Алан Кинг: Еврейская музыка в моей жизни

Впервые с музыкой я встретился в раннем детстве. Я помню, как пела моя мама. Она пела мне колыбельные. Мы жили в большом многоквартирном доме в Бруклине, и я помню, как моя мама играла на стареньком расстроенном пианино и пела песню "Голос его господина". В доме у нас поддерживали еврейскую традицию, и все время говорили на идиш, и, конечно, очень часто пели еврейские песни, причем не только в еврейские праздники, а почти каждый день.

Жили мы тогда небогато, и радости было очень мало, вот мы и старались, как могли, ободрить друг друга. Кроме того, у нас дома было множество пластинок еврейских исполнителей, таких, как, например, Иоссела Розернблат. Когда мы не слушали пластинки, мы играли еврейскую музыку сами, или слушали пластинки, где евреи играли музыку других композиторов. В нашем доме звучала музыка Ирвинга Берлина, Джерома Керна и Гершвина в исполнении Эла Джонсона, Эдди Кантора, Джорджа Джессела и Фанни Брайс.

Каждое воскресенье я сидел ходил с родителями в театр на Второй Авеню (этот театр был тогда своеобразным еврейским Бродвеем), и меня окружала музыка, смех и плачь (зрители часто плакали в еврейском театре, такими искренними были пьесы). А какие там выступали исполнители!.. Аарон Лебедев, Молли Пайсон, Менаша Школьник, Дженни Гольдштейн, Семья Адлеров, Муни Вейсенфрунд. Я был просо потрясен, когда впервые услышал как Лебедев пел песню "Романья, Романья".

А потом началась Великая депрессия, и мы стали жить совсем бедно. Никогда не мог понять, отчего ее так назвали, и что в ней было такого великого? Я помню, как мы ходили в общественную столовую, а на двери ее был бело-голубой ящик с надписью "Еврейский национальный фонд", и часто мой отец опускал туда монетки. А монетки эти доставались ему ох как нелегко, уж я-то это точно знал. И всякий раз как он опускал монетку, он говорил: "Ничего, ничего, сынок. В следующем году мы уедем отсюда, поедем в Иерусалим, святой город..."

***

Первый раз я услышал песню "Золотой Иерусалим" на праздновании 25 годовщины Государства Израиль. Меня послали на это событие от компании Эй-Би-Си. Празднование проходило на вершине горы, в Крепости Давида. В конце праздника большой хор спел потрясающую песню. Все, кто тогда там был, подхватили ее со второго куплета. Сначала солировала хористка, а потом — премьер-министр Израиля, сама Голда Меир.

По поводу "Хавы Нагилы" могу рассказать вам две истории. Эту песню пели на каждой еврейской свадьбе и на каждой бар мицве. Я все это очень хорошо помню: мама всегда танцевала с моей тетей, и как-то раз я спросил ее, отчего они танцуют вместе. Она ответила мне, что это нехорошо (то есть так не принято), когда женщины танцуют с мужчинами. Я сказал: "А как же тогда они спят вместе?" мама рассмеялась и сказала, обращаясь ко всем гостям: "Смотрите-ка, у нас здесь есть настоящий комический актер!"

Однажды я отправился в Израиль вместе с Гарри Белафонте (известнейший в свое время певец, "черный еврей" с Ямайки, он ехал туда с концертным туром). Гарри был очень популярен в Израиле, и все билеты были проданы еще задолго до его приезда. Один журналист, правда, написал, что Гарри принимают так радушно только потому, что он играет "Хаву Нагилу", которую постоянно крутили по радио. После этого Гарри и его импресарио решили исключить эту песню из концертной программы.

Но на первом же концерте Гарри сыграл тридцать песен, и зал аплодировал стоя. Люди кричали: "Еще, еще, еще!!" Гарри выходил на бис несколько раз, и даже когда он вышел последний раз, чтобы поклониться и уйти за сцену публика продолжала требовать продолжения. Тогда он сказал: "Простите, но я спел все свои песни". Тогда на сцену вышел импресарио, поднял руку и объявил: "Итак, по многочисленным просьбам ... "Хава Нагила"!

***

Долгое время исполнительницы Софи Такер и Беле Бейкер спорили, кто из них лучше исполняет песню "А идише мама". Я не раз слышал обеих исполнительниц, и каждый раз, когда я слышал эту песню у меня ком вставал в горле. Подобные же ощущения у меня возникали от исполнения этой песни Ховардом Стерном.

Помню, в детстве я часто бывал в Бродвейском тератре Парамаунт. Больше всего мне запомнилось как играл Бенни Гудмен (он был известным кларнетистом). Как он играл "И поют ангелы" (еврейскую мелодию), а потом вступал Зигги Эльман (он играл на трубе). Потом вступали другие инструменты и публика приходила в восторг: люди танцевали в проходах, пели все вместе.

Соломон Секунда, талантливый композитор и дирижер, написал в 1932 году "Бай мир бист ду шейн" для мюзикла, который поставили на Второй Авеню. Нужно было написать английские слова, и это удалось Сэмми Кану, но где он их писал, как ... впрочем, это уже отдельная история (он каждый раз рассказывает об этом по-разному). В 1937 году сестры Эндрюс (по происхождению — скандинавки) записали "Бай мир бист ду шейн", и это какое-то время была самая продаваемая пластинка. Моему отцу никогда особенно не нравился свинг, но "Бай мир бист ду шейн" произвела на него очень сильное впечатление, и он принялся убеждать нас, что на самом деле сестры Эндрюс — еврейки. Правда, он говорил, что и Энрико Карузо — тоже еврей. "Ты только послушай его, — говорил он, — только еврей может так петь!"

Позвольте поделиться с вами еще одним музыкальным воспоминанием. Была премьера мюзикла "Скрипач на крыше". Я был поистине счастлив: я услышал музыку Бока и Харника, почувствовал звуки, вкус, даже запах Восточной Европы. Поистине, это было чудо из чудес6 музыка передавала всю гамму человеческих чувств.

Так отрежьте горбушку свежего хлеба, потрите ее чесноком, обмакните в куриные шкварки, наполните бокал сладким кошерным вином и наслаждайтесь трогательным лиризмом еврейской музыки.

Алан Кинг