. Хотя Марк Анатольевич никогда не хотел расшаркиваться перед кинематографом, и считает, что все же самое древнее и живуче искусство — это театр. Но признает, что впервые убийственно достоверная речь — как мы ее слышим в магазинах, ресторанах и общежитиях — все же прозвучала с экрана. Захаров не скрывает, что смотрит на кинематограф с восхищением, доходящим до восторга.

Однако первые встречи с кино привели его в настоящее отчаяние. Как только зажигались осветительные приборы, и надо было начинать съемку, массовка обязательно разбредалась, в камеру попадала соринка, а рабочие уходили обедать. По ночам ему начали сниться кошмары, и Захаров просыпался с ругательствами в адрес своего второго режиссера. Но после удачных монтажных склеек двух немонтажных кадров он признался, что по-настоящему человека с кинематографом может разлучить только смерть. На съемочной площадке он иногда чувствует себя игроком на ипподроме — никогда не знаешь, какая из лошадей вывезет и где повезет. И пришел к выводу, что истинно великим артистом сегодня может стать только тот, кого снимают в кино. К тому же с появлением его физиономии на большом экране к актеру приходит уверенность, что немаловажно для его профессии: даже на сцену он уже выходит спокойно, по-хозяйски, понимая, что зритель его ждет и любит. Марк Анатольевич радуется, когда актеров "Ленкома" приглашают сниматься (и сегодня в его труппе масса звезд кино — Николай Караченцов, Олег Янковский, Александр Збруев, Инна Чурикова, Александр Абдулов, Леонид Броневой, Дмитрий Певцов, его собственная дочь Александра Захарова, Виктор Раков, Сергей Степанченко, Дмитрий Марьянов, Сергей Чонишвили и многие другие). А еще недавно было столь популярные у зрителя Евгений Леонов, Татьяна Пельтцер, Всеволод Ларионов. Хотя тому же Караченцову иной раз Захаров иронично замечает, что "Не во всех "ДДД" стоит сниматься".

Причину успеха артиста Захаров видит вовсе не в фотогеничности, пластике или завидном росте. "Думай про нашу жизнь, — призывает он артиста, — если удастся, читай книги, постарайся ощутить наши общие боли, трудности духовного и социального развития, подумай о нашей истории, постарайся обрести конфликтность в своем мышлении, недовольство нормой и даже образцом. Мучайся и злись на себя. Готовь свою душу и разум к высокому Служению Делу. Не уходи от Страдания, оно обернется благом, и глаза твои станут умнеть. И морщины на лбу и вокруг глаз будут складываться чуть иначе, чем складываются сейчас. И тогда постепенно изменится цвет твоих глаз, и улыбка будет другой. Много лучше, чем нынешняя. На лицевых мускулах появятся зримые следы духовных поисков и той внутренней работы, которую ты проведешь в своем сердце (это необходимо для крупного плана и наезда среднего). И тогда из нефотогеничного артиста ты превратишься в такого же нефотогеничного, но интересного человека, в личность, которая будет выделяться из среднего уровня и интересовать других людей. Тогда начнут приглашать в кино и даже обходиться без покраски волос в ярко-рыжим цветом. Ты будешь интересен со своими естественными волосами и даже совсем без волос".

Иногда в своих режиссерских поисках Захаров останавливает себя: "А не получится ли у нас в этом месте Голливуд?" Идти по пути штампов и кем-то найденных ходов он не намерен. Он пытается понять и проанализировать, как складываются и распадаются в его "усталых режиссерских мозгах" новые миры, как созидаются созвездия... И потом вдруг из этого хаоса возникает точное режиссерское слово. А уж потом из него выстраивается "коридор поиска", по которому начинает двигаться артист, преодолевая в себе заштампованную линейность мышления или жеста".

В нем удивительным образом сочетаются мудрец и веселый шут, романтик и бунтарь одиночка. Его любят за игры. За "жестокие" и королевские". За костры импровизации. Например, он когда-то публично сжег свой партбилет, в чем была некая излишняя театральность. Но поклонники Марка Захарова прощают мастеру этот единственный в его биографии "перебор". Ибо все перекрывает его художническое кредо: "В определенные моменты постановщик должен уметь совершить важную режиссерскую акцию — зритель должен заинтересоваться сценическим процессом, с тем, чтобы постепенно вступить в полосу сопереживания, за которой желательная зона любви к героям. Любовь должна теоретически закончиться катарсисом — потрясением и очищением". Вот за это потрясение зритель и обожает Захарова, его спектакли, его фильмы.

Дочь мастера — Александра, получившая уже звание народной артистки, — успешно работает под отцовским крылом и заслуженно считается одной из звезд труппы. Но отец уверяет, что не особенно помогает "лучшему своему произведению". "Дочь меня как-то справедливо укорила, что целых десять лет она ходила только в массовке, — говорит Марк Анатольевич. — До тех пор, пока не снялась, без моего участия, в фильме "Криминальный талант", сыграв там главную роль. Тем самым она завоевала право играть серьезные роли. Так появилась ее Нина Заречная в "Чайке". Даже ее очень, по-моему, хорошая работа в "Безумном дне, или Женитьбе Фигаро" — графиня Альмавива — это тоже отчасти случайное: актриса, которая получила эту роль, ушла в декретный отпуск и была замена. Так что, я считаю, совесть моя чиста, и никакого перебора, никакого перебора этических норм я не совершил".

В отличие от многих, Марк Захаров с симпатией относится к "новым русским" и убежден, что симбиоз высокого искусства и обыкновенной коммерции вполне совместим. В здании его театра, где до революции располагался купеческий клуб, теперь работает увеселительное заведение — ресторан. Он может, и не создает особых удобств, но платит театру хорошую арендную плату, которая помогает "Ленкому" выжить. И работает ресторан в то время, когда не работает театр, так что они не соприкасаются, и альянс этот весьма продуктивен.

Марка Захарова довольно часто узнают на улицах ("Хотя не так, как Караченцова и Янковского", — шутит он), поэтому он предпочитает носить темные очки. К своей популярности он относится без особого восторга, но не скрывает, что когда его узнают — это иногда помогает. Лучше обслуживают, с большим вниманием.

Он любит гулять по городу, ходить по магазинам, делать покупки и приносить их домой. Любит сидеть у телевизора. Любит, когда в гости приходит дочь. В его размышлениях о будущем больше оптимизма, чем пессимизма. "Я думаю, что все мы все равно оптимисты, хотя ничего хорошего не ждем, не ждем, что произойдет какое-то чудо и что-то изменится, — рассуждает Захаров. — Мы все понимаем, что нам предстоит еще очень многих тяжелых испытаний. И все же я очень верю в Россию, в ее общепланетарное предназначение, в ее ценность, в ее особую организацию — духовную, историческую. Я думаю, что мы, в конце концов, выйдем из кризисов в полосу созидания, расцвета, довольно энергичного, который даст нам новую жизнь и новые представления о нашем Отечестве".

Нынешним летом Марк Анатольевич Захаров возглавит и жюри Открытого фестиваля "Кинотавр". А после этого сразу приступит к постановке очередного многосерийного фильма под называнием "Несекретные материалы". Наверняка — с участием любимых артистов из "Ленкома".