Зажигающий звезды

Однажды музыкальный критик Артемий Троицкий заинтересовался происхождением фамилии своего приятеля, продюсера Юрия Айзеншписа, и спросил об этом свою бабушку, знающую идиш. В ответ та очень смутилась. Хотя «Айзеншпис» переводится с идиша как «железная пика», у этого словосочетания есть и более вульгарное значение. Сам Юрий Айзеншпис, известный своей прямотой, предпочитал именно его и переводил фамилию как «железный конец». Так же он себя и позиционировал, в соответствии с этим кредо и жил. Сегодня одному из пионеров российского шоу-бизнеса, открывшему группу «Кино» и ее лидера Виктора Цоя, исполнилось бы 70 лет.

Судьбу знаменитого продюсера, с чьим именем многие журналисты связывают появление в начале 90-х профессиональной поп-сцены в России, простой и банальной не назовешь. Скорее наоборот, она больше напоминает приключенческий роман в духе «Графа Монте-Кристо». Незаконные валютные операции, грозившие в годы застоя «расстрельной» статьей, 18 лет тюрем и лагерей, а сразу после выхода на свободу – триумфальное восхождение на Олимп отечественной поп-индустрии. Всё это создало Айзеншпису в музыкальных кругах репутацию неординарной и крайне неоднозначной личности.

Айзеншпис никогда не скрывал, что его главными приоритетами в жизни были обеспеченность и высокий доход. Возможно, их предопределило полное невзгод и лишений детство, которое пришлось на послевоенные годы. Айзеншпис родился в 1945 году на Урале, где его мать-москвичка была в эвакуации, пока отец, польский еврей Шмиль Айзеншпис, сражался с фашистами в рядах Советской армии. Позже семья вернулась в Москву, где жила в бараке на московской окраине, пока в 1961 году не получила квартиру на станции метро «Сокол». К тому времени у родителей Айзеншписа была хорошая работа в Главном управлении аэродромного строительства, да и вся страна постепенно оправлялась от послевоенной разрухи.

Юный Айзеншпис, которого друзья называли попросту «Шпис», подавал большие надежды в волейболе и легкой атлетике, однако на одной из тренировок сильно травмировал ногу. По состоянию здоровья со спортом пришлось распрощаться. Но на смену ему пришла музыка: в доме появился телевизор «КВН» и патефон, а в стране – сделанные из рентгеновских фотографий самодельные пластинки звезд рок-н-ролла 50-х. Музыка стала главным увлечением Айзеншписа. Общительный и компанейский, он легко обзаводился нужными связями и знакомствами – дефицитные виниловые новинки буквально стекались к нему по разным каналам из-за границы. «Шпис» стал одним из самых известных коллекционеров подпольной музыкальной Москвы, а вскоре, выгодно продавая излишки знакомым меломанам, и самым состоятельным. Вырученные от продажи пластинок деньги Айзеншпис предпочитал опять же вкладывать в музыку, а именно – в дорогие и тоже незаконно ввозимые в СССР музыкальные инструменты. Играть на этих инструментах посчастливилось участникам группы «Сокол», которых и начал первыми продюсировать Айзеншпис. Вскоре коллектив, качественно игравший непривычный для советской молодежи и преимущественно англоязычный рок, стали приглашать с концертами в институты и дворцы культуры. Тогда же Айзеншпис впервые попадает в поле зрения КГБ.

Чуя опасность, Айзеншпис устраивается вместе со своей группой работать в Тульскую филармонию. Группа постоянно гастролировала – причем, что тогда было редкостью, со своими инструментами – и зарабатывала тысячи рублей в месяц. Сам Айзеншпис получал около 1500 рублей в месяц, тогда как зарплаты советских министров не превышали и 1000 рублей. С такими доходами продюсер решил попробовать себя в нелегальных валютных операциях: объемы перепродажи валюты были огромными, принося прибыль в сотни тысяч долларов. По словам самого Айзеншписа, тогда шальные деньги и быстро вошедшая в привычку роскошь притупили его чувство опасности. Осознать свою преступную деятельность и поставить в ней точку он не смог даже после первого ареста в 1970 году. Выйдя условно-досрочно через восемь лет после суда, Айзеншпис тут же взялся за старое и вскоре опять отправился в тюрьму – уже на 10 лет. Всё его имущество было полностью конфисковано, без квартиры остались даже родители.

Тем не менее долгие 18 лет тюрьмы «Шписа» не сломили. В колонии строгого режима, которую сотрудники ФСИН между собой называли «Мясорубкой», ежедневно происходило до пяти убийств. Айзеншпис же прошел через всё это живым и невредимым. Кроме того, сам он признавался, что за все годы отсидки ни разу ни участвовал в драке. Выйдя на свободу, он тут же вновь ринулся в музыкальную индустрию, нередко действуя по негласным законам бандитских 90-х: старые связи нередко диктовали свои методы. Быстро адаптировавшись к изменившейся за годы заключения мирной действительности, Айзеншпис открыл для себя группу «Кино» и ее лидера Виктора Цоя.

Цой стал самым известным и популярным музыкантом в череде бесчисленных исполнителей и коллективов, которым продюсер впоследствии дал путевку в жизнь и раскрутил до уровня настоящих звезд («Технология», Влад Сташевский, Катя Лель и Дима Билан). «Кино» стала первой отечественной рок-группой, которая хорошо зарабатывала на музыке благодаря Айзеншпису. А после гибели Виктора Цоя продюсер произвел в отечественной звукозаписывающей индустрии настоящую революцию, лишив государство монополии на выпуск пластинок. «Черный альбом» «Кино» был записан и выпущен на пятимиллионный кредит, который продюсер взял в банке.

В дальнейшем Айзеншпис не стремился раскручивать исполнителей с высоким творческим потенциалом и занимался шоу-бизнесом ради собственно бизнеса, по некоторым данным, оставив жене и сыну после смерти порядка 25 млн долларов. Осознание того, что «звезду» можно сделать из любого человека, успешно подтвердилось целым рядом проектов после «Кино». Да, Юрий Айзеншпис всегда любил и защищал своих артистов, устраивал драки с критикующими их журналистами, вел подобающую продюсеру роскошную жизнь, постоянно фигурировал в светской хронике, но к своей деятельности относился достаточно трезво и без пафоса. «Продвигать артиста – функциональная обязанность продюсера, и для него нет понятий “хорошо” или “плохо”. Главное – цель. Любой ценой. Путем дипломатии, подкупа, угроз или шантажа. В конечном итоге, это всего лишь эмоции. Но в момент движения к цели ты должен действовать, как танк», – писал позже продюсер в своей книге «Зажигающий звезды».Там же он рассказывал, что ему никогда не мешало его еврейское происхождение. Ни в школе, ни в институте, который он закончил с дипломом экономиста, он не ощущал каких-либо проявлений антисемитизма. «Ни в школе, ни дальше по жизни я не слышал обидных слов типа “жид” или “жидовская морда”, брошенных в лицо или в спину. Потому что, если бы кто-то попробовал, в морду бы и получил. Я – еврей. Моя мама еврейка и папа той же национальности. И что из этого? Ровным счетом ничего… Я не чту иудаизм, не знаю его традиций и не интересуюсь его историей. Понимаете, я советский еврей. Это особая нация». Между тем, еврейская предприимчивость, похоже, взяла реванш за некоторое пренебрежение Айзеншписа к своей национальной культуре. Именно она помогла ему вписать свое имя в историю российской музыкальной индустрии.