Второй отец Эйнштейна

Он учил Эйнштейна – и считал его лентяем. Но легко отдал ему теорию относительности – к тому моменту Герман Минковский открыл уже много чего другого.

«Тот еще лентяй!» – сказал как-то Герман Минковский о своем ученике Альберте Эйнштейне. Последний, впрочем, никогда этого не отрицал. Вспоминая о годах учебы в Цюрихском университете, сейчас это Швейцарская высшая техническая школа, он признавал: «В студенческие годы я плохо понимал, что куда более основательное понимание базовых принципов физики напрямую связано с самыми изощренными методами в математике».

Минковский как раз преподавал математику и геометрию – и ему стоило больших трудов заманить одаренного студента в свою аудиторию: Эйнштейн вел в Цюрихе «исключительно богемный» образ жизни и не интересовался ничем, кроме полюбившейся ему физики. Но даже когда они оба почти одновременно опубликовали работы о пространстве и времени, ставшие основой теории относительности, Минковский не покушался на авторитет своего ученика: забыл его университетские прогулы и восхвалял на всех ученых собраниях.

Герман Минковский родился в 1864 году в Августовской губернии – тогда это была территория Российской империи, а позже она стала польской. Его отец Левин Минковский видел смысл жизни в двух занятиях. Он торговал и строил синагогу. Преуспевающий купец первой гильдии годами делал пожертвования на возведение хоральной синагоги в Ковно – ныне литовский Каунас. Ради этого проекта Минковский-старший перевез в город семью и перевел в Ковно все торговые дела. Он выкупил участок земли, нашел архитекторов, согласовал проект в стиле модного тогда необарокко – и контролировал строительство здания едва ли не на каждом этапе. Следует сказать, что синагога в Каунасе, построенная на деньги Левина Минковского, существует и сегодня – несмотря на повреждения от снарядов Второй мировой войны и расистский инцидент 2011 года, когда неизвестные оклеили стены плакатами с призывами к евреям «убираться вон».

Строительство синагоги завершили в 1872 году. После этого Левин Минковский сразу же потерял интерес к городу и перевез семью в Кенигсберг – ныне Калининград. К тому времени у него на руках были уже пятеро детей – Герман был его третьим сыном. Но не дети занимали купца первой гильдии. После переезда он открыл в себе новую страсть – к механике. И уже вскоре запатентовал механизм, приводящий в действие оловянные игрушки. Шагающими игрушками были полны лавка отца и дом, вспоминал Герман Минковский. Отец уверовал в механику, как в чудо – и это не в последнюю очередь определило судьбу его детей.

Вслед за старшими братьями Германа отдали в престижную Альтштадскую гимназию. Занятия математикой и физикой – ведь именно их законы приводили в действие механические игрушки – всячески поощрялись в доме купца Минковского. Очень скоро оказалось, что у Германа призвание к точным наукам. А вместе с ним ему досталось и качество, которое сегодня назвали бы талантом шоумена – им он будет пользоваться в разные годы, презентуя свои доклады так, что у слушателей открывались рты.

В 1879-м Герман поступил в университет Кенигсберга, а затем уехал учиться в Берлин. Там в 1881-м студент Минковский впервые заставил заговорить о себе ученый мир. Он послал статью на конкурс Парижской Академии наук. В то время конкурс был, вероятно, самым серьезным смотром научных достижений – сопоставимым с современной Нобелевкой. В архиве академии есть протоколы заседаний с 1666 года, а полюбоваться на «ученых» некогда приходил со своей свитой сам Людовик XIV. Статья 17-летнего Минковского касалась теории квадратичных форм – одной из функций в структуре векторного пространства. По правилам академии, на конкурс принимали только работы, написанные по-французски. Но Минковский то ли не знал об этом требовании, то ли сознательно проигнорировал его. Его статья была написана на немецком – и она все равно прошла отбор, вызвала переполох, а в 1883-м получила Гран-при академии.

Позже Минковский развил доклад о квадратичных формах и получил за него докторскую степень. Он стал преподавать в университетах Бонна и Кенигсберга, а в 1896-м получил приглашение занять профессорскую кафедру в Цюрихе. Именно здесь и состоялось его знакомство с «лентяем-студентом» Альбертом Эйнштейном. Коллега Минковского профессор Жан Перне пребывал в ярости из-за халатного отношения Эйнштейна к ряду предметов. «Тот неизменно “залипал” на чисто теоретическом уровне исследований и почти не интересовался практическими экспериментами, – писал Дэниэл Смит в книге “Думай как Эйнштейн”. – Перне накатал в ректорат докладную с требованием объявить “лоботрясу” выговор. А через несколько месяцев очередной опыт Эйнштейна в лаборатории профессора закончился взрывом, и незадачливый экспериментатор угодил в больницу с серьезно пораненной рукой».

Сам Эйнштейн вспоминал, что многие профессора третировали его, «невзлюбили за независимость» и «постарались закрыть путь в науку». Все это, впрочем, не касалось Минковского, о котором будущий нобелевский лауреат всегда отзывался с почтением. В первом десятилетии ХХ века оба независимо друг от друга начали работать над теорией относительности – физической теорией пространства-времени. Эйнштейн опубликовал ряд работ в 1905-м – этот год в его биографии называют «Годом чудес», так много в нем было открытий. Минковский выступил с подобным докладом в 1908-м – он, кажется, вообще не знал, что его бывший студент уже совершил прорыв в этой области. Но узнав, не обиделся и позже всегда подчеркивал, что «Эйнштейн был первым».

Тот доклад 1908 года на съезде естествоиспытателей в Кельне Минковский обставил в духе почти циркового представления. Он метался у доски, расчерчивая ее формулами, его волосы разметались, роскошные усы торчали вверх. «Уважаемые господа, – объявил он. – С этого часа независимые понятия пространства и времени должны полностью уйти в прошлое, а мы должны думать лишь о том или ином виде их союза. Трехмерная геометрия становится главой четырехмерной физики!» «После него о новой физике заговорили не только ученые, но и люди, далекие от науки. Даже не понимая сути теории относительности, общество почувствовало, что мир накануне серьезных перемен», – писало, вспоминая речь Минковского, издание «КоммерсантЪ».

В честь «отца Эйнштейна» свои названия получили, по меньшей мере, пятнадцать научных терминов. Современная наука пользуется «диаграммой Минковского», «гипотезой Минковского», «кривой Минковского». А еще – его «пространством», «размерностью», «расстоянием», «суммой» и тремя теоремами. В 1970-м фамилию ученого дали кратеру на Луне. Но сам он, увы, умер задолго до этих времен. Буквально сразу после того выдающегося доклада в Кельне. Ученый и шоумен, человек, который пришел к пониманию теории относительности через механические игрушки и талмудические книги в кабинете своего отца, умер совсем молодым – в 44 года от воспаления аппендицита.