Дань через повешение

Легенда была столь безупречна, что даже после ареста его долго принимали за богатого и глупого аргентинца. Осознав – арестовали 500 высокопоставленных сирийцев, завсегдатаев шумных вечеринок в его роскошной квартире, а его казнили, выставив тело на всеобщее обозрение. На днях вновь зашел вопрос о возвращении останков самого известного израильского разведчика Эли Коэна на родину.

Эли Коэн родился в египетской Александрии в 1924 году в большой еврейской семье выходцев из сирийского Халеба (Алеппо), города, ставшего в последнее время печально известным из-за проходящих там боёв. Семья, в которой было восемь детей, не была особенно богатой, но денег хватило на то, чтобы Эли получил и традиционное еврейское воспитание, и хорошее светское образование. В 1949 году родители с семью детьми оставили Египет, где антисемитизм становился все невыносимее, и репатриировались в Израиль.

А Эли остался, вроде как для продолжения учёбы, хотя на самом деле его изгнали из университета за «сионистскую деятельность». Но Эли был частью еврейского молодёжного подполья. Летом 1954 года оно было разгромлено после провала операции, которую потом в Израиле будут называть «позорное дело». В числе арестованных был друг Эли Сами Эзер, так что вскоре взяли и самого Коэна. Он, однако, сумел убедить следователей, что лишь снимал квартиру для своего друга, но о его деятельности ничего не знал, так что его отпустили.

Два года спустя он бежал из Египта в Израиль. Здесь Эли Коэн немедленно включился в работу «подразделения 188» военной разведки АМАН. Спецоперации проводились в арабских странах, так что Коэну отрезали путь в полевые агенты – опасались, что его личность слишком хорошо известна египетской контрразведке. Вот почему он уволился из армии и стал бухгалтером. И всё же в 1959 году его кандидатура была признана самой подходящей для особенно важной и секретной миссии, заключавшейся во внедрении в истеблишмент сирийского руководства.

Около года заняла специальная подготовка, и в начале 1961 года разведчик был отправлен в Аргентину под видом богатого бизнесмена сирийского происхождения по имени Камаль Амин Тават. Проводя время в кафе и арабских клубах, Эли завязывал нужные связи. И вскоре одним из его новых знакомых стал амбициозный военный атташе Сирии в Аргентине Амин аль-Хафез, уроженец Халеба, фактический земляк родителей Коэна. Обзаведясь новым кругом общения, Камаль Тават съездил в Европу как «представитель бельгийской компании», и в Дамаск приехал человеком известным. О нем отзывались как о преуспевающем бизнесмене, сирийском националисте и человеке весьма щедром. Сняв в Дамаске большую роскошную квартиру прямо напротив генерального штаба сирийской армии, Камаль Тават быстро превратил ее в место регулярных и шумных вечеринок. Там, в непринужденной обстановке, пропустив рюмочку-другую, представители сирийского военного истеблишмента часто говорили о вещах, о которых не стоило бы упоминать за стенами оборонного ведомства.

Гостеприимный хозяин, в отличие о своих друзей, пил мало, но всегда был готов поддержать веселый разговор. Недосказанное же ими он восполнял, внимательно наблюдая за прибывающими и отъезжающими из генштаба машинами военных чиновников. По ним он определял важность тех или иных событий. Камаль жил в Дамаске уже третий год, когда в ходе военного переворота страну возглавил его давний приятель Амин аль-Хафез. С этого момента дела Тавата, и без того весьма успешные, резко пошли в гору.

Используя радиопередатчик, разведчик отправлял в Израиль десятки телеграмм. Это была своевременная и чрезвычайно точная информация о поступлениях в Сирию советского оружия, о военных планах, о расположениях бункеров и складов с оружием, настроениях и внутренних конфликтах в военном руководстве. В 1964 году, когда сирийцы решили отвести источники, питающие реку Иордан, и таким образом осушить главный и незаменимый водный резервуар Израиля – озеро Кинерет, именно Эли Коэну удалось получить чертежи и планы этого строительства, позволившие израильским ВВС расстроить операцию врага. К слову, в рамках этого задания он близко сошёлся с саудовским подрядчиком по имени Мухаммад, получившим заказ на проведение части работ. При этом даже прозорливому израильскому разведчику было невдомек, что фамилия его знакомого прогремит в сентябре 2001 года на весь мир, когда один из полусотни его сыновей, Усама бен Ладен, бросит исламских террористов на захват четырёх рейсовых пассажирских авиалайнеров и совершит, таким образом, самый громкий теракт в истории человечества. На тот момент будущему главе «Аль-Каиды» едва исполнилось семь лет, и вряд ли ему тоже было что-либо известно о своей предстоящей роли в войне цивилизаций.

В сопровождении своих высокопоставленных друзей Эли Коэн часто бывал на сирийско-израильской границе, много фотографировался с офицерами на фоне различных объектов и укреплений. Все эти материалы становились бесценным вкладом для израильского генштаба. Среди миссий, порученных ему, был даже поиск нацистов, многие из которых после окончания Второй мировой войны нашли укрытие в Египте, Сирии и других арабских странах. Известно, что с одним из них, Францем Рэдмахером, ответственным за убийства евреев в Белграде, Коэн встречался лично. Но довести до конца эту операцию, судя по всему, уже не успел.

По некоторым источникам, Амин аль-Хафез видел в Камале Тавате кандидата в замминистра обороны, а в будущем едва ли не своего преемника. И тут произошла катастрофа. До конца так и не ясно, как это случилось. Вероятно, сирийская контрразведка использовала новейшее на тот момент советское оборудование для пеленга. Так или иначе, но в конце 1964 года Эли Коэн оставил Израиль, где у него родился сын, и вернулся в Сирию в свой пятый и последний раз.

А в январе 1965 из Дамаска пришёл сигнал, не оставляющий сомнения в том, что Коэн схвачен. По трагическому совпадению код в Израиле принял родной брат Эли, Моррис, работавший связным в подразделении военной разведки. Он и раньше догадывался, что сирийский агент с позывным «566» – его брат Эли. Теперь же с ужасом получил страшное известие – сигнал, который разведчик мог подать лишь в момент провала.

Обнаружение израильского шпиона, сумевшего внедриться так глубоко в сирийский истеблишмент, стало невероятно звонкой пощечиной по самолюбию и престижу всего военного руководства. Но больше всего был потрясен сам диктатор, точнее, председатель президентского совета Амин аль-Хафез. Много лет спустя, в 2001 году, уже находясь в изгнании, аль-Хафез пытался приуменьшить значение этой истории, утверждая, что информация, переданная Коэном, не представляла особой ценности. Это расходится с тем, что тогда, в 1965 году, он сам на протяжении почти полугода участвовал в изнурительных допросах Коэна – к слову, охарактеризовав его как хладнокровного и очень мужественного человека. Параллельно аль-Хафез приказал арестовать пять сотен высокопоставленных чиновников – бывших знакомых израильского разведчика. Ему лично, впрочем, это не помогло. Менее года спустя аль-Хафез, свергнутый своими же соратниками по партии БААС и заочно приговоренный к смерти, был вынужден бежать в Ирак. Лишь в 2005 году ему было позволено вернуться в Сирию, где спустя четыре года он умер.

В ходе следствия, сопровождавшегося жестокими пытками, сирийцы даже не сразу сумели сообразить, что перед ними не мусульманин сирийского происхождения из Аргентины Камаль Амин аль-Тават, завербованный Израилем, а еврей Эли Коэн – столь безупречной была его легенда и подготовка. Впоследствии египтяне пытались утверждать, что именно их контрразведка, узнав Коэна на фотографиях с сирийскими военными, разоблачила израильского шпиона. Однако сирийцы опровергли эти хвастливые заявления, язвительно напомнив, что на запрос, является ли Коэн уроженцем Александрии, египтяне прислали отрицательный ответ. После почти полугода пыток и допросов начался судебный фарс. Лучшим адвокатам, оплаченным Израилем, даже не позволили встретиться с обвиняемым. Никакого шанса на справедливый суд не было и в помине. Ни щедрые предложения об обмене пленными, ни готовность Израиля заплатить выкуп в размере пяти миллионов долларов (по тем временам суммы колоссальной), ни обращения и просьбы со стороны международных дипломатов, глав государств, деятелей искусства и религиозных лидеров успеха не имели. Ночью 18 мая 1965 года Эли Коэн был повешен на дамасской площади аль-Марджа. Его тело оставалось висеть там ещё в течение семи часов, демонстрируя публике «сирийскую справедливость».

Через пять лет после казни сотрудники израильской разведки пытались выкрасть тело Эли Коэна, чтобы перезахоронить его в Израиле. Однако операция закончилась неудачей. После этого сирийцы то ли перепрятали останки в глубоком бункере где-то на территории военной части в Дамаске, то ли вообще сожгли его. С тех пор все попытки израильского правительства и семьи Коэна вернуть останки разведчика в Израиль, в том числе и в рамках «сделки Джибриля», ни к чему не привели.

Несколько дней назад в одной из групп сирийской оппозиции в Facebook был выложен якобы новый видеоролик, запечатлевший первые минуты после казни израильского разведчика на дамасской площади. Многие СМИ, в том числе израильские, поспешили сообщить о «сенсации», переданной сирийским оппозиционерами. Однако вскоре выяснилось, что речь идёт о видеоматериале агентства Associated Press, который был оцифрован и выложен агентством в сеть среди других архивных материалов полгода назад.

Вслед за роликом ливанский телеканал анонсировал сообщение, будто останки Эли Коэна оказались в руках оппозиции и скоро будут переданы Израилю, якобы подчеркивая тесные контакты противников Асада и еврейского государства. Однако в последовавшем затем сообщении упоминались лишь давно известные факты, не имевшие никакого отношения к сенсационному анонсу. Непонятно, кому понадобилось выпускать ложную информацию – оппозиции, чтобы привлечь к себе внимание, или, наоборот, сторонникам Асада, которые хотели дискредитировать противников наличием «тесных связей с сионистами».

***

Именем Эли Коэна назван посёлок Элиад на юге Голанского плато, отбитого у сирийцев в ходе Шестидневной войны. Там, на Голанских высотах экскурсоводы любят рассказывать удивительную историю, звучащую как вымысел, но тем не менее совершенно реальную. Во время одной из своих поездок на Голаны, тогда превращённые сирийцами в укреплённый военный район, Эли Коэн услышал жалобы сирийских солдат и офицеров на невыносимую жару.

– Так в чём же дело, – обратился он к сопровождающему его двоюродному брату начальника сирийского генштаба, – просто посадите над бункерами эвкалипты, как с израильской стороны. Деревья быстро растут и скоро дадут тень.

Идея очень понравилась сирийским военным. И вскоре над каждым бункером поднялись эвкалипты, действительно обеспечивая тень бойцам. Но еще больше были довольны израильские пилоты, когда в ходе Шестидневной войны безошибочно обнаруживали на голом плато вражеские укрепления по зеленым кронам эвкалиптов.