Гламур на скотобойне

Ей доверяли свои фотопортреты художник Пабло Пикассо, балерина Анна Павлова – и даже император Карл I. Но еле пережив Холокост, Дора Каллмус переключилась с холёных клиентов на нищих беженцев.

О карьере фотографа Дора Каллмус никогда не мечтала. Она хотела стать актрисой или модельером, а фотографией занялась назло своему женатому любовнику. Имя своего воздыхателя она держала в строгом секрете и не раскрыла даже в мемуарах. Мужчина втолковывал Доре, что не пристало девушкам таким заниматься, а если она решится, то только руки испортит фотохимикатами – и никому она с коричневыми пальцами не будет нужна. Но она не испугалась, а наоборот, взяла на заметку: этот несчастный роман ей порядком надоел, а ухажер сам отвязываться не хотел. Во время поездки на Лазурный берег Дора приобрела свою первую камеру и вдруг осознала, что ей действительно нравится фотографировать.

Дора Каллмус родилась в Вене в состоятельной еврейской семье. В 1892 году, когда девочке было 11 лет, умерла ее мать. Так Дора вместе со старшей сестрой Анной осталась на попечении бабушки. Их отец был видным адвокатом, защищавшим членов правительства, и имел связи среди австрийских политиков. Увлечение Доры фотографией он поддержал – и даже помог с учебой. В 24 года она стала первой женщиной, которую приняли в Ассоциацию австрийских фотографов. Ей позволили изучать теорию в учебно-исследовательском институте графики, но к практическим занятиям как женщину не допустили.

На стажировку она отправилась в Берлин – к известному фотографу Николе Першайду. Закончив обучение, Дора решила вложить наследство, оставшееся от матери, в открытие собственной студии. Проблема была лишь в отсутствии технических знаний, но их она компенсировала тем, что нашла умелого ассистента. Дора убедила Артура Бенда – ученика и помощника Николы Першайда – поехать с ней в Вену. Взяв творческий псевдоним, она открыла студию под названием «Ателье д'Ора». Каллмус не просто так изменила свое имя на французский манер – ей нравилось, что при таком раскладе ателье становилось золотым (d'Or).

Первыми клиентами Дору обеспечил отец-адвокат – по его рекомендациям к ней приходили банкиры и чиновники. А благодаря ее знакомству с еврейским композитором Эрихом Корнгольдом услугами фотостудии заинтересовались и деятели искусства. Все они приходили к ней со словами: «Мадам д'Ора, сделайте нас красивыми!» И она делала. Дора не только удачно подбирала наряды для съемок и настраивала освещение, но и тщательно ретушировала фото. Все несовершенства исправлялись карандашом, скребком и акварелью прямо на негативе, а затем снимки переносились на матовую фотобумагу, которая размывала корректировки, делая все вмешательства незаметными. В результате клиенты на портретах выглядели лучше, чем в зеркале.

К мадам д'Ора приходили позировать художники Густав Климт и Пабло Пикассо, балерина Анна Павлова, клавесинистка Ванда Ландовская, модельер Эмилия Флёге. В 1916 году ее пригласили снимать коронацию Карла I, а затем и всю императорскую семью. Ей довелось поработать и с Ротшильдами – династией еврейских банкиров.

С началом Первой мировой войны услуги мадам д'Ора стали востребованы как никогда. Австро-Венгрия и Франция оказались по разные стороны баррикад, и на фоне патриотических настроений на родине д'Ора произошел отказ от парижской моды. Однако для продвижения отечественной продукции венским кутюрье нужна была реклама в дамских журналах. Так среди клиентов д'Ора оказались модные дома Ludwig Zwieback & Bruder и Wiener Werkstätte. Но особенно д'Ора любила модельер Эмилия Флёге. Их познакомил общий друг – художник Густав Климт. Все началось с одного портрета Эмилии и переросло в постоянное сотрудничество.

После войны в ателье д'Ора все реже захаживала венская аристократия. Она начала снимать танцовщиц, среди которых были скандально известные сестры Долли и Жозефина Бейкер. Последняя нередко выступала практически обнаженной. Мадам д'Ора приглашала девушек в студию, придумывала им образы и удачные позы, а затем эти фотографии публиковались в прессе и на афишах.

В 1923 году модный французский журнал L’Officiel предложил мадам сотрудничество. Д'Ора любила моду, новые знакомства, но больше всего она обожала Францию. Согласившись на предложение, она вместе со своим ассистентом открыла вторую студию. Переезд в другую страну положил конец несчастному роману д'Ора с женатым мужчиной, который продлился 25 лет. Однако расстаться пришлось и с ассистентом – в итоге Артур Бенд выкупил у нее венскую студию.

Оставшись в Париже одна, Дора посвятила все время работе, и вскоре ее студия стала местом встречи парижской богемы, а среди новых друзей появились модельер Кристобаль Баленсиага, модистка мадам Аньес и актер Морис Шевалье. Ее услугами не гнушались пользоваться и антисемитки Коко Шанель и Альма Малер-Верфель.

Тем временем к власти пришли нацисты. В Париже, несмотря на цензуру, она была в относительной безопасности, но долго это не продлилось – в 1940 году нацисты оккупировали город. Дора, как и некоторые другие евреи, до последнего не хотела уезжать. В конце концов она все же продала студию вместе с оборудованием и бежала. Дора пыталась организовать выезд в Америку для себя и сестры, но Анну арестовали и отправили концлагерь, расположенный на территории Польши. Сама же Дора бежала в маленькую французскую деревушку, где и прожила до конца войны в постоянном страхе быть пойманной.

В 1946 году Дора Каллмус вернулась в разрушенную войной Вену. Ее друзей, сестру и остальных членов семьи убили в Хелмно – первом нацистском лагере смерти. Родной дом в Фронлайтене оказался продан – ни студии, ни денег у нее не осталось. Приходилось надеяться на довоенные связи, ведь когда-то у нее было немало богатых клиентов. Она вновь взяла в руки камеру, но на этот раз не ради творчества и удовольствия, а ради того, чтобы выжить. На смену роскошной студии с администратором и десятком ассистентов пришла крошечная фотолаборатория. Пережитое горе сказалось и на работах Доры – они приобрели мрачный и серьезный оттенок. Новыми героями ее фотографий стали беженцы и евреи, выжившие при Холокосте. Дора предпочитала снимать матерей-одиночек, детей и стариков. Она находила своих «моделей» в отеле Зальцбурга – после бомбежки он стал лагерем беженцев.

Все это время Дора никак не могла смириться, что евреев всю войну не считали за людей. «Сколько еще нам придется быть кроликами, цыплятами и рыбами?» – писала она в своих мемуарах. Эта ассоциация накрепко засела в ее голове и вылилась в фотопроект на скотобойне. Мрачные и жестокие фотографии убитых животных служили напоминанием, что с жертвами Холокоста обращались как со скотом.

В 1958 году она отсняла вторую часть фотопроекта, объявив ее последней работой. Этот проект и в самом деле оказался последним – год спустя Дору сбил мотоцикл, что привело к потере памяти. Последние годы жизни она провела в возвращенном ей родовом доме в компании подруги сестры. Умерла Каллмус в возрасте 82 лет. После смерти Доры все ее имущество, включая мемуары, перешло к немецкому коллекционеру. На долгие годы о Каллмус забыли: авторство фотографий в модных журналах раньше не указывали, поэтому лишь немногие знали, что за сотней снимков скрывалась та, которая называла себя мадам д’Ора. Лишь в 80-х годах был обнаружен тайник с тысячами снимков Доры – тогда ее историю жизни и собрали по кусочкам.

«Мадам д'Ора, одаренная крыльями гения, прогуливается по лабиринту, чей минотавр проходит путь от сестер Долли до ужасного бестиария скотобойни, – писал французский поэт Жан Кокто. – И эта нестареющая женщина с умом яснее любого юнца жестом отгоняет убийц и устанавливает камеру перед ежедневным жертвоприношением нашего плотоядного культа».