Тони Кертис: трудный подросток или элегантный джентельмен?

В семье Шварцев, эмигрировавших в США венгерских евреев. Дома все воевали против всех. На улице было гораздо спокойнее, чем дома, и Берни поспешил перебраться туда: к четырнадцати годам Бернард Шварц и у него впервые в жизни появились собственные деньги.

Середина 30-х годов в США стала "золотым веком" организованной преступности, и уличной шпане не надо было далеко ходить за примерами для подражания. Такая жизнь, выглядела гораздо привлекательнее жизни отца Берни Шварца, зарабатывавшего на хлеб портняжным ремеслом, и маленький Бернард изо всех сил подражал своим кумирам. Мальчик очень хотел стать настоящим гангстером, но во время одной из драк ему разбили колено, он не смог убежать, когда из соседнего переулка вынырнули конные полицейские, и дело закончилось четырьмя годами исправительной колонии.

Там его вымыли, подстригли, заставили ходить в школу. Один из воспитателей проявил участие в его непростой судьбе — и в результате мальчик почувствовал себя лучше, чем дома. В колонии его начали учить рисованию, здесь же он впервые попал на экран: одна из киностудий подбирала массовку среди малолетних преступников, и Берни оказался в числе счастливчиков. Через несколько месяцев его срок подошел к концу, но вскоре ему пришлось надеть военную форму: Америка вступила во Вторую мировую войну, и восемнадцатилетний парень отправился служить во флот.

Во время разгрузки боеприпасов его распластала на палубе четырехметровая торпеда. Берни показалось, что у него сломан позвоночник, он корчился под огромной стальной сигарой и выл: после того как торпеду подняли, матрос Шварц четыре недели пролежал в параличе.

...В 1945 году удача подмигнула ему — преподаватели театральной школы обнаружили у него талант, и он свято поверил в то, что рано или поздно станет одним из королей Голливуда. Его заметили — Боб Голдстейн — артистический агент, давший путевку в жизнь Шону Коннери, Фрэнку Синтаре и Элизабет Тейлор, прислал ему сто долларов, билет до Голливуда и поставил условие: Бернард Шварц должен исчезнуть навсегда.

Война закончилась совсем недавно, немецкие фамилии вызывали четкие ассоциации с блицкригом, гестапо и ракетами "фау"... Так в Голливуде появился красивый, как куколка, обаятельный молодой человек, представлявшийся Тони Кертисом. Он много снимался, улыбался каждому встречному, и время от времени терял веру в себя. Его сценическими партнершами были Мэрилин Монро, Джанет Ли.

В своем первом фильме новоиспеченный Тони Кертис появился всего на несколько секунд, но зрительницы завалили студию письмами — они хотели знать, кто этот "дивный юноша". Кертису повысили зарплату, и он, как ни странно, стал комплексовать еще больше. Тони были нужны постоянные подтверждения того, что он не бездарность и не кандидат в неудачники. Он нервничал, интриговал, чтобы получить роль, работал как вол и спал со всеми хорошенькими девушками подряд.

Раньше он умел делать предложения — было время, когда продюсеры приглашали его сниматься из-за того, что благодаря этому фильмы приобретали притягательность. Зрительницы млели от его бездонных глаз и длинных загнутых ресниц, а женщины, которым он говорил: "Я люблю тебя, будь моей", были готовы идти за ним на край света

Роли Кертиса стали легендой. Поклонницы сходили от него с ума. Однако зрители не знали, что Тони разочаровался в женщинах и решил навсегда остаться холостяком: он ночевал на студии, сам гладил одежду и готовил себе обеды, периодически запивая от тоски и уныния... Еще бы! Ведь только он сам по-настоящему мог оценить свою "модельную" красоту. А женщины, еще чего доброго, могли помешать "сиянию его славы".

Однако жизнь шла своим чередом: он выучился живописи и преуспел как профессиональный художник — его картины покупали национальные музеи Венгрии и Канады, Шварценеггер, Элизабет Тейлор.

...Тони Кертис всю жизнь мечтал о славе, но сенсацией Канна стал лишь в 1997 году. Слава настигла его, когда он готовился сделать первый шаг по усыпанной десятью тысячами алых роз красной ковровой дорожке, ведущей в фестивальный дворец с набережной Круазетт: семидесятидвухлетний Кертис распахнул дверцу машины, взял свою спутницу под локоток — и журналисты, ахнув, бросились вперед и защелкали вспышками фотокамер. На руку почтенного старца, облаченного в строгий костюм, опиралась Джилл Ванденберг — блондинка лет двадцати с коровьими глазами с поволокой. Рядом с Тони Кертисом шла сама привлекательность, и репортеры наперебой протягивали торжественно поднимавшейся по лестнице парочке микрофоны: человек, сорок лет тому назад ставший одной из легенд Голливуда, вновь подтвердил свою репутацию.

Свою избранницу Кертис повел под венец в ноябре 1998 года. У Джилл в детстве тоже были проблемы с родителями. Девочка росла, не зная отцовской опеки, и с годами все острее чувствовала, что ей нужен взрослый, умный и преданный человек. Его соседи по престижному голливудскому району Бель-Эйр уверяют: семейная жизнь молодоженов протекает весьма спокойно. Ближе к полудню жители близлежащих домов наводят бинокли на крыльцо особняка Кертиса; за газетами он выходит лишь в полдень.

Друзья говорят, что он помолодел на десять лет и выглядит очень счастливым: теперь Тони не устраивает скандалов, не пытается сделать из жены домашнюю кошечку и не играет в Пигмалиона — он принимает жизнь такой, какая она есть, и благодарит за нее судьбу. Семидесятипятилетний джентльмен возится с автомобилем жены, следит за тем, чтобы она пристегивала ремень безопасности, и сам покупает ей витамины. Жизнь — забавная штука, у того, кто распоряжается человеческими судьбами, своеобразное чувство юмора: для того чтобы стать примерным мужем, Казанове Голливуда пришлось прожить семьдесят пять лет.