Полвека за столом

Он творил в течение полувека – посвятил романы советскому андеграунду и чеченской войне, получил сотни пасквилей в «Правде» и десятки премий в Европе, писал рассказы под фильмы Данелии и Учителя. В начале ноября тихо ушел из жизни Владимир Маканин – писатель, возможно, для многих не культовый, но абсолютно точно любимый.

В детстве он видел себя шахматистом, затем увлекся точными науками. Окончив МГУ, работал над проблемами военной математики и даже опубликовал книгу по математическим расчетам. Затем, после мучительных раздумий и поиска себя, поступил во ВГИК на высшие сценарные курсы и даже «сделал» один фильм. А потом, как вспоминал сам Владимир Маканин, была «мучительная» ночь раздумий. «Я понял, что не имею ни покровителей, ни влиятельных родственников, не принадлежу ни к какому клану, который бы меня продвигал, – говорил он. – Мне быстро стало понятно, что за свою жизнь сделаю два-три фильма, больше не дадут. Я даже профессионалом не стану. И я решил, что буду сам себе режиссер, художник, сам актер, сам буду пейзажи делать. В общем, просто стал писателем. Ведь если человек не снимает – он деградирует, а если человек пишет, пусть даже в стол, он все-таки растет».

К моменту принятия этого решения в его столе лежала уже не одна рукопись. Первой опубликованной из них стала повесть «Прямая линия». А вот какой была первая написанная – неизвестно: «Вы думаете, рукописи не горят? Ещё как горят! Замечательный материал для растопки!» «Просто в какой-то момент я обнаружил, что я пишу, – добавлял Маканин. – Я считаю писательство потребностью. Потребностью душевного устройства человека». «Голоса», «Гражданин убегающий», «Ключарев и Алимушкин», «Антилидер», «Лаз», «Стол, покрытый сукном, с графином посередине», «Андеграунд, или Герой нашего времени», «Кавказский пленный», «Асан» – произведения Маканина стали знаковыми для целого поколения читателей. Для них Владимир Маканин, тихо ушедший из жизни 1 ноября, не был писателем культовым или модным. Для них он был писателем любимым.

Владимир Семенович Маканин родился в городе Орске Оренбургской области 13 марта 1937 года. Однажды, уже много позже, ему как-то даже выразили сочувствие в связи с рождением в этом «наихудшем» для всей интеллигенции году. «Я не знаю, был ли он наихудшим, – ответил писатель. – В ходе революции 1917 года солдаты, рабочие и крестьяне, которые были ее движущей силой, убивали представителей интеллигенции в течение трех минут, не задумываясь, потому что это были представители другого, идеологически враждебного класса. Поэтому 1937 год по сравнению с 1917-м можно даже считать более демократичным. Процессы уже длились три дня, а обвиняемые представали перед судом. А после Великой Отечественной войны уже не убивали, просто навсегда отправляли в Сибирь».

Что же касается репрессий конца 30-х, то обычную рабоче-интеллигентскую семью, в которой рос Владимир, они не коснулись. Отец был прорабом, мать – учительницей. Первые годы детства прошли в бараке рабочего поселка, который позже сменился комнатой в коммуналке. После седьмого класса Володя вместе с матерью и тремя братьями переехали вслед за отцом, которого направили на строительство нефтеперерабатывающего завода в Уфу. Здесь он и завершил школьное обучение. Любимым занятием будущего писателя в то время были шахматы. «Я играл со взрослыми и обыгрывал их. Занимал очень высокие места. А потом в девятом классе болезнь глаз разрушила мою шахматную карьеру. Я уже не играл, а как бы готовился к будущему. И логика была простая: если он хорошо считает ходы, значит, он будет считать хорошо и все остальное. Я действительно хорошо считал задачи и поступил на мехмат. Но шахматы – это была моя первая страсть в жизни вообще. Математика сыграла роль такой ступеньки. Как и кинокурсы впоследствии», – вспоминал Маканин.

Механико-математический факультет Московского государственного университета он окончил в 1960-м, после чего несколько лет работал в военной академии, в стенах которой и взялся за перо. «Поворотный момент наступил во время Карибского кризиса, в 1962 году. Его еще называют ракетным кризисом, – рассказывал Маканин в одном из интервью. – Тогда нам, работавшим в академии, сообщили о конфликте. Мы считали, что атомной войны не избежать. Некоторые думали, что настали последние дни человеческой истории. Когда мы выходили из академии и видели людей, занятых своими обыденными делами, то чувствовали разительный контраст. Я был очень молод, но знал слишком много, чтобы веселиться. И этот контраст между реальной жизнью и той, которой жил я со всем моим объемом знаний, дал толчок моему литературному творчеству».

Первая официально опубликованная книга все же касалась проблем математики, но в 1965-м вышла «Прямая линия». Книга задумывалась самим Маканиным как сборник отдельных рассказов, но истории неожиданно слились в повесть, которую некоторые считают даже романом. «Прямая линия» была встречена критикой положительно – в 67-м по книге был снят одноименный фильм режиссера Юрия Швырева. В том же 67-м Маканин и сам окончил Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Занесло его туда с легкой руки Александра Твардовского, прочитавшего его дебютную повесть. Похвалив автора, он, тем не менее, сказал, что «время гениев прошло, и невозможно заниматься и литературой, и математикой»: «Давайте выбирайте литературу». Он же дал и направление на сценарные курсы на правах аспиранта ВГИКа, что позволило уже успевшему обзавестись семьей Маканину сохранить зарплату математика. Твардовский сам предложил этот вариант, после того как Маканин отказался от предложения полностью посвятить себя новому поприщу, где, в отличие от имевшейся работы, он не мог гарантировать семье заработок в первое время. «Ну, а если ты после работы поступал в аспирантуру, то аспирантура платила тебе твои деньги, которые до этого ты получал на работе», – объяснял ситуацию позже Маканин. Так что обучаться кинематографии, а параллельно писать новые произведения он мог, не отвлекаясь на многие насущные проблемы. Он считал это безусловным везением, как в принципе и многое в своей жизни он признавал волей случая и везением.

При этом далеко не все в его литературной судьбе складывалось удачно. После первой опубликованной повести критики надолго упустили Маканина из виду. Он периодически публиковался в журналах, обойти цензуру в которых нередко помогали поклонницы, или, как сам называл их Маканин, болельщицы, отцы которых возглавляли определенные литературные издания. Если же его произведения не брались в печать, он сам находил тех, кто издавал его книги. Так, в 1979 году в ФРГ вышла первая книга, включавшая несколько завершенных к тому времени произведений писателя. Для многих в СССР это стало неожиданностью. Маканин же в ответ на многочисленные вопросы просто напоминал о притче Кафки: «У ворот стоит страж, к нему подходит человек и говорит: “Пусти меня”. Страж говорит: “Нет”. “Ну ладно, я подожду”. Ждет год, больше. Наконец, совсем ослабевший, он говорит, что жизнь кончается, он умирает. “Скажи, почему ты меня не пускал? Я так хотел пройти!” Страж ему отвечает: “А почему ты не шел? Мое дело – не пускать, твое дело – идти. Более того, в эту дверь мог войти только ты”».

После этой публикации в ФРГ критики вновь обратили на него свой пристальный взор. Ну, а через несколько лет, после выхода в «Новом мире» его повести «Где сходилось небо с холмами», в «Правде» появилась разгромная статья. Центральному изданию как под копирку вторила и местная пресса, с негодованием встретившая последовавшую через год книгу Маканина «Антилидер». И как отмечал известный критик Анненский, Маканин был чемпионом по количеству отрицательных отзывов.

Однако в конце 80-х ситуация изменилась. Маканин вошел в редколлегию журнала «Знамя», много публиковался. По его повести «На первом дыхании» снял фильм «Орел и решка» Георгий Данелия, на основе рассказа «Кавказский пленный» появился фильм «Пленный» Алексея Учителя. Потом вышел горячо обсуждаемый роман «Андеграунд, или Герой нашего времени», который писатель посвятил «людям, не сумевшим бы занять высшие места ни при какой власти»: «Это было целое поколение погибших людей, но людей мужественных, обладающих силой духа. В память об этих людях я написал роман».

Были у писателя в 90-е и нулевые годы и другие романы, и их переводы на десятки иностранных языков, и многочисленные премии. Начав публиковаться в 65-м, Маканин по-настоящему стал знаменит только после Перестройки. Впрочем, популярность ему была не нужна. Он не стремился быть человеком публичным, не любил давать интервью, всегда предпочитая делиться своими мыслями через свое творчество – глубокое и выразительное. Последние десять лет Маканин уже не писал – просто жил спокойной жизнью в поселке Красный в Ростовской области. Здесь он 1 ноября и умер.