Илья Олейников. Игра в «Городок»

«Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок…» – на этом лирическом моменте миллионы телезрителей, вдоволь насмеявшись, задумывались. Каждый о своем. Этому и учил «Городок» – размышлять и радоваться жизни. Так всегда поступал и один из его создателей – Илья Олейников, гениальный комик с грустными глазами. Его творческий дуэт с Юрием Стояновым, продолжавшийся почти 20 лет, был удостоен «ТЭФИ», но главное – любви всей страны. Ровно три года назад Олейникова не стало. И вместе с ним не стало и «Городка».

«На дворе стоял 1964 год. Мне исполнилось 17, и я по велению своего раздираемого противоречиями сердца поступил в Кишиневский народный театр. Условия приема в сей храм художественной самодеятельности были просты. Хочешь поступать – будешь принят. Не хочешь поступать – не будешь принят», – так описывал свои первые шаги на этапах становления как артиста Илья Олейников в автобиографичной книге «Жизнь как песТня».

Он родился в городе Кишиневе 10 июля 1947 года, в тяжелое послевоенное время, в еврейской семье Льва (Лейба) Нафтуловича Клявера и Клары (Хаи) Борисовны Клявер. И долгое время носил именно фамилию Клявер. Однако детские годы, являющиеся обычно самыми радужными в жизни человека, сам Олейников предпочитал не вспоминать. В ветхом и покосившемся доме, состоящем всего из двух комнат, помимо семьи Кляверов жила семья его дяди, а также его бабушка с дедушкой. Работать приходилось всем, и стараясь по возможности помогать своим близким, Илья целый день трудился в огороде и дома.

Учеба в таких условиях давалась ему с трудом. Вот что сам Олейников писал про свои школьные годы: «Когда я учился в школе, рядом со мной сидел розовощекий, упитанный крепыш Миля Ройтман. Миля был по-своему уникальным ребенком. Каждую четверть он непременно заканчивал с восемью двойками. Не с семью, не с девятью, а именно с восемью. Учитель физики по этому поводу сказал как-то Ройтману-старшему: “За что я уважаю вашего сына, так это за стабильность”. Я смотрел на Милю несколько свысока, так как больше пяти двоек у меня никогда не бывало. Но в то же время я больше всего боялся его внезапного исчезновения или переезда, так как понимал, что слава худшего ученика, случись что-либо подобное, немедленно перекочует ко мне. Однако в погожий апрельский денек 1961 года его родители, не посчитавшись с моим мнением, неожиданно снялись с места и укатили в далекий и загадочный Израиль».

Именно тогда, по его словам, в моменты осознания полнейших провалов на научном поприще, он и понял, что юмор и сатира – это, пожалуй, единственное, что вызывает в нем интерес. Вот почему вопрос о дальнейшей судьбе не стоял, и с поступлением в Кишиневский театр начался «славный путь от нескладного еврейско-молдавского паренька (“шлемазла”) до одного из самых популярных и любимых артистов». Правда, путь был весьма нелегок, и «намыкался» он, по собственным же словам, «дальше некуда».

«Мыканья» начались еще в Кишиневе, когда, не дождавшись обращенных на себя взоров режиссера театра, он устроился в кукольный театр, прочитав объявление в газете. «Я явился на показ. Выбирать было не из кого, поскольку только я один и явился. Главреж окинул меня таким взглядом, словно подбирал не кандидата в кукловоды, а проститутку в бордель». Но в итоге взял, несмотря на огромный рост и высовывающуюся из-за этого из-под ширмы голову. Проблему с ростом решили просто: каждый кукольный спектакль надевали на Илью шапочку в виде пенька. Вот здесь-то Илья, играющий «Барсучка», и услышал первые восторженные детские аплодисменты. И сразу поменял свое отношение к кукольному театру со скептического на серьезное и ответственное.

Правда, эта ответственность за чувства и смех детей привела к окончанию его недолгой «кукольной» карьеры. Это произошло из-за того, что его партнер за ширмой не закрепил костюм «Белочки» должным образом. Вот как вспоминал этот момент сам Олейников: «На одном из спектаклей случилось непредвиденное – с Белочки свалилась юбка. Белочка, все это знают, особь женского рода, и посему была одета в юбку. Когда вышеуказанная юбка сверзилась с беличьего тела, я воспринял это однозначно – баба исподнее потеряла. Я (как Барсучок) был настолько потрясен этим бесстыдным стриптизом, что меня отбросило за кулисы, и детишки в зале могли услышать, как Барсук перед своим позорным бегством прошипел возмущенно: “Что же ты, падла, делаешь?” Дети, их родители, да и сам режиссер театра это действительно услышали, и увольнение не заставило себя долго ждать».

Но это привело и к тому, что Илья, ни на минуту не задумываясь, уехал из Кишинева в Москву, где успешно поступил в Московское государственное училище циркового и эстрадного искусства на отделение клоунады, диплом об окончании которого и получил четыре года спустя. Его педагогом был Александр Ширвиндт, там же он познакомился и с многими в будущем известными юмористами, среди которых был, например, Геннадий Хазанов.

«Гена был единственным москвичом на курсе, мама его замечательно готовила, и по этой причине я, пораскинув мозгами, решил с ним подружиться, – пишет Олейников. – Он относился ко мне, как к реликтовому растению, и водил по своим именитым друзьям, с радостью наблюдая, как я приятно шокирую их неповоротливостью, неумением вести себя за столом, а главное – манерой разговаривать. Выражения типа “терпеть ненавижу такую погоду”, “у вас в метре такие страшные толкучки – ногу обратно не оторвать”, “отдайте мне вашу банку с моим вареньем назад – я ее еще не до конца докушал” сыпались из меня как из рога изобилия и вызывали у них дикий восторг. А сам Гена, стоя в сторонке, потирал от удовольствия руки и поглядывал на меня, как Миклухо-Маклай на Туя, привезенного из Новой Гвинеи в Европу специально для ознакомления с ним научной общественности. Тем не менее Москва делала свое дело – постоянные походы в театры и на концерты, огромное количество информации и, конечно, среда обитания потихонечку отшлифовывали меня».

Уже «отшлифованного» Илью и пригласил принять участие в своей новой программе под названием «Телеинтервью» его бывший учитель Ширвиндт. В передаче принимали участие многие актеры очень популярного тогда Театра сатиры – Татьяна Пельтцер, Андрей Миронов и другие. Эта программа, при трансляции которой буквально вся страна «прилипала» к экранам, и представила зрителю Союза нового артиста – Илью Клявера. Но в это же время к уже узнаваемому актеру пришла и повестка в армию: «Осенью семидесятого врачебная комиссия при военкомате поставила мне страшный, а главное, неожиданный диагноз – годен к строевой. Как всякое разумное существо, я понимал, что армия есть важнейший государственный инструмент, но не понимал при этом другого – при чем здесь я? Мысленно вглядываясь в будущее, я не видел себя отважным бойцом, стоящим в обнимку с артиллерийской пушкой. Тем не менее пришлось смириться. Я устроил себе пышные проводы. Вереница родственников и знакомых тянулась нескончаемым ручейком до самого рассвета. Для того чтобы облегчить доступ, тело мое демократично валялось в коридоре, и каждый из них мог беспрепятственно поплакать над ним и попрощаться…»

Проведенные в армии два года заставили начинать путь к славе сначала. И потрудиться пришлось изрядно. После армии он вернулся в Кишинев, где стал выступать в эстрадном ансамбле «Зымбет» (по-русски – «Улыбка»). В 1974 году Илья вновь переезжает в Россию, на этот раз в Ленинград. В этом же году он начинает выступать в Ленконцерте, радуя публику своими юмористическими скетчами. Но мысли о том мимолетном успехе на телевидении ни на минуту не покидали его. И вот в середине 80-х актер берет себе псевдоним Олейников (девичья фамилия его жены Ирины Клявер) и начинает выступать в дуэте с Романом Казаковым, после трагической смерти которого Олейникову пришлось довольно долго искать себе компаньона для выступлений.Он его нашел в 1991 году, когда познакомился с Юрием Стояновым.

Уже спустя два года после этого на экраны страны вышел первый выпуск программы «Городок». По словам Олейникова, решение о создании программы было принято так: «В один прекрасный день я притащил сумку. В сумке не было книг. Отнюдь. Там была водка. В это же время из-за кустов величаво выплыл Стоянов с точно такой же сумкой. Доносившееся из ее недр мелодичное позвякивание приятно будоражило воображение. “Юра, – сказал я, – зачем эти подарки? Сегодня мой день рождения, а следовательно, пою тебя я”. “Как?– изумился Стоянов.– И у меня сегодня день рождения. Я потому столько водки и взял”. Теперь мы оба изумились. Не сговариваясь, мы вытащили паспорта. Я отдал ему свой, а он мне– свой. Каждый из нас долго и критически изучал паспорт товарища. Сомнений не было. Мы родились в один день и в один месяц. Правда, с разницей в десять лет. Но это уже было несущественно».

Через три года «Городок» и его ведущие получат премию «Тэффи», завоевав любовь зрителей всего постсоветского пространства. И это при том, что программа длилась всего восемь минут. Но сцены из нее вызывали смех у любого. И уж точно все наизусть знали слова песни, завершающей передачу: «Ах, как хочется вернуться, / Ах, как хочется ворваться в городок. / На нашу улицу в три дома, / Где всё просто и знакомо, на денёк. / Где без спроса ходят в гости, / Где нет зависти и злости. / Милый дом, / Где рождение справляют / Инавеки провожают всем двором». В этот момент все, только что вдоволь отсмеявшись над шутками юмористов, проникались лиричностью момента и задумывались о чем-то важном, своем.

«Городок» просуществовал на телеэкранах почти 20 лет – с 1993 по 2012 годы – и был закрыт по трагическим причинам. 11 ноября 2012 года Илья Олейников скончался от онкологического заболевания, диагностированного у актера годом ранее. Уже зная о диагнозе, он целый год продолжал съемки, участвуя в них даже тогда, когда потерял голос, и его роли приходилось озвучивать кому-то еще. До последнего дня он дарил нам улыбку, обучая нас этому удивительному умению – смеяться.