Миры Джона Зорна

Выдающийся американский музыкант Джон Зорн (John Zorn) называет себя «играющим композитором». Во-первых, чтобы его не причисляли к кругу джазового мэйнстрима. Ибо к тому, чем он занимается вот уже тридцать лет, он пришел через академический авангард, в котором все определяется не заранее, в нотах, а создается непосредственно в процессе исполнения. Это уже — во-вторых.

Надо, впрочем, иметь в виду, что и сами джазмены-радикалы 60-х старались (по разным причинам) называть свою музыку как-нибудь по-другому: новой импровизационной, свободной, творческой и так далее.

Именно так определяли свое искусство знаменитые афроамериканцы 60-х, которых Джон впервые услышал уже будучи студентом колледжа, в Сент-Луисе, куда его семья переехала с окраины Нью-Йорка, где будущий музыкант родился 2 сентября 1953 года. Под влиянием афроамериканских радикалов из чикагской «Ассоциации поддержки творческой музыки» (ААСМ) и местного объединения «Группы черных искусств» (BAG), позднее составивших знаменитый «Мировой квартет саксофонов», он решил освоить саксофон, хотя с детства учился игре на фортепиано, потом на флейте и на гитаре, даже играл в школьном ансамбле. Тот детский опыт очень пригодился ему в 2001 году, когда непосредственно перед началом проекта «Electric Masada» он работал над альбомом «The Gift», задуманном в духе surf’a — расслабляющей курортной поп-музыки с привкусом южной экзотики, которую играли гитарные группы на рубеже 50–60-х.

Незадолго до этого Джон начал брать уроки композиции, в будущем он видел себя композитором — поначалу автором вполне традиционных симфоний, а потом, конечно же, авангардистом-экспериментатором. И ему, можно сказать, повезло: в шестнадцатилетнем возрасте он услышал «Der Schall» ( «Звук» ) — новое в то время сочинение Маурисио Кагеля (Mauricio Kagel), первооткрывателя своего рода «инструментального театра абсурда».

Благодаря Кагелю Зорн открыл для себя не только европейский авангард, представленный такими именами, как Булез (Boulez), Штокхаузен (Stockhausen), Ксенакис (Xenakis), но и не принадлежавшими к американскому академическому истеблишменту соотечественниками — Гарри Патчем (Gary Partch) и Джоном Кейджем (John Cage). Первый построил целостную музыкальную систему, абсолютно независимую от академического истеблишмента, а второй еще и продемонстрировал, что между искусством и жизнью нет никаких барьеров и музыкой, в сущности, может быть все — от тишины до белого шума включая самые разнообразные их сочетания.

Примерно тогда же Джон начал интересоваться музыкой к мультфильмам 30–50-х годов и даже написал нечто вроде курсовой работы о композиторе Карле Столлинге (Karl Stalling), а много позднее, уже в 1990-м, убедит продюсера Хэла Виллнера (Hal Willner) издать его музыку на компакт-диске («Carl Stalling Project»).

После двух лет учебы он, однако, бросает колледж и с 1974 года обосновывается в Нью-Йорке, поселившись в Лауэр-Ист-Сайде (Lower East Side) — некогда фабричном районе на юго-востоке Манхэттена, ставшем к концу 70-х одним из самых модных кварталов городской богемы. Здесь постепенно складывается и группа единомышленников — тромбонист Джордж Льюис (George Lewis), саксофонисты Брюс Экли (Bruce Ackley), Нед Ротенберг (Ned Rotenberg), Тим Бёрн (Tim Berne), певец и гитарист Арто Линдсей (Artaud Lindsay), гитаристы Юджин Чедберн (Eugene Chadburn) и Фред Фритт (Fred Fritt), виолончелист Том Корей (Tom Cora), ударники Марк Миллер (Marc Miller) и Энтон Фир (Anthon Fier), клавишники Энтони Коулмэн (Anthony Coleman), Уэйн Хорвитц (Wayne Horwitz) и Боб Остертаг (Bob Ostertag), бас-гитарист Билл Лэсуэлл (Bill Laswell), певцы и певицы Дэвид Мосс (David Moss), Диаманда Галас (Diamanda Gallas), Шелли Хирш (Shelly Hirsch), диджей-авангардист Кристиан Марклей (Christian Marclay) и многие другие. Каждый из них поочередно выступал в качестве автора того или иного проекта и впоследствии прославил авангардно-экспериментальную школу в новом искусстве, которая впоследствии получила название Даунтаун (в противовес Аптауну — Карнеги-холлу и Линкольн-центру).

С середины 80-х Джон Зорн считается бесспорным лидером Даунтана. И, в первую очередь, потому, что своим профессионализмом композитора и саксофониста-исполнителя он покоряет даже тех, кто далек от его музыкальных идей. Не говоря уже о том, что является блестящим знатоком едва ли не всей музыки мира — собранная им коллекция пластинок и компакт-дисков — одна из самых больших в США. А еще он коллекционирует кинофильмы и эротическую фотографию, много читает — от британского мистика Элистера Кроули (Alister Crowly) до японской поэзии (причем, в оригинале). В 2000 году издал сборник статей коллег-композиторов под названием «Arcana. Musicians On Music».

Зорн — основатель нескольких фирм звукозаписи, концертных циклов в нью-йоркских клубах «The Knitting Factory» и «Tonic» (где в сентябре 2003-го прошли торжества по случаю его 50-летия), а также независимых фирм звукозаписи «Avant» и «Tzadik». Последняя, выпустившая уже более двухсот пятидесяти наименований, пропагандирует, среди прочего, японский авангард и Radical Jewish Culture («радикальную еврейскую культуру») — музыкальное направление, фактически основанное самим Джоном Зорном.

Именно он своими работами конца 70-х-начала 80-х годов («School», «Archery», «The Classic Gouide to Strategy», «Locus Solus», «Yankees», «OTB») обеспечил всему Даунтауну относительно безболезненный переход от модернизма к постмодернизму. Самым знаменитым из его сочинений модернистского периода стала «Cobra», которую с 1984 года исполняют и записывают, быть может, чаще всех других произведений школы Даунтауна.

Параллельно с большой группой музыкантов (в том числе и из перечисленных выше) Зорн записывает знаковый для 80-х альбом с музыкой итальянского кинокомпозитора Эннио Морриконе «The Big Gundown», фактически узаконивший этот самый переход Даунтауна от модернизма к постмодернизму.

И с этих пор творчество музыканта развивается параллельными (но все же время от време пересекающимися друг с другом) путями.

1. «Naked City» — ансамбль, фактически сложившийся в процессе записи «The Big Gundown». Своего рода, поп-арт с разнообразнейшим исходным материалом и резкими стилистическими перепадами.
   
   
2. «Painkiller» — нойз-трио с Биллом Ласуэллом и Майком Харрисом (Mick Harris).
   
   
3. «Filmworks» — полтора десятка альбомов с музыкой к существующим и воображаемым кинофильмам.
   
   
4. Камерные и симфонические сочинения разных жанров. В том числе, «Химера», прозвучавшая в Москве на фестивале «Холодная альтернатива» в декабре 2001 года в исполнении Камерного ансамбля из Сиэтла (европейская премьера). Одни из них точно выписаны в нотах, другие построены по законам игровых стратегий, тщательно разрабатываемых самим композитором.
   
   
5. «Masada» — акустический квартет с Дэйвом Дагласом (Dave Douglas) — труба, Грегом Коэном (Greg Cohen) — бас и Джоем Бэйроном (Joey Baron) — ударные), записавший около тридцати компакт-дисков. По составу и эстетике близок Орнетту Коулмэну (Ornette Colemann) начала 60-х — ярко очерченные темы и фри-джазовые импровизации, но на основе еврейских ладов, а не афроамериканской блюзовой стилистики.
   
   

Кроме этого, нельзя не упомянуть и о нескольких пластинках импровизаций на джазовые темы 50–60-х («News For Lulu», «Sonny Clark Memorial Quintet», «Spy vs Spy»).